Том 10. Письма
Шрифт:
Дорогая Купа, в сегодняшней своей телеграмме писано пятнадцать глав, а сейчас уже 16. Пишу эту открытку, чтобы она скорее достигла Лебедяни, а подробнее все опишу в письме завтра.
Устал, нахожусь в апатии, отвращении ко всему, кроме [...] [869] Целую крепко.
Твой М.
Р.S. Сергей Петрович взял с меня честное слово, что в каждом письме я буду писать по крайней [мере] две строчки приветов от него.
869
Далее несколько строк тщательно зачеркнуто Е.С. Булгаковой.
13. 10.VI.38.
Дорогая Лю!
Все в полном порядке — перестань беспокоиться! Сейчас получил твое закрытое от 8-го. К сожалению, опять посылаю открытку, потому что сочинение большого письма тебе, это целое священнодействие. Со всех сторон наваливаются важные мысли, которые все нужно передать тебе, а для этого требуется несколько часов полного уединения. Вот сегодня я и намереваюсь составлять большое в надежде, что меня не будут отрывать. Обдумываю вопрос о нашем свидании. Что комнату ты наняла — это хорошо. Но вот куда ты думаешь пристроить Ник[олая] Роб[ертовича]? [870] Но, впрочем, все эти вопросы до большого письма.
870
Очевидно, имеется в виду Н.Р. Эрдман, который собирался приехать в Лебедянь.
Вот с романом — вопросов!! Как сложно всё! Но и это до большого. Диктую 18-ую главу. Жди известий.
Твой М.
Целую тебя крепко! Кланяйся Жемчужникову!
14. Телеграмма. 10.VI.1938
Целую крепко. Жди письма.
Любящий Михаил.
15. 11.VI.38 г.
Дорогая Лю!
Хорошо, что ты наняла комнату на всякий случай. Но удастся ли мне вырваться — вопрос!
В числе прочего есть одно! Это июльский приезд sister-in-law [871] . То есть не то что на 40 шагов, я не согласен приблизиться на пушечный выстрел! И вообще помню, что в начале июля половина Лебедяни покинет город и кинется бежать, куда попало. Тебя считаю мученицей, или вернее самоистязательницей. Я уже насмотрелся!
По окончании переписки романа я буду способен только на одно: сидеть в полутемной комнате и видеть и читать только двух людей. Тебя! И Жемчужникова. И больше никого. И не могу ни обедать в компании, ни гулять.
871
sister-in-law — свояченица (англ.). Имеется в виду О.С. Бокшанская.
Но это не все вопросы этого потрясающего лета.
__________
Ольга приехала работать. Попробую написать тебе ночью. Итак, я не знаю, как же быть. Заставлять тебя держать комнату? Как ты думаешь устроить Ник[олая] Роб[ертовича]? Да, кстати, холодею при мысли о сенсации, которая поразит все Пречистенки, а с ними, увы, и еще кое-какие места. То-то разразится буря радости! Не даром подавилась та дама!
Не могу больше писать, Ольга над душой.
До следующего письма.
Твой М.
16. 13.VI.38
Дорогая Лю! Чем кончилась история с Сергеевым ухом? Желаю, чтобы все было благополучно!.. Ты, оказывается, ни строчки не написала Якову?! [872] ... Напиши! (Померанцев, 8). Як[ов] ходит с палкой, вскоре поедет в Барвиху, потом в Ессентуки.
Был у меня Эрдман. Решает вопрос — ехать ли ему или нет в Лебедянь. Он тебе напишет, или уже написал.
Диктуется 21-я глава. Я погребен под этим романом. Всё уже передумал,
все мне ясно. Замкнулся совсем. Открыть замок я мог бы только для одного человека, но его нету! Он выращивает подсолнухи! Целую обоих: и человека и подсолнух.872
Речь идет о Якове Леонтьевиче Леонтьеве.
Твой М.
17. 14.VI.38. Вечером.
Дорогая Люси!
Сегодня от тебя письмо (12-го), открытка (13-го) и сегодняшняя телеграмма. Целую тебя крепко! Лю! Три раза тебе купаться нельзя! Сиди в тени и не изнуряй себя базаром. Яйца купят и без тебя!.. [873] Любуйся круглым пейзажем, вспоминай меня. Много не расхаживай. Значит, здоровье твое в порядке? Ответь!
873
Далее строка тщательно зачеркнута Е.С. Булгаковой тушью.
__________
Вот что интересно: почему Сергей не ответил на мое письмо с пометкой — «секретное, одному Сергею» [874] , где я поручил ему сообщить его мнение о твоем здоровье? Неужели он его не получил?
Желая тебя развлечь, посылаю тебе бытовые сценки:
I
Бабка. Звать Настасью на ... экскурсию.
II
Старуха Прасковья, которая у нас служила. Требовала какие-то ее сковородки, которые она «вложила в наше хозяйство, чтобы они промаслились». Разговаривала с Настасьей, так как я в это время был занят телефоном.
874
В архиве Булгакова сохранилось это письмо. Вот его текст:
Секретное письмо.
Одному Сергею. Дорогой Сергей!
Спасибо тебе за письмо и рисунки! Пиши еще, а то мне будет скучно.
Напиши мне по секрету, пожалуйста, как, по твоему мнению, поправляется ли Мася и пополнела ли она или нет?
Целую тебя! Саше привет.
Твой ДяМи. 3-го июня, 1938 года.
III
А. П. (отделывая ноготь). Елена Сергеевна еще не соскучилась по дому?
Я (куря, задумчиво). Да ведь она несколько дней всего, как уехала. Пусть отдыхает.
А. П. (глядя исподлобья). Нет... как же... (Пауза). Л. К. кланялась, велела сказать, что на днях придет к вам ночевать.
Я. Это очень любезно. (Помолчав и представив себе картину — я разговариваю с Дмитриевым, Настасья спит у Сергея, а на рояле спит старуха.) Кланяйтесь ей! (Про себя.) Это надо пресечь!..
IV
Отчаянные крики Л. К. в телефон: «Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! Телеграмму послали?!»
Берусь за сердце. Чудо? «Бег»? «Что такое, Л. К.?» Крики усиливаются: «Константина! Константина! Константина и Елены! Телеграмму!»
«Ах, вы говорите про именины? Да, ведь, они уже были недавно. Я поздравлял!»
Вопли: «Нет! Телеграмму! Нет! Не было! Константина! Не было! Константина! Телеграмму! От меня тоже! Константина!»
«Л. К.! А. П. передавала, что вы хотели прийти ночевать? Зачем вам беспокоиться?»
Внезапное гробовое молчание в трубке. Потом крайне смущенный и раздраженный голос: «Это А. П. все врет. Ходит по квартирам и врет на меня... Если вы меня вызовете, это другое дело!»
V
Sist. (радостно, торжественно). Я написала Владимиру Ивановичу о том, что ты страшно был польщен тем, что Владимир Иванович тебе передал поклон.
Далее скандал, устроенный мною. Требование не сметь писать от моего имени того, чего я не говорил. Сообщение о том, что я не польщен. Напоминание о включении меня без предупреждения в турбинское поздравление, посланное из Ленинграда Немировичу.