Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви

Михаил оторопело посмотрел на директора и сиплым голосом спросил:

— Э… То есть вы хотите сказать, что дети господина Энрикета имеют права на французский престол? Но он же испанский гранд… был.

Игнат Карлович добродушно заулыбался, во взгляде заиграло откровенное веселье:

— А ты даже не интересовался этой частью биографии своего доверенного человека?

— Должен был, — повинился Михаил. — Но я его знал ещё до… этого лета. И у меня есть причины ему безоговорочно верить. Потому как-то этот момент упустил.

— Вот теперь знай. Хотя действительно, эту историю больше старики вроде меня помнят, молодёжи она уже неинтересна. Прусские Бурбоны — небольшая семья, формально они королевских кровей, но в реальности денег это не приносит. Вот Абель фактически и продали герцогу Бургосскому. У того младший сын — порченая кровь, ни одна девушка, даже учитывая его богатство, замуж не пошла бы. — Михаил кивнул: понимаю. Под порченой кровью здесь называли ряд заболеваний вроде аутизма, синдрома Дауна и тому подобное. — Ну а Энрикет был красив, молод, горяч и ничего не боялся. Тем и приглянулся, а свою будущую жену выкрал прямо перед церемонией помолвки. Понятно, герцог разозлился, но всё бы ограничилось метрополией — уезжай с девушкой в американские испанские колонии и живи где-нибудь в глуши местным идальго. Слишком уж была прозрачная ситуация, а герцога за такую вот покупку жены для порченого сына не в лицо, но за спиной все осуждали. Энрикет взял да и посадил в карету вместо невесты — свинью в свадебном платье, а напротив — борова во фраке. Ну и четырёх крыс свиты в ливреях цветов герцога. Скандал вышел потрясающий, а герцог на Библии поклялся удавить мерзавцев, едва они окажутся в пределах досягаемости на любой территории Испанской монархии. Извини, отвлеклись. Так вот, единственная ветвь, сохранившая хоть какую-то реальную политическую силу, несмотря на раздробленность — испанская. Пусть исключительно в пределах Испанской монархии, ибо вернуться во Францию им нереально. Вот, почитай.

Михаил взял газету. Всю первую полосу занимала статья про скандал в императорском семействе. То ли с подачи семьи жены младшего брата, то ли чтобы укрепить политические связи с Испанией в противовес Франции, но старшему наследнику императора подобрали девушку из испанских Бурбонов. Боковая ветвь, однако редкое сочетание ума и красоты — наследник влюбился без памяти, случилась торжественная помолвка. И внезапно открылось, что невеста — фальшивая, её биография — высочайшего уровня подделка, а она не дворянка и родом вообще не из Испании.

— Прочитал?

— Да. Если позволите — но я такого не помню. Вообще никаких упоминаний. В учебниках просто краткая справка, что после отказа от престола старших братьев, трон унаследовал Иоанн Четвёртый.

— У нас умеют… затирать неудобные моменты. Официально запретов нет, скандал-то был публичный. Однако газеты с этими статьями в архивах тебе просто так не дадут. Осталась одна память тех, кто видел это своими глазами, но и она со временем закончится. Вкратце расскажу остальное. Цесаревич Дмитрий влюбился без памяти, иногда так бывает, это называется — идеальное совпадение. К слову, девушка тоже была в него влюблена искренне, и это подтвердила родовая магия Рюриковичей. Дмитрий заявил, что титул императора не стоит любимой женщины и отказался не только от трона, но и вообще вышел из состава рода. Наследование должно было перейти к среднему брату, Константину. И тут новый скандал. В газеты он не попал, однако вся страна всё и так знала. После Дмитрия, учуявших запахи крови и сенсаций папарацци не останавливали даже угрозы службы охраны стрелять на поражение. Кое-кто угодил на каторгу, была парочка трупов, несколько особо ретивых иностранцев, которых не получилось засадить — выслали с пожизненным запретом въезда.

— Я правильно понимаю, — вздохнул Михаил, — что кому-то улыбнулась удача, после чего и второй наследник провалился в никуда?

— Хуже. Константина поймали на закрытой вечеринке-оргии, с участием несовершеннолетних девиц. И что страшное, вместе с ним попались наследники всех семей Боярской думы. Сколько угодно можно после кричать, что и наркотики подмешали, и что девицам по четырнадцать-пятнадцать лет — никто не знал, а просто компания взрослых парней решила расслабиться по-мужски, всё чинно и пристойно. Но доказательства-то налицо. Сам понимаешь, после такого скандала у простого-то рода лишают наследства, а тут будущие члены Боярской думы. Ясенева, который и организовал вечеринку, точно не жалко, дураком при жизни был — дураком и помер, уж извини за прямоту. И если Столешниковым и Воронцовым в принципе даже повезло, вторые наследники — твой дед и Никодим Воронцов — оказались гораздо более удачными кандидатурами, то с остальными наоборот. Особенно это ударило по Милославским, их действительно жалко. Парень-то действительно был блестящий, а его сослали в самую глушь в казахские степи, там он и спился за несколько лет.

