Толстый против похитителя дракона

Александр Уткин собирался на завтрак. Если Леночка не сказала ничего нового о краже, это не значит, что ничего нового нет. В столовой небось только и разговоров, что об этом. Надо поторопиться, пока все лучшие сплетни не расхватали.

Серега уже ходил у двери туда-сюда, недвусмысленно подбрасывая и ловя ключ. Андрюха наконец соизволил одеться. Для этого ему все-таки пришлось снять маску, но под дружные крики Тонкого и Сереги:

– Надень-надень обратно, мы без нее тебя не узнаем! – Он быстро обрел свой привычный вид.

Когда ребята спустились в столовую, свободных мест уже почти не осталось. Андрюха молча сунул Тонкому пустой поднос типа: «Не забудь про меня», – и пошел искать место. Сашка и Серый пристроились в хвост очереди.

Впереди стояла Светка с какой-то незнакомой девчонкой, которая, видимо, только что приехала или все минувшие сутки провела на Луне. Во всяком случае, она еще не знала, насколько здесь интересно. И Светка не замедлила ее посвятить:

– Так и не нашли, прикинь! Полночи по гостинице носились, устраивали всем допросы. Домой запретили уезжать, вообще покидать территорию гостиницы без воспитателя. А толку – ноль!

Девчонка почтительно кивала, Тонкий навострил уши. То, что оперативники всю ночь носились по гостинице, как зайцы, согласитесь, не новость. Он бы тоже носился, если бы у него были такие полномочия. Опрос свидетелей, опись-протокол, все дела. Волновало другое. Тонкий прикинулся валенком и заговорчески спросил:

– А говорят-то что?

– Ничего не говорят, – вздохнула Светка. Еще бы! Тонкий немного знал оперативников, эти, пожалуй, скажут! А Светка продолжила: – Но мне удалось узнать…

– Что?

– Что думают на Леночку.

– На нее? – Серега выглянул из-за Сашкиного плеча и уставился на Светку, наверное, не менее круглыми глазами, чем Тонкий. Его было можно понять. По крайней мере, Сашке в голову еще не приходило как-то связать кражу и Леночку. А может, зря?

– Ну сами подумайте. – Светка развернулась к очереди спиной, к ребятам лицом и пятилась всякий раз, когда очередь продвигалась хоть на полшага. – Подумайте, в лифте застрял кто? И что бы делал вор в форме монтера, если бы она там не застряла? Или вы думаете, что он действовал экспромтом? Он, наверное, телепат: шел мимо гостиницы, а тут: хопа! Поймал волну, узнал, что в лифте застряли, дай, думает, ограблю музей, переодевшись монтером! Так, что ли? – Светка торжествующе смотрела на ребят, ожидая реакции. Реакции не было. Тонкий, например, так и завис с одной-единственной мыслью: «А Светка дело говорит». В самом деле, как он сам-то не догадался! Проще пареной репы: чтобы у вора была возможность прийти, переодевшись монтером, нужно было, чтобы кто-то застрял в лифте. Ждать, пока это произойдет, чтобы в нужный момент явиться, возможности нет, не телепат же он, в самом деле. Значит…

– Лифт могли специально испортить, – предположил Серега. – А там кого бог пошлет, тот и застрянет в нужное время.

– То есть его не просто испортили, а снабдили таймером? – ехидно спросила Светка. – А что? Нормальный современный подход. – Она уже вовсю глумилась и хихикала, а ее собеседница между тем подкинула светлую мысль:

– Народ, а электричество не мигало ли? Может, все гораздо проще?

Мысль была настолько свежа, что зависли все на добрых несколько секунд, пока не вспомнили очевидную вещь:

– Не! Мы же в комнате были. И свет уже горел электрический, ночь же была почти. Я бы заметил. – Тонкий вздохнул: не вышло. Хорошая была мысль.

– Ну хорошо, – не сдавался Серега, – а как насчет лампочек? Слышала, когда произошло ограбление?

– Когда раздался взрыв, – подхватила Светка. – Елкой ослепили камеру….

– А лифт застрял часом позже! – торжествующе заметил Серега. – Как это объясняют?

