Ночи стали тоскливее,Безысходнее — дни.Ты еще молчаливееПритаилась в тени.
19–20 августа 1902
«Прости. Я холодность заметил…»
Прости. Я холодность заметилРавно — в тревоге и в тиши.О, если бы хоть миг был светелБесцельный май твоей души!О, если б знала ты величьеНеслыханное бытия!О, если б пало безразличье,Мы знали б счастье — ты и я!Но
это счастье невозможно,Как невозможны все мечты,Которые порою ложноМоей душе внушаешь ты.
26 августа 1902
«Месяц вышел, солнца нет…»
Месяц вышел, солнца нет,Лишь зари вечерний свет.Отдаленного набатаГолос тягостный плывет,Но душа цвела когда-тоИ теперь еще цветет.
Август 1902
«Подумай о подземном шуме…»
Подумай о подземном шуме.Мое ты сердце утиши.Быть может, и в минутной думеСкажусь любовью для души.
Август 1902
«Давно хожу я под окнами…»
Давно хожу я под окнами,Но видел ее лишь раз.Я в небе слежу за волокнамиИ думаю: день погас.Давно я думу печальнуюВсю отдал за милый сон.Но песню шепчу прощальнуюИ думаю: где же он?Она окно занавесила —Не смотрит ли милый глаз?Но сердцу, сердцу не весело:Я видел ее лишь раз.Погасло небо осеннееИ розовый небосклон.А я считаю мгновенияИ думаю: где же сон?
7 сентября 1902
Голоса («Я — свободный глашатай веков…»)
Предоставьте мертвым погребать мертвецов.
(Евангелье)
Он не властен придти: он убит на пути,
Он в могилу зарыт, он мертвец.
(Вальтер Скотт)
Первый голос
Я — свободный глашатай веков.Я — слуга у моей госпожи.Укажи мне названье цветов,Ей любимых цветов — укажи.
Второй голос
У высоких заброшенных стен,Где впервые запомнил ты плен,Там кусты притаились вербен,Ярко-красных, кровавых вербен.
Первый голос
Кто ж, похитчик, душою не слаб?Кто, покрытый ночной темнотой?Будет он господин или раб —Но не я, а другой?
Второй голос
Да, поутру, веселый, к крыльцуПодойдет — и у сердца цветы.Он не раб — господин: по кольцу,По дрожащей руке, по лицуТы узнаешь, по знаку кровавой мечты.
Первый голос
Что мне тайна кровавых цветов!Что мне лик господина — скажи!Я — свободный глашатай веков.Я — слуга у моей госпожи.
8 сентября 1902
«Стремленья сердца непомерны…»
Стремленья сердца непомерны,Но на вершинах — маяки.Они испытаны и верны,И бесконечно далеки.Там стерегут мое паденьеВеселых ангелов четы.Там лучезарным сновиденьемВ лазури строгой блещешь Ты.Призвал ли я Тебя из праха,Иль Ты Сама ко мне сошла,Но, неизведанного страха,Душа,
вкусивши, замерла…
15–30 сентября 1902
«Передо мной — моя дорога…»
Передо мной — моя дорога,Хранитель вьется в высоте:То — ангел, ропщущий на богаВ неизъяснимой чистоте.К нему не долетают стоны,Ему до неба — взмах крыла,Но тайновиденья законыЕще земля превозмогла.Он, белокрылый, звонко бьется,Я отразил его мятеж:Высоко песня раздается, —Здесь — вздохи те же, звуки те ж.И я тянусь, подобный стеблю,В голубоватый сумрак дня,И тайно вздохами колеблюТраву, обнявшую меня.
30 сентября 1902
«Все огни загораются здесь…»
Все огни загораются здесь.Там — туманы и мертвенный дым, —Безначальная хмурая весь,С ней роднюся я духом моим.Но огни еще всё горячи,Всё томлюсь в огневой полосе…Только дума рождает ключи,Холодеющий сон о красе…Ах, и дума уйдет и замрет,Будет прежняя сила кипеть,Только милая сердцу вздохнет,Только бросит мне зов — улететь.Полетим в беззаконную весь,В вышине, воздыхая, замрем…Только ужас рождается здесь.Там — лишь нежная память о нем.
Сентябрь 1902
«Я ждал под окнами в тени…»
Я ждал под окнами в тени,Готовый гибнуть и смеяться.Они ушли туда — одни —Любить, мечтать и целоваться.Рука сжимала тонкий нож.В лохмотьях, нищий, был я жалок.Мечтал про счастье и про ложь,Про белых, девственных русалок.И, дрогнув, пробегала тень,Спешил рассеянный прохожий.Там смутно нарождался день,С прошедшим схожий и несхожий.И вот они — вдвоем — одни…Он шепчет, жмет, целует руки…И замер я в моей тени,Раздавлен тайной серой скуки.
Сентябрь 1902
«О легендах, о сказках, о мигах…»
О легендах, о сказках, о мигах: Я искал до скончания дней В запыленных, зачитанных книгах Сокровенную сказку о Ней.Об отчаяньи муки напрасной: Я стою у последних ворот И не знаю — в очах у Прекрасной Сокровенный огонь, или лед.О последнем, о светлом, о зыбком: Не открою, и дрогну, и жду: Верю тихим осенним улыбкам, Золотистому солнцу на льду.
17 октября 1902
«Они живут под серой тучей…»
Они живут под серой тучей.Я им чужда и не нужна.Они не вспомнят тех созвучий,Которым я научена.Я всё молчу и всё тоскую.Слова их бледны и темны.Я вспоминаю голубуюЛазурь родимой стороны.Как странно им на все вопросыВстречать молчанье и вопрос!Но им приятно гладить косыМоих распущенных волос.Их удивленье не обидно,Но в предвечерние часыМне иногда бывает стыдноМоей распущенной косы.