Том 1. Стихотворения 1813-1849

"Всесилен я и вместе слаб..."

     Всесилен я и вместе слаб,^*      Властитель я и вместе раб, Добро иль зло творю — о том не рассуждаю, Я много отдаю, но мало получаю, И в имя же свое собой повелеваю,      И если бить хочу кого,      То бью себя я самого.

Двум друзьям *

В сей день, блаженный день, одна из вас прияла И добродетели и имя девы той,      Котора споборала      Религии святой; Другой же бытие Природа даровала. Она обеих вас на то произвела,      Чтоб ваши чувства и дела      Взаимно счастье составляли И полу нежному пример бы подавали...      Разлука угнетает вас, О верные друзья! Настанет вскоре час — Приятный, сладостный, блаженный час свиданья:      И в излиянии сердец      Вы узрите ее конец И позабудете минувшие страданья!..

"Пускай от зависти сердца зоилов ноют..."

Пускай от зависти сердца^* зоилов^* ноют. Вольтер! Они тебе вреда не нанесут!.. Питомца своего Пиериды^* покроют И Дивного во храм бессмертья проведут.

Послание Горация к Меценату *

Послание Горация к Меценату, в котором приглашает его к сельскому обеду

     Приди, желанный гость, краса моя и радость! Приди, — тебя здесь ждет и кубок круговой, И розовый венок, и песней нежных сладость!      Возженны не льстеца рукой,      Душистый анемон^* и крины^*      Лиют на брашны^* аромат,      И полные плодов корзины      Твой вкус и зренье усладят. Приди, муж правоты, народа покровитель, Отчизны верный сын и строгий друг царев, Питомец счастливый кастальских чистых дев^*,      Приди в мою смиренную обитель!      Пусть велелепные столпы,      Громады храмин позлащенны Прельщают алчный взор несмысленной толпы; Оставь на время град, в заботах погруженный, Склонись под тень дубрав; здесь ждет тебя покой.      Под кровом сельского Пената^*, Где все красуется, все дышит простотой, Где чужд холодный блеск и пурпура и злата, —      Там сладок кубок круговой!      Чело, наморщенное думой,      Теряет здесь свой вид угрюмый; В обители отцов все льет отраду нам! Уже небесный лев тяжелою стопою^* В пределах зноя стал — и пламенной стезею      Течет по светлым небесам!..      В священной рощице Сильвана^*, Где мгла таинственна с прохладою слиянна, Где брезжит сквозь листов дрожащий, тихий свет, Игривый ручеек едва-едва течет И шепчет в сумраке с прибрежной осокою; Здесь в знойные часы, пред рощею густою, Спит стадо и пастух под сению прохлад, И в розовых кустах зефиры легки спят. А ты, Фемиды жрец, защитник беззащитных, Проводишь дни свои под бременем забот; И счастье сограждан — благий, достойный плод      Твоих стараний неусыпных! — Для них желал бы ты познать судьбы предел; Но строгий властелин земли, небес и ада Глубокой, вечной тьмой грядущее одел.      Благоговейте, персти чада! — Как! прах земной объять небесное посмеет? Дерзнет ли разорвать таинственный покров? Быстрейший самый ум, смутясь, оцепенеет, И буйный сей мудрец — посмешище богов! — Мы можем, странствуя в тернистой сей пустыне, Сорвать один цветок, ловить летящий миг;      Грядущее не нам — судьбине; Так предадим его на произвол благих! — Что время? Быстрый ток, который в долах мирных, В брегах, украшенных обильной муравой,      Катит кристалл валов сапфирных; И по сребру зыбей свет солнца золотой Играет и скользит; но час — и бурный вскоре, Забыв свои брега, забыв свой мирный ход,      Теряется в обширном море, В безбрежной пустоте необозримых вод!      Но час — и вдруг нависших бурь громады      Извергли дождь из черных недр; Поток возвысился, ревет, расторг преграды,      И роет волны ярый ветр!.. Блажен, стократ блажен, кто может в умиленье,      Воззревши на Вождя светил, Текущего почить в Нептуновы владенья^*, Кто может, радостный, сказать себе: я жил!      Пусть завтра тучею свинцовой Всесильный бог громов вкруг ризою багровой      Эфир сгущенный облечет, Иль снова в небесах рассыплет солнца свет, — Для смертных все равно; и что крылаты годы      С печального лица земли В хранилище времен с собою увлекли, Не пременит того и сам Отец природы^*.      Сей мир — игралище Фортуны злой^*. Она кичливый взор на шар земной бросает      И всей вселенной потрясает                   По прихоти слепой!.. Неверная, меня сегодня осенила; Богатства, почести обильно мне лиет,      Но завтра вдруг простерла крыла,      К другим склоняет свой полет! Я презрен, — не ропщу, — и, горестный свидетель      И жертва роковой игры,      Ей отдаю ее дары           И облекаюсь в добродетель!..      Пусть бурями увитый Нот^* Пучины сланые^* крутит и воздымает, И черные холмы морских кипящих вод      С громовой тучею сливает,      И бренных кораблей Рвет снасти, все крушит в свирепости своей... Отчизны мирныя покрытый небесами, Не буду я богов обременять мольбами; Но дружба и любовь среди житейских волн Безбедно приведут в пристанище мой челн.