Светка вздохнула, сделала шаг назад, подвинув очередь, и посмотрела на Серегу как на дебила:

– Именно, Серый! Именно! Прежде чем передать наворованное сообщнику, это наворованное надо украсть.

– Не понял?

А Тонкий, кажется, понял. По-светкиному выходило ясно как день и вообще-то логично.

Леночка – воспитатель группы и в гостинице пребывает денно и нощно. Охрана и персонал ее знают, и никто не удивится, если ей, например, вздумается, нарядить елку лампочками с мощностью прожекторов, заглянуть в комнаты к художникам, пока их самих на месте нет… А что? Она воспитатель, это ее работа. И петарды подкинуть Лехе и Семену могла она. Взяла у дежурного ключик, наплела: «Здесь дети будут жить, хочу проверить, все ли в порядке», – да положила петарды куда надо. И кстати, когда раздался взрыв, на улицу она спустилась ой не сразу, гораздо позже остальных… Правильно. Потому что была в музее. Грабанула музей под шумок, потихоньку перетаскала фигурки в диван, стоящий в лифте. Диван большой, туда засунуть можно если не полмузея, но содержимое двух-трех витрин влезет точно. Сложила и ушла. Через часик, когда подрывников поймали, связалась с Монтером и «застряла» в лифте. Вор перехватил настоящего монтера, вошел в лифт, предварительно выгнав свидетелей, сложил награбленное в ящик…

Светка объясняла это все наивному Сереге, а очередь двигалась. Светка тоже двигалась, пятясь, толкая локтем поднос, задевая каблуками впереди стоящего. А очередь не резиновая, и так, рассказывая, Светка, в конце концов, допятилась до стеллажа с тарелками. Дальше рассказывать?

Быстрее всех среагировала Светкина собеседница: она успела перехватить в воздухе первые две тарелки. Третью схватил Тонкий, но она шустро выскользнула и оказалась под ногами. Спасибо, что не на голове, и еще спасибо от Толстого. Как всякое домашнее животное, он точно знал: если еда оказывается на полу, то она переходит в его полное распоряжение.

Итак, Толстый съехал по штанине и побежал инспектировать содержимое кокнувшейся тарелки. В эту самую секунду Серега, Тонкий и обернувшаяся Светка пытались одновременно шестью конечностями перехватить в полете оставшийся десяток тарелок. Светка наступила на хвост Толстого, а Тонкий в кашу. Каша скользкая, а в шаге от нее, между прочим, еще два стеллажа…

Почему-то когда падаешь, думаешь только о хорошем. Надеешься, что за любой предмет вокруг можно схватиться и он тебя выдержит. Будь то плечо соседа, соломинка, столик на колесиках, уцелевший стеллаж с тарелками… Прибавьте к этому, что так считают почти все, и вы поймете, что случилось в следующие несколько секунд. В радиусе двух метров от ребят было всего четыре стеллажа, заставленных тарелками. Как раз по одному на каждого.

Тонкий ойкнул, закрылся руками от падающего Сереги, выдернул Толстого из-под Светки и подумал, что каникулы вообще-то ничего, веселые. Но поесть уже явно не дадут.

– Где грохочет, там и ты! – раздалось над ухом. Дед. С подносом и в костюме он был похож на официанта. Особенно сейчас, на фоне визжащей и хихикающей очереди, невозмутимый такой дед: – С утра веселитесь, молодежь?

Тонкий пробормотал что-то невнятное, выбрался из-под стеллажа и весь в каше сдался подошедшей Леночке:

– Мы ненарочно!

– Вижу. – Леночка окинула взглядом живописную компанию: действительно, было на что посмотреть: Светка, ее собеседница и Толстый по уши в каше, первым всегда достается больше всех. У Сереги только брюхо перемазано, у Сашки еще и бок. Украшал компанию дед в своем выглаженном костюме без единого пятнышка, зато с подносом. Леночка покосилась на деда. Похоже, он ей показался единственным вменяемым человеком в этой компании. Настолько вменяемым, что можно и спросить:

– Он у вас всегда такой активный?