Том 13. Салли и другие

Вот только Джеральд по-прежнему был в тысяче миль от нее. Он поехал в Чикаго проследить за постановкой пьесы — Филлмор последовал-таки совету своего приятеля Айка и решил сперва отвезти спектакль в Чикаго, — и там какой-то обезумевший от горя продюсер попросил его переделать работу собрата-драматурга, чья комедия шла со скрипом в одном из театров, а это означало, что ему придется остаться в Чикаго еще на какое-то время. Печально, поскольку Салли со дня на день ждала его в Нью-Йорк, однако она запретила себе расстраиваться. Ведь в остальном все шло как будто безупречно. Жизнь скорее баловала ее. Филлмор крепко стоял на ногах, за Рыжика совесть была спокойна, она нашла себе квартиру, новая шляпка была ей к лицу, а «Путь иллюзий» пользовался оглушительным успехом. Если верить отчету Филлмора, жители Чикаго мало интересовалось чем-то кроме «Пути». Национальные проблемы перестали занимать их, местные события оставляли равнодушными. Все мысли горожан были об одном — как раздобыть билеты. Постановка, по словам Филлмора, стала крупнейшим событием в истории Чикаго со времен великого пожара.

Однако самым приятным из всех этих происшествий, считала Салли, было то, что вопрос о будущем Рыжика разрешился. Он поступил на службу в Общество с ограниченной ответственностью «Театральная компания Филлмора Николаса» (директор-распорядитель Филлмор Николас) — брат придумал бы название и подлиннее, но это все, что поместилось на медной табличке. Целыми днями Рыжик сидел в приемной. Основная его обязанность заключалась в чтении вечерних газет. Кем он был в точности, даже сам он затруднялся сказать. Иногда он чувствовал себя рулевым, иногда почтенным рассыльным, а иногда не очень почтенным. Большую часть времени ему приходилось отбивать атаки черни, осаждавшей кабинет Филлмора, который по-королевски восседал в соседней комнате и вынашивал великие планы.

Возможно, Рыжик иногда и сомневался в том, что от него требуется в обмен на пятьдесят долларов, которые он получал каждую пятницу, но, несомненно, был признателен Салли за то, что она нажала на нужные пружины и устроила его на работу. Он благодарил ее всякий раз, как они встречались, а в последнее время они встречались часто, поскольку он помогал обставлять ее новую квартиру, не щадя сил, и говорил, что при этом поддерживает форму.

— Я что хочу сказать, — Рыжик, толкавший массивное кресло, остановился на полпути. За последние десять минут Салли выбрала для этого кресла уже третье место, — неужели я откажусь попотеть немного, когда вы нашли для меня такую работу…

— Рыжик, довольно, — сказала Салли.

— Да, но, честно говоря…

— Если не замолчите, заставлю вас оттащить это кресло в соседнюю комнату.

— А что, надо? — Рыжик потер мозолистые ладони и ухватился за кресло. — Как скажете.

— Да нет же, глупый вы человек! Кроме гостиной, в этой квартире — спальня, ванная и кухня. Ну, для чего, скажите на милость, мне там держать громадное кресло? Все-таки мне кажется, что так, как стояло вначале, было лучше.

— Значит, двигаем назад?

Салли подумала, нахмурившись. Расставлять мебель оказалось делом хлопотным.

— Нет, — решила она, наконец, — около окна будет лучше. — Она виновато взглянула на Рыжика. — Вы уже, наверное, от меня устали.

— Устал! — Рыжик, ухватив кресло, потащил его на другой конец комнаты. — Знаете, я так считаю, — он вытер бусинки пота, выступившие на его веснушчатом лбу. — Вы нашли для меня работу и…

— Стоп!

— Ладно… и все-таки это благодаря вам, сами знаете.

