Толмач

Раиса, опустив голову, что-то шепнула. Марк, качая головой и приговаривая:

– Разное видел, но чтоб картошку носить?.. – поворошил картошку, паспорта не нашел, отложил сетку, потом высыпал из сумки последние предметы: две помятые игральные карты, клочок ваты, потертые бумажки, шелуху от семечек, монетки.

Вороша этот мусор, Марк кратко объяснил мне, что подобный мусор можно найти в сумочке каждой женщины и объяснено Фрейдом самим строением женских половых органов: тащить в себя все, что ни попадя, в то время как мужчина стремится все из себя вытряхнуть.

Я согласился:

– У меня в карманах всегда пусто.

– Вот видите! А у них сумочки всегда всякой дрянью набиты…

– С одной стороны – Фрейд, с другой – жадность? – предположил я.

– Очень возможно, – согласился он, ковыряясь карандашом в бумажках.

Основательно поворошив кучку карандашом и особенно внимательно рассмотрев ветхие бумажки, он нацепил резиновые перчатки и уложил все обратно в сумку, не дав Раисе помочь ему:

– Нет, не беспокойтесь, я сам! – Потом, порывшись в столе, вытащил пластиковый пакет, запихнул туда картошку и передал Раисе: – Так вам будет удобнее.

Потом он встал, выпил таблетку, прошелся по кабинету, потянулся и от окна произнес:

– Теперь подведем итоги. Как выяснилось, вы – злостная злоумышленница, которая воспользовалась добротой и гостеприимством Германии и решила нас обмануть. Ваши поступки уголовно наказуемы…

И Марк строго посмотрел на Раису (та съёженно, без движений оцепенело уставилась ему в лоб). Он выдержал значительную паузу и продолжил, размеренно и внятно:

– В Германии уголовно наказуемы следующие ваши деяния. Первое – мошенничество, выдача себя за другое лицо. Второе – подлог, для которого есть даже вещественные доказательства. – (Он кивнул на лист с ложной черно-красной биографией.) – Третье – обман, утаивание паспорта, который у вас, без сомнения, есть. Теперь я постараюсь кратко обрисовать возможные последствия ваших художеств. Есть два выхода, две дороги. Одна – нормальная, тихая и спокойная. И другая – тяжелая, грязная, плохая и очень неприятная. Вы угадываете, о чем я говорю?

– Нет, хде ж… – хрипнула Раиса (она вряд ли вообще что-нибудь уже понимала).

– Хорошая дорога – это если вы сейчас же подпишете отказ от ваших претензий на политубежище и вытащите паспорт. Может быть, и виза даже еще не просрочена. До какого была виза?..

– Не бачила.

– Ну, не имеет значения, на пару дней всегда продлить можно. Вы даете паспорт, мы решаем вопрос с визой, покупаем вам билет до Киева, даем 100 марок на дорогу, после чего вы улетаете подобру-поздорову, так, что ни одна живая душа, кроме меня, переводчика и секретарши, ничего не узнает. Вот это – хорошая дорога. Где паспорт?

– Нету, пропал.

Марк язвительно улыбнулся, пожевал губами, прогулялся до стола, отпил из бутылочки с соской какую-то тягучую дрянь, пробормотал странную фразу («В России – беззаконие, у нас – многозаконие, а в итоге – тот же хаос!..»), опять повернулся к Раисе:

– Значит, паспорта нет? Тогда слушаем вторую дорогу. Вас как злостную беспаспортную мошенницу придется поместить в заведение тюремного типа, где сидят всякие босяки и пропойцы, ждущие депортации. И будете там сидеть месяцы, которые понадобятся для того, чтобы украинский консулат в Берлине выписал вам эрзац-паспорт. А паспорт он выпишет, потому что все ваши данные у нас есть. Но это может длиться долго, очень долго, а в тюрьме сидеть ох как плохо, вот мы с коллегой там как-то были, еле ноги унесли… И самое главное – в конце концов вас все равно депортируют, но тогда все обо всем узнают, а это вряд ли пойдет вам на родине на пользу – попадете во все черные списки. Тогда Кучма покажет вам мать Кузьмы… или как там ваш Хруштшьоф говорил?.. Надо вам все это?.. Вот и решайте. Я не обманываю вас. Можете спросить у переводчика, он подтвердит.

Раиса понуро посмотрела на меня. Я кивнул:

– Да, что-то в этом роде. Ваши данные у них есть. Никуда не деться.

– Ну, тогда мне лучше первое, – выдавила Раиса, а Марк тут же кинулся к столу, схватил бланк отказа, вписал туда номер дела и передал его через меня: – Пусть подпишет!

Раиса дернула жидкой косицей и сделала на бумаге закорючку, а Марк удовлетворенно промурлыкал, расцветая на глазах:

– Хорошо. Главное сделано. Теперь пусть вытаскивает паспорт.

– Нету, – ответила она.

– Это уж совсем глупо, – сказал я ей от себя. – Лучше сделать, как он говорит. Тем более что вы отказались от всего. Они никуда никакой информации не посылают. А если паспорта нет – то им придется писать в украинский консулат. И вот тогда они там, в консулате, увидят, откуда запрос пришел.

– Но шо делать, если правда нету? – Она по-совиному водила головой, хвостик дрожал, руки бегали по сумке.

– Куда же он делся? Улетел?.. Вы же приехали сюда по визе?..

– В Неметчине украли…

Удивляясь ее упрямству, я перевел Марку, что паспорта нет, украли в Германии. Он покачал головой и поморщился:

– Это уже третья ложь: то война, то водитель, то Германия… Объясните ей доходчиво, что ей будет плохо, если она по-хорошему это дело не закончит и не вытащит паспорт. Не даст паспорта – в тюрьме будет сидеть, ждать. А за это время, может быть, и уголовное дело против нее откроют: по подлогу, обману и мошенничеству… Может, и эту картошку украла – кто знает, надо проверить?.. Где чек на картошку?.. Судить будут, а потом уж в настоящую тюрьму переведут…

Раиса сникла и тупо уставилась в стол, на сумку, рядом с которой горбился мешочек с картошкой.

– Ну нема паспорта, шо мне делать? – наконец выдавила она.

Марк пожал плечами, позвонил и попросил послать в украинское консульство бланк об утере паспорта. Потом, положив трубку, спросил:

– Почему она все это на себя вешает?.. Зачем ей это?.. Зачем вообще она приехала?

– Дома житья не было, грошей нема, – пробормотала Раиса.

Марк, услышав ответ, веско ответил:

– Это экономическое беженство! Впрочем, – он потряс бланком отказа, – мы с вами дело закончили. Вами теперь будет заниматься другое ведомство, Ausl"anderamt. Не хотели по-хорошему, прямым путем – пойдете окольным, ваш выбор. Вон оно тут недалеко, наше районное, из окна даже угол виден… Они и будут теперь решать, что с вами дальше делать. Очень, очень неправильно поступаете, уважаемая. Последний раз спрашиваю – где паспорт?.. Я еще могу позвонить, все остановить, решить по-хорошему…

– Раиса, дайте паспорт, если есть. Он не обманывает, – сказал я.

– Ну нету, можете это понять? Не-ту!

Марк, как Цезарь, поднял руку:

– Довольно. Не хотите ли что-нибудь добавить, заявить?

Раиса подумала и сказала:

– Можно в лагере трохи поробыть, пока в тюрьму отправите?

Марк не понял вопроса:

– Как подработать, где?

– Ну, в лагере, уборщицею или прачкою… Денех чуть-чуть штоб…

Марк с неподдельной жалостью вздохнул:

– Уф, несчастная женщина… О, господи!.. Можете, конечно. Я сейчас напишу коменданту, он распределяет черную работу. – Марк набросал на бумажке несколько предложений. – Вот, обратитесь к господину Кнорру, у него подряды на все стирки-уборки. И все. С нашим ведомством у вас дел больше нет. Мы вот еще заполним бланк об утере паспорта, отошлем – и все, финита. А вы, – сказал он мне, – вместе с ней идите в Ausl"anderamt. Как они решат – так и будет. Мы свою миссию выполнили. И неплохо, а, коллега? – обратился он ко мне.