Толстый

Не спешили они и делиться информацией, только без конца повторяли, что все жители города являются носителями какого-то пассивного вируса. Сергей Иванович, услышав это, сказал, что знает только пассивных педерастов, и все они сидят за кордоном. Говорили, что те, кто носит вирус в крови, обязательно обернутся после смерти (даже естественной), после чего восстанут и начнут распространять заразу по миру, тогда апокалипсис будет уже полным. Но это была очевидная ложь, трупы ни в кого не оборачивались, все мутанты произошли от живых людей и сами были живыми. К тому же, за время стояния у них в лагере умер от инфаркта один человек, пожилой и не особо здоровый, доктор Левинзон за ним приглядывал, но, видать, не доглядел. Сама смерть новостью не была, люди ведь постоянно умирают, а теперь так и особенно часто. Характерным было то, что после смерти он вовсе не собирался вставать, делал только то, что положено делать покойникам: лежал и не шевелился.

А лагерь жил своей жизнью, всё глубже зарываясь в землю и обрастая всё новыми рядами колючки и стальных кольев. Стараться было для чего, твари со временем становились всё мощнее, а ввиду отсутствия пищи на доступных им территориях, отчаянно наглели. Не проходило и дня, чтобы они не пытались попробовать на прочность ограду или не подкараулить людей.

Из хороших новостей можно было отметить подвоз в город боеприпасов и примерно пятисот охотничьих ружей, большей частью двенадцатого калибра, чтобы меньше возиться с боеприпасами, ещё на днях ожидалась партия карабинов, пусть старых, но вполне годных к использованию. Ещё выделили на каждый лагерь по одному пулемёту ПКМ, вот уж радость, теперь сложнее будет мутантам давить людей числом. Прислали и обещанную броню, бронежилеты второго и третьего класса, наплечники, налокотники и поножи. Ещё неплохие пластиковые каски с забралом из прозрачного пластика и алюминиевые щиты с дырочками. Этого добра им выделили с запасом, в каждый лагерь поступило по сотне комплектов.

А Борис, разжившись боеприпасами к своей эрзац-винтовке, каковых теперь насчитывалось больше двухсот штук (запасы магазина, да и с Большой Земли кое-что передали по заявкам), наконец-то удосужился провести пристрелку. Собственно, идея была не его, отец, привыкший ничего не пускать на самотёк, немедленно озаботился приведением в порядок оружия и рук стрелка.

Под стрельбище был выделен участок дороги, на котором отметили рубежи на сто, сто пятьдесят и двести метров, где поставили фанерные щиты с бумажными мишенями. Боря прилёг за условным бруствером из парочки бетонных бордюров, приложил винтовку к плечу, навёл в центр мишени и потянул спуск.

Выстрел был привычно громким, да и в плечо агрегат лягал с силой лошадиного копыта. Осталось только рассмотреть результат, чем сейчас занимался Сергей Иванович, глядевший в мощный бинокль.

— Чего-то как-то… — пробормотал в задумчивости он. — Ну-ка, давай ещё разок.

— Угу, — промычал Боря, снова прикладываясь к винтовке и гадая, надолго ли хватит его плеча.

Отец некоторое время молчал, потом протянул Боре бинокль.

— Смотри.

На мишени красовались две дырочки, совсем рядом одна от другой, только они обе находились под центром, примерно на двойке.

— Что это значит? — спросил Боря.

— Может, случайность, но, подозреваю, всё сложнее, у тебя прицел на сколько выставлен?

— На сто, — он показал пальцем на прицел, который выставил ещё тогда, когда впервые взял в руки винтовку.

— Попробуй на двести.

Боря пожал плечами и передвинул целик на вторую отметку. Снова грянул выстрел, теперь отец уже довольно кивнул головой и добавил:

— Теперь попробуй ещё чуть выше взять, самую малость, в верхнюю восьмёрку. Так. Теперь смотри.

Боря, слегка оглохший, взял у отца бинокль и посмотрел на мишень. Две дырочки внизу, одна в восьмёрку под центром, а ещё одна, последняя, находилась точно в десятке.

— Итого имеем, — резюмировал отец, — по горизонтали у нас всё отлично, а вот по вертикали надо ставить на двести метров, но даже так будет уходить чуть ниже, помни об этом и делай поправки. Потом, если получится, можно мушку исправить.