Урания *

Открылось! — Не мечта ль? Свет новый! Нова сила Мой дух восторженный, как пламень, облекла! Кто, отроку, мне дал парение орла! — Се муз бесценный дар^*! — се вдохновенья крыла! Несусь, — и дольный мир исчез передо мной, —      Сей мир, туманною и тесной      Волнений и сует обвитый пеленой, —      Исчез! — Как солнца луч златой,      Коснулся вежд эфир небесный...          И свеял прах земной... Я зрю превыспренных селения чудесны... Отсель — отверзшимся таинственным вратам —      Благоволением судьбины      Текут к нам дщери Мнемозины^*, Честь, радость и краса народам и векам!.. Безбрежное море лежит под стопами, И в светлой лазури спокойных валов С горящими небо пылает звездами, Как в чистом сердце — лик богов;      Как тихий трепет — ожиданье;      Окрест священное молчанье. И се! Как луна из-за облак, встает Урании остров из сребряной пены; Разлился вокруг немерцающий свет,      Богинь улыбкою рожденный...      Несутся свыше звуки лир;      В очарованьях тонет мир!.. Эфирного тени сложив покрывала И пояс волшебный всесильных харит^*, Здесь образ Урания^* свой восприяла, И звездный венец на богине горит! Что нас на земле мечтою пленяло, Как Истина, то нам и здесь предстоит! Токмо здесь, под ясным небосклоном Прояснится жизни мрачный ток; Токмо здесь, забытый Аквилоном^*, Льется он, и светел и глубок! Токмо здесь прекрасен жизни гений, Здесь, где вечны розы чистых наслаждений, Вечно юн Поэзии венок!.. Как Фарос^* для душ и умов освященных, Высоко воздвигнут Небесныя храм; — И Мудрость приветствует горним плененных Вкусить от трапезы питательной там. Окрест благодатной в зарях златоцветных, На тронах высоких, в сиянье богов, Сидят велелепно спасители смертных, Создатели блага, устройства, градов; Се Мир вечно-юный, златыми цепями Связавший семейства, народы, царей; Суд правый с недвижными вечно весами; Страх божий, хранитель святых алтарей; И ты, Благосердие, скорби отрада! Ты, Верность, на якорь склоненна челом, Любовь ко отчизне — отчизны ограда, И хладная Доблесть с горящим мечом; Ты, с светлыми вечно очами, Терпенье, И Труд, неуклонный твой врач и клеврет... Так вышние силы свой держат совет!.. Средь них, вкруг них в святом благоговенье Свершает по холмам облаковидных гор      В кругах таинственных теченье      Наук и знаний светлый хор... Урания одна, как солнце меж звездами, Хранит Гармонию и правит их путями: По манию ее могущего жезла Из края в край течет благое просвещенье;      Где прежде мрачна ночь была,      Там светозарна дня явленье; Как звезд река, по небосклону вкруг Простершися, оно вселенну обнимает      И блага жизни изливает На Запад, на Восток, на Север и на Юг... Откройся предо мной, протекших лет вселенна! Урания, вещай, где первый был твой храм, Твой трон и твой народ, учитель всем векам? — Восток таинственный! — Чреда твоя свершенна!.. Твой ранний день протек! Из ближних Солнце врат Рожденья своего обителью надменно Исходит и течет, царь томный и сомненный... Где Вавилоны^* здесь, где Фивы^*? — где мой град? Где славный Персеполь? — где Мемнон^*, мой глашатай? Их нет! — Лучи его теряются в степях, Где скорбно встретит их ловец или оратай, Бесплодно роющий во пламенных песках; Или, стыдливые, скользят они печально      По мшистым ребрам пирамид... Сокройся, бренного величья мрачный вид!..      