Том 14. М-р Моллой и другие
Шрифт:
Прекрасная пришелица взглянула на него с робким восторгом.
— Понимаете, — призналась она, — я особенно боюсь, что будет, когда он проснется и поймет, что заперт. Он ведь очень хитрый. В последней лечебнице он их обманул. Убедил как-то, что его поместили туда по ошибке.
— Ну, меня он не обманет.
— Вы уверены?
— Еще бы, мисс. Они тут все хитрые. Вот вчера сэр Ригби-Радд, адмирал, между прочим, попросил капельку бренди, вроде бы — сердце заболело. Дайте, говорит, попить. А я его ка-ак окачу водой, хо-хо! Орал, не унимался. Не сомневайтесь,
— Подкупить не пытались?
— Нет, мисс. Сразу видят, я не из таковских.
— Значит, вы не возьмете денег, если брат?…
— Кто, я? Да чтобы я предал честь, если вы меня понимаете!…
— Сколько бы он ни предложил, я дам вдвое больше. Очень важно уберечь его от искушений. Надеюсь, вы не обидитесь…
— Нет-нет, мисс! — сказал сержант, хрустя соблазнительной бумажкой. — Не надо бы.
— Я знаю. Но лучше возьмите! С моим братом столько хлопот…
— Для того и служим, мисс. За то нам и деньги платят. Да и какие хлопоты, раз уж он под замком? Не беспокойтесь, мисс. Он тут у нас другим человеком станет. Мы…
Долли вскрикнула. Из окна высунулись голова и плечи доктора Твиста, и жужжание насекомых прорезал крик:
— Фланнери!
— Здесь, сэр.
— Идите сюда. Вы мне нужны.
— А вы не ходите, мисс, — посоветовал заботливый сержант. — Мало ли что… Одно слово, нервотик.
Минут через пять Долли все-таки заглянула к Твисту и не обнаружила следов буйства. Стол был цел, ковер — не потревожен, стулья стояли на своих местах, даже стекла на картинах не были разбиты. Несомненно, все прошло по плану или, как сказал бы сержант, тихо-мирно.
— Порядок? — осведомилась Долли.
— А-га, — ответил Шимп, но голос у него слегка вздрогнул.
Только он из всех предметов выглядел неважно, позеленел И время от времени дергался. Живя вне закона, он не любил бесчинств и относился с брезгливостью к побочным продуктам своего ремесла. Усыплять приличных людей — это уж Бог знает что; только напор Мыльного подвиг его на такое дело. Словом, он позеленел и дергался при неожиданном звуке.
— Как все прошло?
— Ну, я сделал, что просил Мыльный. Поговорили о счете, я немного скостил, а там и говорю: «Не хотите ли выпить?». Накапал незаметно этих капель, когда он отвернулся, они сперва не подействовали…
— Вот-вот. Не действуют, ты пошевелишься, и тут — бенц! Как будто обухом огрели. Во всяком случае, так говорят.
— Ну, значит, он пошевелился. Упал — и лежит. — Шимп дернулся. — Ты не думаешь… То есть, ты уверена, что эти капли?..
Долли презрела мужскую трусость.
— Конечно, уверена. Я что, убийца какой-нибудь? Ничего с ним не будет.
— А вид был дохлый. Будь я страховым обществом, сразу бы выплатил деньги.
— Проснется, голова поболит, — и все, порядок. Где ты жил, что не знаешь, как эти капли действуют?
— Я такими делами не занимаюсь, — добродетельно сказал Шимп. — Видела бы ты, как он шлепнулся, тоже бы не обрадовалась. Одно лицо — труп.
— Приди-ка в себя!
— Я в себе, спасибо.
— Ну, еще в кого-нибудь. Выпей, что
ли!— Это мысль, — признал Шимп.
Дрожащей рукой он вполне успешно налил себе виски с содовой.
— Что ты сделал с останками? — спросила Долли. Доктор Твист, поднесший бокал к губам, поставил его на стол. Он не любил таких шуточек.
— Ты не могла бы выбрать другое слово? — поинтересовался он. — Хорошо тебе говорить, а я боюсь, что ему крышка.
— Да брось! Очухается, и все.
— В этом мире или в том?
— Лучше выпей и еще смешай, — посоветовала Долли. — Поменьше содовой!
Доктор Твист послушался ее, и ему полегчало.
— Чего ты разохался? — продолжала склонная к оптимизму гостья. — Я вижу, и чихать перестал.
— Да, вроде бы.
— Жаль, не вчера. Тогда обошлись бы без этих хлопот. Говорят, ты так расчихался, что весь дом смотрел, кто это идет по лестнице.
Шимп задрожал.
— Меня видели?!
— А то! Мыльный не сообщил?
— Я плохо разобрал, что он порет. Что же мы будем делать, а?
— Не трясись. Теперь пойдет легче. Останки — у нас…
— Я бы попросил!
— Ну, этот тип — у нас, опасности нет. Кстати, что вы с ним сделали?
— Фланнери отнес его наверх.
— Куда именно?
— В такую комнату. Видимо, бывшая детская. На окнах — решетки.
— А как дверь?
— Прочная, дубовая. Неплохо строили эти старинные дома. Знали свое дело. Такую дверь слон не выбьет.
— Это хорошо. Теперь слушай, Шимп. Мы… — она встрепенулась. — Что там?
— Где? — спросил Шимп, подскочив на стуле.
— В коридоре. Пойди посмотри.
Доктор Твист с превеликой осторожностью подкрался к двери и распахнул ее. За ней никого не было. Тем временем пальчики Долли появились на миг над оставленным бокалом.
— Прости, — сказала она. — Послышалось. Шимп вернулся к столу, все еще волнуясь.
— Ах, зря я в это ввязался! — посетовал он.
— Я добром прошу, — сказала Долли, — не канючь! Что мне, погладить тебя по головке? Ввязался, потому что хотел. Получишь шестьдесят пять процентов, совсем обчистил нас с Мыльным. Так чего рыпаешься? Вроде ты в порядке пока что.
Твист собирался спросить, почему она это добавила, но у него были более насущные вопросы.
— Что теперь будете делать?
— Вернемся в Радж.
— И заберете… это?
— Да. А потом смоемся.
Программа ему понравилась. На радостях он схватил бокал и выпил до дна.
— Я думаю, — предположил он, — старичка Мыльный усыпил?
— Уж не иначе.
— А если случая не было? — снова занервничал Шимп.
— Случай всегда представится. Тебе ли не знать! Шимпу это польстило. Он засмеялся и кивнул.
И тут же то ли потолок, то ли железная балка, то ли что-то еще ударило его по черепу. Он стоял у стола, но вдруг упал на колени и медленно сполз на пол. Долли сразу поняла его слова насчет страховки. Об Александре Твисте, в самом лучшем случае, можно было сказать, что лежат он тихо. Все-таки охнув, Долли взяла подушку и подложила ему под голову.
Лишь после этого она подошла к телефону и нежным голосом попросила соединить ее с Радж-холлом.
— Мыльный?
Он отозвался сразу. Видимо, сидел, прильнув к аппарату.