Том 2. Рассказы и фельетоны
Шрифт:
— Это все мастер!
— ПД-9, чтоб ему ни дна ни покрышки!
— Он говорит, ваш, говорит, профуполномоченный на 6 месяцев, а я мастер навсегда!
— Ловко загнул! — грянул зал.
— Прочтите акт № 1…
— Правильно! — крикнул кто-то.
— За № 10 уволили!
— Как это так — правильно?!
— Тише! — погибая в волне народного гнева, взвыл председатель,— кто за? Я голосую — прошу поднять руки! Вася, пиши.
Лес рук поднялся и тотчас же, как подрубленный, опустился.
Вася макнул перо и написал:
«Прочтите акт № 1 заслушали за № 10 воздержавшие 6 человек
Потом подумал и приписал:
«Разъяснение подтверждено за № 8 Гавриков и Филонов».
— За что я голосовал?
— Сначала!!
— Объясни, председатель, за что руки поднимать?!
— Ну, сначала,— бледнея, сказал председатель.
— Это что ж такое,— заговорил некто,— разгрузка земли производилась в праздничный день… Сверхурочные, а вместо отдыха шиш с маслом?
— Этого мастера в цистерне утопить!!
— Не допускается убийство! — надрываясь, крикнул председатель.
— Халатный.
— Бузотер!
— Керосин получен, а мы его и в глаза не видали.
— А на перегоне сидели без воды 3 месяца.
— А где профуполномоченный?
— А мастер говорит — его во взятке уличил: пять пудов картофелю!
— Кто кого уличил?!
— Тиш-ше! — кричал председатель, утирая пот,— Вася, пиши.
Бледный Вася начал строчить:
«Слушали: „Получен материал керосин и другие предметы ПД-9 околодка не отказались“».
«Постановили: „Керосина не получали недопустимо предъявлено ПД-9 ок. Федоренкова“».
— Его из союза надо вышибить?
— Кого?!
— Камыш 8 дней на водокачке косили, а он на месте остался…
— Исплоатация труда!..
— Горячие у вас парни,— растерявшись, сказал член председателю,— беда!
— Что ж таперича делать? — спросил председатель.
— Ты голосуй,— посоветовал член,— они, может, заткнутся.
— Голосую, товарищи! — заныл председатель.
— За кого? — гремело в зале.
— Ясное дело. Духу чтоб не было!
— Кого?!
— Кто за — тот руку!
— Наоборот: вон его, к свиньям!
— Которого?
— Федоренкова мастера!
— Ага!
— Кто за то, чтобы его исключить?.. Раз, два, три… Вася, пиши…
«Исключить за 15 голосов»,— написал Вася.
— Ура! Выкинули,— ликовал зал.
— Потрудились, зато очистили союз!
— А теперь что? — спросил председатель у члена.
— Закрывай ты заседание,— ответил тот,— ну их к богу.
— Объявляю закрытым! — облегченно крикнул председатель.
— Правильно,— ответил бахмутовский народ,— ко щам пора.
И с грохотом зал разошелся. Вася подумал и написал: «Заседание закрыто 7 часов».
— Молодец, Вася,— сказал председатель и спрятал протокол.
П р и м е ч а н и е «Г у д к а»:
В основе фельетона копия протокола заседания членов профсоюза на ст. Н.-Бахмутовка от 19 июня. Протокол этот — верх бестолковщины.
Совершенно непонятно, как могло идти таким образом заседание, на котором присутствовал член Авдеевского учкпрофсожа?
Главполитбогослужение
Конотопский уисполком по договору от 23 июля 1922 г. с
общиной верующих поселка при ст. Бахмач передал последней в бессрочное пользование богослужебное здание, выстроенное на полосе железнодорожного отчуждения и пристроенное к принадлежащему Зап. ж. д. зданию, в коем помещается жел.-дорожная школа.Окна церкви выходят в школу…
Отец дьякон бахмачской церкви, выходящей окнами в школу, в конце концов не вытерпел и надрызгался с самого утра в день Параскевы Пятницы и, пьяный как зонтик, прибыл к исполнению служебных обязанностей в алтарь.
— Отец дьякон! — ахнул настоятель,— ведь это что же такое?.. Да вы гляньте на себя в зеркало: вы сами на себя не похожи!
— Не могу больше, отец настоятель! — взвыл отец дьякон,— замучили, окаянные. Ведь это никаких нервов не хва…хва…хватит. Какое тут богослужение, когда рядом в голову зудят эту грамоту.— Дьякон зарыдал, и крупные, как горох, слезы поползли по его носу.— Верите ли, вчера за всенощной разворачиваю требник, а перед глазами огненными буквами выскакивает: «Религия есть опиум для народа». Тьфу! Дьявольское наваждение. Ведь это ж… ик… до чего ж доходит?.. И сам не заметишь, как в кам…ком…мун…нистическую партию уверуешь. Был дьякон — и, ау, нету дьякона! Где, спросят добрые люди, наш милый дьякон? А он, дьякон… он в аду… в гигиене огненной.
— В геенне,— поправил отец настоятель.
— Один черт,— отчаянно молвил отец дьякон, криво влезая в стихарь,— одолел меня бес!
— Много вы пьете,— осторожно намекнул отец настоятель,— оттого вам и мерещится.
— А это мерещится? — злобно вопросил отец дьякон.
— Владыкой мира будет труд!! — донеслось через открытые окна соседнего помещения.
— Эх,— вздохнул дьякон, завесу раздвинул и пророкотал: — Благослови, владыка!
— Пролетарию нечего терять, кроме его оков.
— Всегда, ныне, и присно, и во веки веков,— подтвердил отец настоятель, осеняя себя крестным знамением.
— Аминь! — согласился хор.
Урок политграмоты кончился мощным пением «Интернационала» и ектений:
Весь мир насилья мы разрушим до основанья! А затем…— Мир всем! — благодушно пропел настоятель.
— Замучили, долгогривые,— захныкал учитель политграмоты, уступая место учителю родного языка,— я — слово, а они — десять!
— Я их перешибу,— похвастался учитель языка и приказал: — Читай, Клюкин, басню.
Клюкин вышел, одернул пояс и прочитал:
Попрыгунья стрекоза Лето красное пропела. Оглянуться не успела…— Яко Спаса родила!! — грянул хор в церкви.
В ответ грохнул весь класс и прыснули прихожане.
Первый ученик Клюкин заплакал в классе, а в алтаре заплакал отец настоятель.
— Ну их в болото,— ошеломленно хихикая, молвил учитель,— довольно, Клюкин, садись, пять с плюсом.
Отец настоятель вышел на амвон и опечалил прихожан сообщением: