Том 1. Стихотворения 1892-1909

«Слезами блестящие глазки…»

Слезами блестящие глазки, И губки, что жалобно сжаты, А щечки пылают от ласки, И кудри запутанно-смяты. В объятьях — бессильно покорна, Устало потуплены взоры, А слез бриллианты упорно Лепечут немые укоры.

1 ноября 1893

Мечты о померкшем

Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы теперь? Неужели С венком флердоранжа, с венчальным венком, Сплели стебельки иммортели? Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы на брачной постели Повисли гирляндой во мраке ночном, Гирляндой цветов иммортели? Мечты о померкшем, мечты о былом, К чему вы душой овладели, К чему вы трепещете в сердце моем На брачной веселой постели?

13 марта 1894

Змеи

Приникни головкой твоей Ко мне на холодную грудь И дай по плечам отдохнуть Извилистым змеям кудрей. Я буду тебя целовать, Шептать бред взволнованных грез, Скользящие пряди волос Сплетать и опять расплетать… И я позабуду на миг Сомнений безжалостный гнет, Пока из кудрей не мелькнет Змеи раздвоенный язык.

30 августа 1893

В саду

Не дремлют тени, Не молкнет сад; Слова сомнений — Созвездий взгляд! Пусть ропщут струи, Пусть плачет пруд, — Так поцелуи, Прильнув, солгут! Пусть, глянув, канет В аллее свет, — Мелькнув, обманет Любви обет! И пусть в истоме Трепещешь ты, — Все бледно, кроме Одной мечты!

11 мая 1894

Лирические поэмы

Встреча после разлуки

Забытая, былая обстановка: Заснувший парк, луны застывший свет, И у плеча смущенная головка. Когда-то ей шептал я (в волнах лет) Признания, звучавшие, как слезы, В тиши ловя ласкающий ответ. Но так давно, — по воле скучной прозы, Мы разошлись, и только в мире тьмы Ее лицо мне рисовали грезы. Зачем же здесь, как прежде, рядом мы, В объятиях, сплетая жадно руки, Под тенями сосновой бахромы! Зачем года проносятся, как звуки, Зачем в мечтах туманятся года, И вот уж нет, и не было разлуки! По синеве катилася звезда, Когда она шепнула на прощанье: «Твоя! твоя! опять и навсегда!» Я шел один; дремали изваянья Немых домов и призраки церквей; И думал я, как лживо ожиданье. О бард любви, далекий соловей, О лунный свет, всегда необычайный, О бахрома нависнувших ветвей! Вы создали пленительные тайны, Вы подсказали пламенную ложь, Мой страстный бред, красивый, но случайный: Ищу в себе томительную дрожь, Роптание живительных предчувствий… Нет! прочь слова! себе ты не солжешь! Сокровища, заложенные в чувстве, Я берегу для творческих минут, Их отдаю лишь в строфах, лишь в искусстве. А в жизни я — как выпитый сосуд; Томлюсь, дрожа, весь холоден, ликуя, Огни страстей лишь вспыхнут, как умрут. Дитя, прости обманы поцелуя: Я лгу моля, твердя «люблю», я лгу. Нет, никого на свете не люблю я, И никого любить я не могу!

16 августа 1895

Осенний день

1

Ты помнишь ли больной осенний день, Случайное свободное свиданье, Расцвет любви в период увяданья, Лучи, когда вокруг ложится тень? Нас мучила столицы суматоха, Хотелось прочь от улиц и домов, — Куда-нибудь в безмолвие лесов, К молчанию невнемлющего моха. Нет, ни любовь, ни осень не могли Затмить в сердцах созвучное стремленье! Нет, никогда не разорвутся звенья Между душой и прелестью земли!

2

Ты помнить ли мучения вокзала, Весь этот мир и прозы и минут, И наконец приветливый приют, Неясных грез манящее начало? Ты помнишь ли, — я бросился у ног, Я голову склонил в твои колени, Я видел сон мерцающих видений, Я оскорбить молчание не мог. Боялись мы отдаться поцелуям, Мы словно шли по облачной тропе, И этот час в застенчивом купе Для полноты был в жизни неминуем.

3

Не знаю я — случайно или нет Был избран путь, моей душе знакомый. Какою вдруг мучительной истомой Повеял мне былого первый след. Выходим мы: знакомое мне поле, И озеро, и пожелтевший сад, И дач пустых осиротелый ряд, И все кругом… О Леля! Леля! Леля! Да, это здесь росла моя любовь, Меж тополей, под кудрями березы, У этих мест уже бродили грезы… Я снова здесь, и здесь люблю я вновь.

4

Вошли мы в лес, ища уединенья. Сухой листвы раскинулся ковер, — И я поймал твой мимолетный взор: Он был в тот миг улыбкой восхищенья. Рука с рукой в лесу бродили мы, Встречая грязь, переходя канавы, Ломали сучья, мяли сушь и травы, Смеялись мы над призраком зимы. И, подойдя к исписанной скамейке, Мы сели там и любовались всем, — Как хорошо, тепло, как воздух нем, Как в вышине спят облачные змейки!

5

В безмолвии слова так хороши, Так дороги в уединеньи ласки, И так блестят возлюбленные глазки Осенним днем в осмеянной глуши. Кругом болезнь, упрямые вороны, Столбы берез, осины багрянец, За дымкою мучительный конец, В молчании томительные стоны. Одним лишь нам — душистая весна, Одним лишь нам — душистые фиалки! И плачет лес, завистливый и жалкий, И внемлет нам сквозь слезы тишина.

6

Мы перешли на старое кладбище, Где ждали нас холодные кресты. Почиют здесь безумные мечты, И здесь душа прозрачнее и чище. Склонились мы над маленьким крестом, Где скрыто все, мне вечно дорогое, И где она оставлена в покое Приветствием и дерзостным судом. И долго я над юною могилой, Обнявши крест, томился недвижим; И ты, мой друг, ты плакала над ним, Над образом моей забытой милой.

7

Еще сильней я полюбил тебя За этот миг, за слезы, эти слезы! Забыла ты ревнивые угрозы, Соперницу ласкала ты, любя! Я чувствовал, что с сердцем отогретым Мы кладбище оставили вдвоем. Горел закат оранжевым огнем, Восток синел лилово-странным светом. Мы снова шли, и шли, как прежде, мы К великому, безбрежному сближенью, Чужды опять лесов опустошенью, Опять чужды дыханию зимы.