И солнце в путь стремится дальний: Эгея^* на брегах приветственной главой К нему склонился лавр; и на холмах Эллады^* Его алтарь обвил зеленый мирт Паллады^*; Его во гимнах звал Певец к себе слепой^*, Кони и всадники, вожди и колесницы, Оставивших Олимп собрание богов; Удары гибельны Ареевой десницы^*,      И сладки песни пастухов; — Рим встал, — и Марсов^* гром и песни сладкогласны Стократ на Тибровых^* раздалися холмах; И лебедь Мантуи^*, взрыв Трои пепл злосчастный, Вознесся и разлил свет вечный на морях!.. Но что сретает взор? — Куда, куда ты скрылась, Небесная! — Бежит, как бледный в мгле призрак,      Денница^* света закатилась,          Везде хаос и мрак! «Нет! вечен свет наук; его не обнимает Бунтующая мгла; его нетленен плод          И не умрет!..» — Рекла Урания и скиптром помавает,      И бледную, изъязвленну главу Италия от склеп железных свобождает, Рвет узы лютых змей, на выю ставши льву!.. Всего начало здесь!.. Земля благословенна, Долины, недра гор, источники, леса И ты, Везувий сам! ты, бездна раскаленна, Природы грозныя ужасная краса! Все возвратили вы, что в ярости несытой Неистовый Сатурн укрыть от нас хотел! Эллады, Рима цвет из пепела исшел! И солнце потекло вновь в путь свой даровитый!.. Феррарскому Орлу^* ни грозных боев ряд, Ни чарования, ни прелести томимы, Ни полчищ тысячи, ни злобствующий ад Превыспренних путей нигде не воспретят: На пламенных крылах принес он в храм Солимы      Победу и венец; — Там нимфы Тага^*, там валы Гвадалквивира Во сретенье текут тебе, младой Певец^*, Принесший песни к нам с брегов другого мира; —      Но кто сии два гения^* стоят?      Как светоносны серафимы,      Хранители Эдемских врат      И тайн жрецы непостижимых? — Един с Британских вод, другой с Альпийских гор, Друг другу подают чудотворящи длани; Земного чуждые, возносят к небу взор      В огне божественных мечтаний!..      Почто горит лицо морских пучин? Куда восторженны бегут Тамизы^* воды? Что в трепете святом вы, Альпы, Апеннин!.. Благоговей, земля! Склоните слух, народы! Певцы бессмертные вещают бога вам: Един, как громов сын, гремит средь вас паденье; Другой, как благодать, благовестит спасенье      И путь, ведущий к небесам. И се! среди снегов Полунощи глубокой, Под блеском хладных зарь, под свистом льдистых вьюг, Восстал от Холмогор, — как сильный кедр высокой, Встает, возносится и все объемлет вкруг      Своими крепкими ветвями; Подъемлясь к облакам, глава его блестит      Бессмертными плодами. И тамо, где металл блистательный сокрыт, Там роет землю он глубокими корнями, — Так Росский Пиндар^* встал! — взнес руку к небесам,      Да воспретит пылающим громам; Минервы копием бьет недра он земные —      И истекли сокровища златые; Он повелительный простер на море взор — И свет его горит, как Поллюкс^* и Кастор^*!.. Певец, на гроб отца^*, царя-героя^*,      Он лавры свежие склонил, И дни бесценные блаженства и покоя      Елизаветы озарил! Тогда, разлившись, свет от северных сияний Дал отблеск на крутых Аракса берегах; И гении туда простерли взор и длани, И Фивы новые зарделися в лучах...      Там, там, в стране денницы,      Возник Певец Фелицы^*!..      Таинственник судеб прорек      Царя-героя в колыбели... Он с нами днесь! Он с неба к нам притек, Соборы гениев с ним царственных слетели;      Престол его обстали вкруг;      Над ним почиет божий дух!      И музы радостно воспели Тебя, о царь сердец, на троне Человек!      Твоей всесильною рукою      Закрылись Януса врата!^*      Ты оградил нас тишиною,      Ты слава наша, красота! Смиренно к твоему склоняяся престолу,      Перуны спят горе и долу. И здесь, где все — от благости твоей,      Здесь паки гений просвещенья,      Блистая светом обновленья,      Блажит своих веселье дней! —      Здесь клятвы он дает священны,      Что постоянный, неизменный,      В своей блестящей высоте, Монарха следуя заветам и примеру,      Взнесется, опершись на Веру,      К своей Божественной мете.