Первый раз со студенческих времён Михаилу захотелось выматериться, причём хорошим многоэтажным загибом. Ну дедушка Никита вместе со своим приятелем Никодимом, чтобы вам обоим сковородки погорячее на том свете обеспечило. Но каков высший пилотаж, наверняка с ограниченными ресурсами моментально провернуть эдакое мероприятие. Неудивительно, что после такого удара остальные боярские роды были сначала ослаблены, а дальше попали в зависимость. Теперь понятно, в кого был покойный Леонид Воронцов своим властолюбием и абсолютной беспринципностью при устранении конкурентов, в том числе и родственников. Вот интересно, в интриге с цесаревичем Дмитрием они тоже были замешаны — или просто заранее получили информацию, что его вот-вот устранят, а дальше сделали уже свой ход?

— Теперь понимаешь, чего тогда творилось в стране? Нет, Иоанн, конечно, как и все в императорской семье, получил образование, но он никогда не готовился стать правителем. На Дмитрия все возлагали много надежд, у него были готовы проекты давно назревших реформ, которые он планировал начать сразу после того, как станет императором. Планы брата, скорее всего, продолжил бы Константин, но он был в итоге лишён наследства и изгнан из рода. Для Рюриковичей это важно, у них в семье довольно специфичная магия. Иоанн, при всём моём к нему почтении, именно что не готовился управлять, а потому как ты сам сказал, решил законсервировать ситуацию, работает — не трогай. А ситуация-то продолжает деградировать. Тот же Закон о вольности дворянства…

— Что вы сказали? — насторожился Михаил. — Извините, что перебиваю. Игнат Карлович, какой закон?

— Закон о вольности дворян. Понимаешь, с самого начала все дворянские роды рождались как служилые, а их члены обязаны были отрабатывать повинность на государевой службе. Не спорю, четыреста лет назад это было очень правильно. Государству нужны грамотные и образованные люди, а среди простонародья хотя бы по слогам читать умело ничтожное количество. Но сейчас это давно стало тормозом развития. Да, Игорь Второй снизил обязательную квоту до половины рода, на деле все спокойно закрывают глаза, что служит хотя бы какое-то время едва ли четверть всех юношей и девушек. Беда в том, что все эти дворяне, далеко не всегда способные и желающие служить, но служить обязанные, занимают места. А в итоге талантливые простолюдины, которые как раз готовы и хотят работать — на эти места не попадают. Так и остаются в самом низу общественной лестницы. Результат ты сам видишь. Дворяне всё сильнее кичатся своей кровью и титулом, который гарантирует им самые лучшие места на государственной службе, и при этом ничуть не стесняются своей некомпетентности. Хотя сидели бы лучше по поместьям и не лезли под руку. Закон о вольностях как раз и должен был отменить ценз, дать естественным способом дорогу простолюдинам, которые сначала добьются успеха в силу таланта, а от этого и уважения. Но… Документ был уже согласован и одобрен Боярской думой, однако в последний момент император отказался его подписывать. Эх, так и валяется где-то в недрах канцелярии, вместе с остальными идеями реформ.

Михаил на этих словах директора захолодел, вдоль позвоночника потекли ледяные струйки ужаса. А перед глазами как живая встала картина, подсмотренная в памяти Михаила-два. Над городом ещё висит гарь от наспех затушенных пожаров и артиллерийских обстрелов. На центральной площади города — огромная толпа, тысячи людей. Из тюрьмы только что вынесли на руках тела заключённых, которых оборонявшие город императорские войска успели казнить перед тем, как отступить. Ещё несколько минут назад по всей площади звучали приветствия, речи, смех. Знакомые обнимали друг друга, целовались. Незнакомые — обменивались рукопожатиями, поздравлениями с победой. И вот на площадь внесли тела замученных товарищей, многие со следами пыток. Толпа мгновенно смолкла, застыла в ожесточённом напряжении. На импровизированную трибуну из ящиков взобрался усталый седой человек непонятного возраста, сразу заметно — из рабочих. Рядом встал молодой парень, чьё породистое лицо и холёные с детства руки выдавали дворянина. Парень яростно и на всю площадь заговорил: «Сегодня мы прощаемся с нашими павшими товарищами, которые отдали жизнь за счастье русского народа…»

Проклятье, неужели ход истории не переломить, и всё продолжит скатываться в пропасть Гражданской войны? Почему лучшие друзья как Виктор и Юра должны в итоге смотреть друг на друга через прицел? Ладно, Игнат Карлович, при всей своей проницательности и опыте — как настоящий педагог он надеется на лучшее и старается в людях видеть хорошее, иначе просто нельзя учить детей. Но остальные? Неужели они не понимают? С императором, похоже, все игроки промахнулись: севший на трон Иоанн правил железной рукой, и в целом оказался достаточно неплохим управленцем. По крайней мере, за тридцать лет по-настоящему грубых ошибок не допустил ни одной, а количество разумных решений перекрывало число неудачных. В первый момент неразберихи смогли почти продавить Закон о вольностях — дальше Иоанн спохватился и успел всё притормозить. Но не отменить.

Вот только император не вечен. Сразу после его смерти Воронцовы или кто-то ещё навяжут цесаревнам правильных мужей. Или ещё проще, старшую Юлию — убьют, маленькой Анастасии — регентство. Сунут остальному дворянству взятку в виде права на безделье. Сколько лет понадобится, чтобы теперь уже ничем не обязанные государству и ошалевшие от безнаказанности дворяне довели народ до полного осатанения? Что прошлая версия истории Российской Империи, что история мира Российской Федерации в унисон говорили: это случится донельзя быстро. А дальше — Гражданская. Сначала за справедливость, а потом в таких войнах слишком быстро как вспоминаются вроде давно бы забытые обиды и претензии друг к другу, так и множатся новые.