— Не надо, так стрелять буду, — отмахнулся Боря, думая, что экзекуция на сегодня закончена.

— Молодец! — похвалил Сергей Иванович, — стрелок из тебя хороший, сейчас на сто пятьдесят сделаем, заряжай пока.

Боря вздохнул и, отведя затвор назад, стал по одному вставлять патроны в магазин. Отец тем временем пробежался к мишени, отодвинул щит в сторону и дошёл до следующего, на который с помощью степплера прикрепил следующую мишень. Потом оперативно вернулся на огневой рубеж и скомандовал:

— Прицел на троечку, целься так же чуть выше, огонь.

Выстрелил Боря пять раз подряд, после чего отец посмотрел на него с ещё большим уважением и протянул бинокль. Тут было чем гордиться, все пять пуль улеглись в центре, причём разброс был не более заявленной кучности оружия.

Ещё одна обойма ушла на стрельбу с двухсот метров. Тут результаты сильно испортились. Прицел пришлось поставить уже на пятьсот, но даже так траектория пули существенно снижалась, да и по горизонтали разброс ощутимо увеличился. Впрочем, даже такой результат был вполне приемлем, в крупную тушу мутанта попасть получится, а с учётом размеров и веса пули мало тому точно не покажется.

Следом отец занялся стрельбами из своего недоавтомата. Тут уже Боре пришлось только завидовать. Притом, что отец в армии служил лет двадцать пять назад, руки его хранили прежний автоматизм работы. Три выстрела, взгляд в бинокль, ещё три выстрела, потом дальняя мишень, повторение процедуры, потом самая дальняя. На двухстах метрах результат ощутимо превзошёл тот, что был у Бори.

— Мужики, — прервал их упражнения подошедший с территории лагеря высокий мужик в военной форме. — Тут дело появилось, надо к соседям сгонять.

— Чей приказ? — деловито спросил отец, разбирая оружие для чистки.

— Как будто у нас начальство есть, — усмехнулся мужик. — Не приказ, просьба. Там такое дело, соседи наши, не совсем соседи, в общем, те, что у Парка Культуры и Отдыха лагерь разбили.

— И что с ними? — Боря тоже достал тряпочки и пузырёк со щелочным маслом.

— Они недавно магазин электроники бомбанули, взяли кучу квадрокоптеров, такие, что летают, снимают на камеру и передают картинку на пульт.

— И? — отец сосредоточенно надраивал газовый поршень.

— И готовы штук шесть безвозмездно передать нам, на условиях самовывоза, а у нас как раз есть парочка молодых пацанов, что эвакуироваться отказались, приключения им подавай, вот они отлично умеют с этим добром управляться, в идеале сможем разведку вести, не сходя с места. Конвои из центра редко стали ходить.

— Дело хорошее, — согласился отец. — Я как раз машину новую отмёл, на ней и сгоняем.

Новая машина, которую Сергей Иванович действительно забрал из гаража одного своего знакомого, была куда лучше старой, джип, а точнее, джипообразный пикап «Тундра» с чудовищно мощным двигателем и наваренной на бампер линией Мажино из арматуры. Уже здесь местные умельцы добавили толстые решётки на стёкла. Правда, горючку такая техника ела как не в себя, но в городе оставалось ещё много ценных ресурсов, в том числе и автозаправок, которые отлично служили остаткам городского населения.

На том и порешили, дочистив оружие, оба наскоро перекусили (до обеда ещё далеко, а на ужин они не попадут) сухим пайком в виде копчёного сала с хлебом и маринованными огурцами, выпили крепчайшего кофе (неподалёку бригады добытчиков разорили две кофейни, теперь повар заваривал напиток прямо в ведре и щедро потчевал им часовых) после чего стали собираться.

Указанный лагерь, что расположился, частично заняв территорию городского парка, был как раз на границе условно обитаемой части города и так называемых мёртвых кварталов, где, по данным начальства никого не осталось в живых. Расстояние было небольшим, по прямой всего километров восемь, да только дороги расчистили весьма своеобразно, а потому в пути придётся полчаса петлять. Тот лагерь был местом опасным. Соседство с владениями мутантов сказывалось, жить там было опасно, и потери люди несли куда чаще.