"Неверные преодолев пучины..."

    Неверные преодолев пучины,^* Достиг пловец желанных берегов; И в пристани, окончив бег пустынный, С веселостью знакомится он вновь!.. Ужель тогда челнок свой многомощный, Восторженный, цветами не увьет?.. Под блеском их и зеленью роскошной Следов не скроет мрачных бурь и вод?..     И ты рассек с отважностью и славой Моря обширные своим рулем, — И днесь, о Друг, спокойно, величаво Влетаешь в пристань с верным торжеством. Скорей на брег — и Дружеству на лоно Склони, певец, склони главу свою — Да ветвию от древа Аполлона^*      Его Питомца я увью!..

К оде Пушкина на Вольность *

Огнем свободы пламенея И заглушая звук цепей, Проснулся в лире дух Алцея^* — И рабства пыль слетела с ней. От лиры искры побежали И вседробящею струей, Как пламень Божий, ниспадали На чела бедные царей. Счастлив, кто гласом твердым, смелым, Забыв их сан, забыв их трон, Вещать тиранам закоснелым Святые истины рожден! И ты великим сим уделом, О муз питомец, награжден! Воспой и силой сладкогласья Разнежь, растрогай, преврати Друзей холодных самовластья В друзей добра и красоты! Но граждан не смущай покою И блеска не мрачи венца, Певец! Под царскою парчою Своей волшебною струною Смягчай, а не тревожь сердца!

Харон и Каченовский *

Харон^*.

Неужто, брат, из царства ты живых — Но ты так сух и тощ. Ей-ей, готов божиться, Что дух нечистый твой давно в аду томится!

Каченовский^*.

Так, друг Харон. Я сух и тощ от книг... Притом (что долее таиться?) Я полон желчи был — отмстителен и зол, Всю жизнь свою я пробыл спичкой...

Весна (Посвящается друзьям) *

     Любовь земли и прелесть года, Весна благоухает нам!.. Творенью пир дает природа, Свиданья пир дает сынам!..      Дух жизни, силы и свободы Возносит, обвевает нас!.. И радость в душу пролилась, Как отзыв торжества природы, Как Бога животворный глас!..      Где вы, Гармонии сыны?.. Сюда!.. и смелыми перстами Коснитесь дремлющей струны, Нагретой яркими лучами Любви, восторга и весны!..      Как в полном, пламенном расцвете, При первом утра юном свете, Блистают розы и горят; Как зефир в радостном полете Их разливает аромат:      Так, разливайся, жизни сладость, Певцы!.. за вами по следам!.. Так порхай наша, други, младость По светлым счастия цветам!..          *      Вам, вам сей бедный дар          признательной любви, Цветок простой, не благовонный; Но вы, наставники мои, Вы примете его с улыбкой благосклонной. Так слабое дитя, любви своей в залог, Приносит матери на лоно В лугу им сорванный цветок!..

А. Н. М. *

Нет веры к вымыслам чудесным, Рассудок все опустошил И, покорив законам тесным И воздух, и моря, и сушу, Как пленников — их обнажил; Ту жизнь до дна он иссушил, Что в дерево вливала душу, Давала тело бестелесным!.. Где вы, о древние народы! Ваш мир был храмом всех богов, Вы книгу Матери-природы Читали ясно без очков!.. Нет, мы не древние народы! Наш век, о други, не таков. О раб ученой суеты И скованный своей наукой! Напрасно, критик, гонишь ты Их златокрылые мечты; Поверь — сам опыт в том порукой, — Чертог волшебный добрых фей И в сновиденье — веселей, Чем наяву — томиться скукой В убогой хижине твоей!..

Гектор и Андромаха *

( Из Шиллера )

Андромаха

Снова ль, Гектор^*, мчишься в бурю брани, Где с булатом в неприступной длани Мстительный свирепствует Пелид?.. Кто же призрит Гекторова сына, Кто научит долгу властелина, Страх к богам в младенце поселит?..