Том 11. Драматические произведения 1864-1910 гг
Шрифт:
Те же и адъютант.
Адъютант. Здравствуйте.
Старший доктор. Доброе утро.
Адъютант. А я привез к вам интересного субъекта. Некто князь Черемшанов, должен был отбывать воинскую повинность, отказался на основании Евангелия. Посылали к жандармам, те нашли себе не подлежащим, ничего неблагонадежного. Батюшка внушал, тоже не взяло.
Старший доктор (смеясь). И, как всегда, к нам, как последняя инстанция. Что же, давайте его.
Младший
Те же, без младшего доктора.
Адъютант. Говорят, очень образованный молодой человек. И невеста у него богатая. Удивительно. Я прямо признаю, что у вас его настоящее место.
Старший доктор. Да, mania…
Вводят Бориса.
Те же и Борис.
Старший доктор. Милости просим. Садитесь, пожалуйста. Мы побеседуем. Вы нас оставьте.
Адъютант уходит.
Те же, без адъютанта.
Борис. Если бы можно, я бы вас просил, если вы меня будете запирать куда-нибудь, то поскорее запереть меня и дать мне отдых.
Старший доктор. Простите. Необходимо нам соблюсти правила. Только несколько вопросов. Что вы чувствуете? Чем страдаете?
Борис. Ничем. Я совершенно здоров.
Старший доктор. Да, но вы поступаете не так, как все.
Борис. Я поступаю так, как мне велит совесть.
Старший доктор. Вот вы отказались от исполнения воинской повинности. Как вы мотивируете это?
Борис. Я христианин и потому не могу убивать.
Старший доктор. Но ведь нужно защищать отечество от врагов, нужно удерживать от зла нарушителей порядка.
Борис. На отечество никто не нападает; нарушителей порядка гораздо больше среди правительства, чем среди тех, которых оно насилует.
Старший доктор. То есть как вы это разумеете?
Борис. А так, что, например, главная причина зла — водка — продается правительством, ложная вера, обманная, распространяется правительством, и вот солдатство, исполнения которого от меня требуют и которое есть главное средство развращения, требуется правительством.
Старший доктор. По вашему мнению, стало быть, не нужно правительства и государства?
Борис. Я этого не знаю, но знаю наверно, что мне не надо участвовать в зле.
Старший доктор. Но что же будет с миром? Ведь нам дан разум для того, чтобы предвидеть.
Борис. Тоже и на то дан разум, чтобы видеть, что общественное устройство держится не насилием, а добром и что отказ одного человека от участия в зле не представляет никакой опасности.
Старший доктор. Теперь позвольте вас немного исследовать. Потрудитесь лечь. (Начинает щупать.) Тут не чувствуете боли?
Борис. Нет.
Старший доктор. И тут?
Борис. Нет.
Старший доктор. Вздохните. Не дышите. Благодарю вас. Теперь позвольте. (Достает мерку и меряет лоб, нос.) Теперь, будьте добры, закрыв глаза, пройдите.
Борис. И вам не совестно делать все это?
Старший доктор. То есть что?
Борис. Все эти глупости. Ведь вы знаете, что я здоров, что меня прислали сюда за то, что я отказался участвовать в их зле, что им отвечать на истину нечем и что для этого они притворились, что считают меня ненормальным, и вы содействуете им в этом. Ведь это гадко и стыдно. Оставьте это.
Старший доктор. Так вам не угодно пройти?
Борис. Нет, не угодно. Можете мучать меня, как хотите, но делайте вы, а я помогать вам не буду. (Горячо.) Оставьте.
Доктор пожимает звонок. Входят два сторожа.
Те же и сторожа.
Старший доктор. Вы успокойтесь. Я понимаю, что нервы ваши подняты. Не хотите ли пройти в ваше отделение?
Входит младший доктор.
Те же и младший доктор.
Младший доктор. Тут приехали к Черемшанову посетители.
Борис. Кто такие?
Младший доктор. Сарынцев с дочерью.
Борис. Я бы желал видеть их.
Старший доктор. Что же, просите. Вы можете здесь принять их. (Уходит. За ним младший доктор и сторожа.)
Входят Николай Иванович и Люба. Княгиня глядит в дверь и говорит: «Идите, я после».
Борис, Николай Иванович и Люба.
Люба (прямо подходит к нему, берет его за голову и целует). Бедный Борис!
Борис. Нет, не жалей меня. Мне так хорошо. Так радостно. Так легко. Здравствуйте! (Целуются с Николаем Ивановичем.)
Николай Иванович. Я пришел сказать тебе одно, главное: первое, что в таких делах хуже переделать, чем не доделать; и во-вторых, то, что в этом деле надо поступать, как сказано в Евангелии, не думать вперед: я так сделаю, я то скажу, «и когда поведут вас к правителям, не думайте, что будете говорить, дух божий будет говорить в вас». То есть не тогда делать, когда рассудил, что так надо, а когда всем существом чувствуешь, что не можешь поступить иначе.
Борис. Я так и делал. Я не думал, что я откажусь. Но когда увидал всю эту ложь, эти зерцала, бумаги, полицию, курящих членов, я не мог не сказать то, что сказал. И было страшно. Но только до тех пор, пока не начал, а потом так просто, так радостно.
Люба сидит и плачет.
Николай Иванович. Главное же, не делай ничего для славы людской, для того, чтобы одобрили те, чьим мнением ты дорожишь. Про себя я смело говорю тебе, что, если ты сейчас примешь присягу, станешь служить, я буду любить и уважать тебя не меньше, больше, чем прежде, потому что дорого не то, что сделалось в мире, а то, что сделалось в душе.