Салли села в кресло и потянулась. Глядя на то, как работает Рыжик, она и сама устала. С гордостью она осмотрелась вокруг. Несомненно, комната начинала выглядеть уютно. На стенах картины, на полу ковер, да и мебель почти расставлена. Впервые в жизни она чувствовала себя дома. Все три года в меблированных комнатах она мечтала о своем доме, где она могла бы закрыть дверь и побыть в одиночестве. Квартира была маленькой, и все же это райский уголок. Она смотрела и не находила недостатков… разве что… Ей вдруг показалось, что чего-то не хватает.

— Привет! — воскликнула она. — А где моя фотография? Я же сама вчера ставила ее на каминную полку.

Рыжик раскраснелся, видимо, от тяжелой работы. Его щеки пылали. Он внимательно изучил камин.

— Тут нет никакой фотографии.

— Вижу, что нет. А вчера была. Или не было? Я точно собиралась поставить ее туда. Может, забыла. Знаете, на свете нет ничего прекрасней этой фотографии. Не очень на меня похожа, их ретушируют, понимаете. Ну да что с того? Я ей очень дорожу: на ней я выгляжу так, как мечтала бы выглядеть в действительности, если б только могла.

— Я на фотографиях никогда не получаюсь, — важно заметил Рыжик с легким сожалением в голосе.

— Не расстраивайтесь!

— О, я нисколько… Так просто сказал…

— Рыжик, — сказала Салли, — простите, что прерываю вас. Это, бесспорно, ценное замечание. Но, понимаете, кресло не на месте! Там, где оно стояло вначале, было лучше. Не изобразите еще разок вьючную лошадь? А потом я приготовлю вам чаю. Конечно, если найду чай, и молоко, и чашки.

— Чашки еще есть. Я точно знаю, потому что позавчера две разбил. А за молоком можно сгонять на угол, если хотите.

— Да, пожалуйста, сгоняйте. Я просто без сил из-за этой мебели.

За столом Салли допросила его:

— В этой работе, которую, как вы только что заметили, я великодушно для вас подыскала, я одного не понимаю — откуда у вас столько свободного времени? Как получается, что вы можете тратить свои драгоценные часы, вернее, драгоценные часы Филлмора, каждый день передвигая мебель у меня в квартире?

— Я обычно отпрашиваюсь.

— Может, вам лучше быть у себя на посту и заниматься делом? Кстати, чем вы там занимаетесь?

Рыжик задумчиво помешал чай, размышляя над этим вопросом.

— Да так, сижу, понимаете, — он еще немного подумал. — Разговариваю с посетителями. Говорю, что вашего брата нет, записываю фамилии, адреса… и все такое.

— Филлмор с вами советуется?

— Иногда дает почитать рукописи, которые нам присылают. Жуткая ерунда, чаще всего. Иногда посылает меня вечером на какой-нибудь водевиль.

— В награду за службу?

— Нет. Посмотреть какой-нибудь номер, а потом доложить ему. На случай, если он решит использовать это в своем ревю.

— В каком еще ревю?

— А вы не знали, что он собирается ставить ревю? Ну, конечно. Затеял что-то грандиозное. Хочет всех переплюнуть.

— Боже мой! — Салли встревожилась. Как это похоже на Филлмора, подумала она, ввязаться в дорогостоящий проект, когда нужно двигаться вперед, потихоньку укрепляя уже достигнутые завоевания. Всю жизнь ее брат считал на миллионы там, где осторожный человек довольствовался бы сотнями. Внутри у него бурлил неисчерпаемый источник оптимизма. — Что ж, действительно грандиозный замысел? — выдавила она.

— Да, амбиций у него полно. Прямо Наполеон.

— Надо с ним поговорить, — решительно сказала Салли. Поведение Филлмора ее раздосадовало. Все шло прекрасно, все вокруг были так безмятежно счастливы — тишь да гладь, а он взял и все испортил. Ей снова пришлось беспокоиться.

— Да ладно вам, — заспорил Рыжик. — Это приносит большие доходы. В Лондоне, знаете, гребут деньги лопатой.

Салли покачала головой.

— У него не получится, — сказала она. — И вообще… С этим креслом тоже не получается. Все-таки оно должно стоять у окна. Взгляните сами, ведь правда?