Том 2. Горох в стенку. Остров Эрендорф

— А озеро вас не устраивает? — спросили комсомольцы и дружно запели:

Нету речки — и отлично! Вот где наши козыри: Не в ручье единоличном, А в коллективном озере.

Теперь насчет магнитогорской кооперации.

Еще полтора года назад на месте магнитогорской кооперации было абсолютно голое мес…

Ах, черт! Виноват. Ну, действительно было голое место. Собственно, и сейчас гол…

Опять!.. Я извиняюсь. Место не было голое… И сейчас не голое… Наоборот, магнитогорская кооперация работает мощными толчками, так сказать, периодами.

Был, например, недавно так называемый апельсиновый период. Магнитогорск задыхался от обилия апельсинов. Магнитогорск был превращен в Сорренто. А кооперация все крыла и крыла апельсинами, пока местное население не взмолилось:

— Довольно!

И апельсиновый шквал утих так же внезапно, как и начался.

Но зато начались так называемые икорные заносы. Паюсную икру ели все. Даже местные тихие, маленькие, похожие на мышей лошадки с отвращением отворачивались от соблазнительного деликатеса.

Население снова взмолилось:

— Довольно икры!

И икра схлынула. Но зато начался буран кофе-мокко.

И так далее.

Сейчас в Магнитогорске 85000 человек.

А полтора года назад здесь было голое место.

Да, да! Опять! Именно голое место.

Было голое место, а теперь — город.

Пусть я погибну как писатель и человек, но факт.

На голом месте большевики строят мировой гигант.

И построят. Будьте уверены!

1931

Повесть об овощах, предрайисполкома и портрете М.И. Калинина *

(В трех главах, но с незаконченным эпилогом)

Глава первая. М.И. Калинин пытается говорить

Шел дождь. Вороны, сидевшие на каширских заборах, взъерошили перья и стали похожими на секретарей ячеек ОДД.

Предрайисполкома Каширы сидел в кресле в своем кабинете и, за неимением перьев, взъерошил толстовку, а кепку сдвинул на затылок. Напротив, со стены, улыбался портрет товарища Калинина. Предрайисполкома пристально смотрел в улыбающиеся глаза портрета и мысленно продолжал беседу:

— Товарищ Калинин, дождь идет, овощи гниют, что делать — ума не приложу!

В улыбающихся глазах портрета мелькнуло что-то. Предрайисполкома показалось даже, что губы шевелятся, выговаривая:

— Широкая массовая работа на помощь социалистическому сектору сельского хозяйства.

Предрайисполкома протер глаза, сдвинул кепку глубже на затылок и качнул головой:

— Гниют овощи. Того и гляди, из центра холку натрут. А что делать? Делать-то что?

И снова ему явственно показалось, что губы портрета шевелятся:

— Организация субботников, массовая разъяснительная работа…

— Тьфу! — сказал предрайисполкома. — До ручки дошел! Уже черт его знает что чудится. Уже и портреты разговаривать стали будто…

Он снова качнул кепкой:

— Но что с овощами делать-то? Того и гляди, из центра хвост накрутят. Что с ними делать?.. Прямо-таки не придумаю!

И в третий раз ему явственно показалось, что губы Калинина на портрете шевелятся:

— Отработка выходных дней… Правильная информация о необходимости помощи сбо…

— Тьфу-тьфу! — сказал предрайисполкома и взъерошил еще больше толстовку. — Эдак и с ума спятишь… Всякие вещи чудиться начинают. Как больной хожу от этих овощей самых… Еще шею намылят из центра…

Он вскочил и стукнул кулаком по столу:

— Довольно с портретами разговоры разговаривать! Оперативность показать надо! Действовать надо! Чтоб чертям тошно стало!

И оглянулся на портрет. Но на этот раз портрет молчал.

Глава вторая. Чертям становится тошно

Телефон трещал, шипел, захлебывался:

— Алло! Редакция… Алло! Говорит райисполком. Немедленно напечатать на первой странице газеты приказ. Все учреждения и предприятия Каширы закрываются на трехдневный срок. Что? Ну, ясно, что и фабрика Моссельпрома. Что? И механические мастерские. Дорогой товарищ, не рассуждайте, а печатайте немедленно приказ. Оперативность чтоб была! Понятно? Что? И опытный завод! И трикотажные артели! Понятно?..

Пред бросил трубку и сказал в сторону портрета:

— Я им оперативность покажу! Аж чертям тошно станет. А?

Портрет молчал.

Предрайисполкома еще раз стукнул кулаком по столу:

— Раз — и никаких еловых! Все овощи сразу соберу! Понятно?

Глава третья. Вороны Каширы изумляются

После выхода газеты с приказом райисполкома глубокое молчание воцарилось в Кашире. Те же взъерошенные вороны с изумлением смотрели с высоты заборов на опустевшие улицы и закрытые двери и ворота. Опытный завод зиял темными окнами. Фабрика Моссельпрома походила на глазетовый гроб в витрине гробовщика. Механические мастерские были наглухо заколочены. Трикотажные артели безмолвствовали. Мертвое молчание царило в Кашире…

Через три дня предрайисполкома бодро постучал согнутыми пальцами по столу и кивнул в сторону портрета:

— Ну что? Накрутили хвост? Намылили шею? Холку натерли? Собрали овощи? Все овощи собрали! Понятно?

Портрет молчал. И преду показалось, что даже глаза портрета перестали улыбаться.

Пред надвинул кепку на нос:

— Оперативность так оперативность. Никаких еловых!

Портрет молчал.

Эпилог, не вполне законченный

Овощи в Кашире действительно были собраны. Подробности об этом можно узнать из многих газет.

В номере каширской районной газеты «Коллективист» за 11 октября опубликован приказ райисполкома о закрытии на три дня предприятий и учреждений для сбора овощей. Вместе с другими были остановлены: фабрики Моссельпрома, механические мастерские, трикотажные артели, опытный завод и т. д. Все эти предприятия стояли три дня по приказу райисполкома.

Интересно узнать, во сколько обошелся каждый килограмм картошки и других овощей, собранных по приказу райисполкома?..

Вот из-за этого-то, дорогие товарищи, и не закончен эпилог нашего рассказа. Для того чтобы его закончить, необходимо предварительно узнать, во-первых: во сколько обошелся каждый килограмм овощей и картофеля, собранных в Кашире? Во-вторых: произведена ли с председателем каширского райисполкома хотя бы одна из операций с холкой, хвостом и шеей? В-третьих: слыхали ли в Кашире что-нибудь о социалистических субботниках, массовой работе и вообще о социалистических методах?