Том 19. Письма 1875-1886
Шрифт:
Как метко попали «Колосья»! Вы грубы! Как раз наоборот… Весь Ваш недостаток — Ваша мягкость, ватность… (от слова «вата» — простите за сравнение). Если Вы не пугаетесь сравнений, то Вы как фельетонист подобны любовнику, к<ото>рому женщина говорит: «Ты нежно берешь… Грубее нужно!» (A propos: женщина та же курица — она любит, чтобы в оный момент ее били). Вы именно нежно берете…
За тему — merci Вас. Утилизирую * .
«Ведьма» в «Новом времени» дала мне около 75 р. — нечто, превышающее месячную ренту с «Осколков» * .
Читаю Дарвина * . Какая
Ваша фамилия напоминает мне степной пожар. Когда-то во времена оны, будучи учеником V класса, я попал в имение графа Платова в Донской области… Управляющий этим именьем Билибин, высокий брюнет, принял меня и угостил обедом. (Помню суп, засыпанный огурцами, начиненными раковой фаршью.) После обеда, по свойственной всем гимназистам благоглупости, я, сытый и обласканный, запрыгал за спиной Билибина и показал ему язык, не соображая того, что он стоял перед зеркалом и видел мой фортель… Час спустя, прибежали сказать, что горит степь… Б<илибин> приказал подать коляску, и мы поехали… Не родственник ли он Вам? Если да, то merci за обед…
Тем совсем нет. Не знаю, что и делать.
В Москве свирепствует тиф (сыпной), унесший в самое короткое время шестьчеловек из моего выпуска. Боюсь! Ничего не боюсь, а этого тифа боюсь… Словно как будто что-то мистическое…
Я знаю, «Ведьма» не в Вашем характере, да и многим она не понравилась * …Но что делать! Нет тем, да и чёрт толкает под руку такие штуки писать…
Но однако пора спать.
Ваш А. Чехов.
Отчего Вы первый не напишете Пальмину? Ведь он мертвецки ленив.
Лейкину Н. А., 17 марта 1886 *
158. Н. А. ЛЕЙКИНУ
17 марта 1886 г. Москва.
86, III, 17.
Добрейший Николай Александрович!
Вчера я был у Гиляя и отнял у него очень миленький рассказ * , к<ото>рый он готовил не то в «Развлечение», не то в «Будильник». Рассказ совсем осколочный. Удался и формой и содержанием, так что трудно было удержаться, чтоб не схапать его… Г<иля>ю, хандрящему, он не нравится, потому он и не посылал его Вам…
Кстати, прихватил у него мелочишку и стишки * . Хотя, если верить одному русскому писателю, и не бывает лишних марок, но тем не менее жертвую одну марку и уворованное посылаю.
Сегодня послано Вам заказное письмо * , а сей транспорт пойдет с курьерским.
Кланяюсь Прасковье Никифоровне и Феде.
Жму руку.
Ваш А. Чехов.
Если цензура не пустит рассказ Г<иля>я, то пришлите мне его обратно. Я помещу его где-нибудь.
Трефолеву Л. Н., 20 марта 1886 *
159. Л. Н. ТРЕФОЛЕВУ
20 марта 1886 г. Москва.
86, III, 20.
Многоуважаемый и добрейший, как самая добрая маменька, Леонид Николаевич!
Пишу под впечатлением Вашего письма и «пука» стихов * …Большущее спасибо за то и другое. Письмо вошью в
папку автографов * , а книгу переплету и сопричислю к сонму литературно-медицинских авторов, нашедших успокоение на моих полках.Теперь о молодых художественных силах * . Художники, с к<ото>рыми я имел случай беседовать, все поголовно сочувствуют Вашему сборнику. Потолковав с людьми компетентными, прочитав четьи-минеи и заглянув в книжку Нострадамуса «Микрокозм», я пришел к такому заключению: из сонма художников Вам следует выбрать трех, кои взяли бы на себя труд состряпать художественную часть сборника. Эти трое должны быть ретивы, молоды, знакомы со всеми русскими художниками, быть со вкусом и иметь, кроме вкуса и надежд на будущее, хотя бы маленькую известность в настоящем. Эти трое поездят по Москве, напишут в Питер, скомпонуют собранное и проч…. Они будут хозяевами и ответственными редакторами художественной части.
Я могу порекомендовать Вам этих трех:
1) Янов, Александр Степанович, Зубовский бульв<ар>, д. бар<онессы> Шеппинг. Художник-славянофил. Изображает на страх врагам душегрею Марфы Посадницы, чару Ильи Муромца и проч….
2) Шехтель, Франц Осипович, Тверская, д. Пороховщикова. Известный виньетист. Когда будете писать ему, то предложите ему сделать для сборника виньетку. Каяться не будете.
3) Чехов, Николай Павлович, мой однофамилец и родной брат, Якиманка, д. Клименкова. Художник по части легкокрылого жанра…
Все эти трое составят совет, обсудят дело всесторонне, отыщут причину всех причин, составят список знаменитостей и проч…. Все трое собаку съели и рады служить Вам.
Пишите им по письму. Изложите им, в чем дело, поручите триумвирату художественную часть и будьте покойны… Они Вам доставят автографы всех русских художников… Теплые ребята.
Пиша каждому из них, не забудьте назвать всех трех названных… В одном из писем к художникам потрудитесь сказать: a) размер сборника, b) на какой бумаге и c) где будет печататься сборник, d) кто будет заведовать печатанием, e) какая сумма ассигнована на издание и f) в каком количестве будет печататься… Знать сие художникам необходимо, чтобы не запеть из разных опер и иметь ясные, определенные рамки…
Вот и всё. Кланяюсь. «Павел Иваныч потолстел и всё играет на скрипке * ». (Зри «Ревизора».)
Я завален работой. Строчу в «Осколки», в «Петерб<ургскую> газету» и в «Новое время» по субботам. Первый свободный день отдам сборнику * .
Если угодно, то перешлите письма художникам через меня. Все — мои приятели.
Ваш А. Чехов.
Григоровичу Д. В., 28 марта 1886 *
160. Д. В. ГРИГОРОВИЧУ
28 марта 1886 е. Москва.
Ваше письмо, мой добрый, горячо любимый благовеститель, поразило меня, как молния. Я едва не заплакал, разволновался и теперь чувствую, что оно оставило глубокий след в моей душе. Как Вы приласкали мою молодость, так пусть бог успокоит Вашу старость, я же не найду ни слов, ни дел, чтобы благодарить Вас. Вы знаете, какими глазами обыкновенные люди глядят на таких избранников, как Вы; можете поэтому судить, что составляет для моего самолюбия Ваше письмо. Оно выше всякого диплома, а для начинающего писателя оно — гонорар за настоящее и будущее. Я как в чаду. Нет у меня сил судить, заслужена мной эта высокая награда или нет… Повторяю только, что она меня поразила.