Том 1. Стихотворения 1892-1909

25 ноября 1897

К портрету М.Ю. Лермонтова

Казался ты и сумрачным и властным, Безумной вспышкой непреклонных сил; Но ты мечтал об ангельски-прекрасном, Ты демонски-мятежное любил! Ты никогда не мог быть безучастным, От гимнов ты к проклятиям спешил, И в жизни верил всем мечтам напрасным: Ответа ждал от женщин и могил! Но не было ответа. И угрюмо Ты затаил, о чем томилась дума, И вышел к нам с усмешкой на устах. И мы тебя, поэт, не разгадали, Не поняли младенческой печали В твоих как будто кованых стихах!

6–7 мая 1900

На смерть И. Лялечкина

Набегают вечерние тени, Погасает сиянье за далью. Облелеянный тихой печалью, Уронил я письмо на колени. Облелеянный тихой печалью, Вспоминаю ненужные грезы… А в душе осыпаются розы, Погасает сиянье за далью. Да, в душе осыпаются розы. Милый брат! ты звездой серебристой Заблестел над тропинкой росистой, Ты внушил нам ненужные грезы! Милый брат! ты звездой серебристой Заблестел на ночном небосклоне, Но предтечей безвестных гармоний Закатился за далью росистой. Ты предтечей безвестных гармоний Тихо канул в вечерние тени! Уронил я письмо на колени, Утонул я в ночном небосклоне…

2 марта 1895

К портрету К.Д. Бальмонта

Угрюмый облик, каторжника взор! С тобой роднится веток строй бессвязный, Ты в нашей жизни призрак безобразный, Но дерзко на нее глядишь в упор. Ты полюбил души своей соблазны, Ты выбрал путь, ведущий на позор; И длится годы этот с миром спор, И ты в борьбе — как змей многообразный. Бродя по мыслям и влачась по дням, С тобой сходились мы к одним огням, Как братья на пути к запретным странам, Но я в тебе люблю, — что весь ты ложь, Что сам не знаешь ты, куда пойдешь, Что высоту считаешь сам обманом.

1899

К.Д. Бальмонту («Нет, я люблю тебя не яростной любовью…»)

Нет, я люблю тебя не яростной любовью, Вскипающей, как ключ в безбрежности морской, Не буду мстить тебе стальным огнем и кровью, Не буду ждать тебя, в безмолвной тьме, — с тоской. Плыви! ветрила ставь под влажным ветром косо! Ты правишь жадный бег туда, где мира грань, А я иду к снегам, на даль взглянуть с утеса. Мне — строгие стези, ты — морем дух тумань. Но, гребень гор пройдя, ущелья дня и ночи, И пьян от всех удач, и от падений пьян, Я к морю выйду вновь, блеснет мне пена в очи, — И в Город я вступлю, в столицу новых стран. И там на пристани я буду, в час рассветный, — Душа умирена воскресшей тишиной, — С уверенностью ждать тебя, как сон заветный, И твой корабль пройдет покорно предо мной. Мой образ был в тебе, душа гляделась в душу, Былое выше нас — мы связаны — ты мой! И будешь ты смотреть на эту даль, на сушу, На город утренний, манящий полутьмой. Твой парус проводив, опять дорогой встречной, Пойду я — странник дней, — и замолчит вода. Люблю я не тебя, а твой прообраз вечный, Где ты, мне все равно, но ты со мной всегда!

Ноябрь 1900

Юргису Балтрушайтису («Ты был когда-то каменным утесом…»)

Ты был когда-то каменным утесом И знал лишь небо, даль да глубину. Цветы в долинах отдавались росам, Дрожала тьма, приветствуя луну. Но ты был чужд ответам и вопросам, Равно встречая зиму и весну, И только коршун над твоим откосом Порой кричал, роняя тень в волну. И силой нам неведомых заклятий Отъятый от своих стихийных братии, Вот с нами ты, былое позабыв. Но взор твой видит всюду — только вечность, В твоих словах — прибоя быстротечность, А голос твой — как коршуна призыв.

Декабрь 1900

«Призраки», картина М. Дурнова

Это они — соблазненные! — В час умилений ночных, — Усыпленные, полусонные… Не надо помнить об них. Облака потянулись холодные, Птиц таинственный рой, Цветы раскрылись бесплодные, — Зелень ярка под горой. Вам близки отжившие, мертвые! Дьяволы шепчут об чем? Это мечты, — мечты полустертые В одиноком, далеком былом.

11 марта 1900

Г.Г. Бахману

Вся красота тебе доступна! Тебе ясна ее звезда: И в глубине мечты преступной, И в безднах рабского труда. Толпа безвестных, безымянных, Покорно бивших о гранит, Среди пустынь, как сон пространных, Воздвигла чудо пирамид. И ты вступаешь в сонмы черни, Ее речами говоря, И славишь труд, — да суеверней Она приветствует царя.

25 ноября 1899

Случайной

Одна из осужденных жриц…

Chefs d'oeuvre

Я люблю в глазах оплывших И в окованной улыбке Угадать черты любивших — До безумья, до ошибки. Прочитать в их лживых ласках, В повторительных движеньях, Как в бессмертно-верных сказках, О потерянных томленьях. За бессилием бесстрастья, Не обманут детской ложью, Чую ночи сладострастья, Сны, пронизанные дрожью, Чтя, как голос неслучайный, Жажду смерти и зачатий, Я люблю за отблеск тайны Сон заученных объятий.

5 июня 1899

Памяти Е.И.П.

Мы встретились с нею в пустыне, Утром в пустыне. Солнце палило песок. Торопливо шел я — на Запад, Она — на Восток. Лицо ее, полное светом, Полное светом, Словно сияло в лучах; И таились вещие тайны В глубоких очах. Надеждой сердце забилось, Сердце забилось, Веря, что миг тот высок… И мы молча прошли, я — на Запад, Она — на Восток.

28 августа 1897

Ей же

Огонь еще горит, и светит, светит нам, — А тени серые легли по сторонам И чутко сторожат его невольный трепет. Но не мерцает он, и дрожь его, как лепет, Как лепет медленный, как тихие слова. Он шепчет свой завет пред ликом божества, Он с нами говорит, слабеет, но сияет, И — светлый, как всегда — покорно угасает.

7 сентября 1897

По поводу сборников «Русские символисты»

Мне помнятся и книги эти, Как в полусне недавний день; Мы были дерзки, были дети, Нам все казалось в ярком свете… Теперь в душе и тишь и тень. Далеко первая ступень. Пять беглых лет — как пять столетий,

22 января 1900

По поводу «Me Eum Esse»

«О, эти звенящие строки! Ты сам написал их когда-то!» — Звенящие строки далеки, Как призрак умершего брата. «О, вслушайся в голос подруги! Зову я к восторгам бесстрастъя!» — Я слышу, на радостном Юге Гремят сладострастно запястья. «Я жду, я томлюсь одиноко, Мне луч ни единый не светит!» — Твой голос далеко, далеко, Тебе не могу я ответить.