Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви

— Подрыв автомобиля главы Боярской думы вызвал огромный общественный резонанс, и не только в России, но и во всём мире. Послы всех держав мира уже выразили соболезнования и осудили акт терроризма в отношении высших государственных лиц Российской империи. Пока неизвестно, в каком состоянии сейчас Никодим Воронцов, глава рода Воронцовых. Но учитывая удачное покушение на наследника клана Воронцовых, остро встаёт вопрос о его преемнике в том числе и на посту главы Боярской думы. Некоторые эксперты осторожно задавались вопросом, не связано ли нынешнее покушение с летними событиями и исчезновением рода Столешниковых… Извините, только что пришла новость-«молния». Род Воронцовых и род Тёмниковых как наследники Столешниковых официально подтверждают и уже опубликовали совместный пресс-релиз, что между их родами нет никаких взаимных разногласий и претензий, а потому нынешнее покушение никак не связано с летними событиями вокруг Столешниковых.

Михаил выключил новости и оторопело сказал:

— Честное слово — это не я. В смысле не мои люди. Во-первых, я как раз перед отъездом на Полигон отправлял письмо главе Воронцовых, что хочу мира, хотя у меня теперь есть ресурсы на войну. И даже успел получить ответ, что моё предложение будет рассмотрено, то есть я уверен, что Никодим Воронцов был готов обсуждать и торговаться. И второе — у меня сплошь народ из Африки, а там если и подрывают кого-то, то гарантированно с концами.

— Верю, — сказала Оля. — С отцом бы хоть как-то связаться, сказать, что мы живы. И вот чего угодно отдала бы сейчас, чтобы нам показали Никодима Воронцова, и что он думает. Не верю я, что его убили. Это слишком… В общем, это такой монстр, которого простым взрывом не убить. Он старается нигде не демонстрировать, но на сегодняшний день глава Воронцовых — один из сильнейших магов Империи. Он точно жив.

— И отсюда встаёт вопрос: кто исполнитель, — задумчиво сказал Михаил. — По моим расчётам выходило, что авария на Полигоне выгоднее всего Воронцовым. Но тогда кто и зачем убивает главу клана и его наследника? Нет, я тоже много бы отдал увидеть Никодима Воронцова.

— Неправильно просите, — фыркнула Алиса. — Надо было просить на языке альвов, — и в шутку сказала именно на языке альвов: — Центральному компьютеру задание: показать на главном экране главу Боярской думы Никодима Воронцова, фотографию которого только что показывали в новостях…

Дальше Алиса поперхнулась, остальные потрясённо не могли произнести ни слова. На экране замелькали с огромной скоростью какие-то изображения Москвы и окрестностей сверху с разным приближением, одновременно в выделенном сегменте видеостены была карта Земли, на которой ещё две точки спутников сменили орбиты. Михаил же внёс девушек в список операторов с полным доступом? А голосовое управление альвы тоже использовали. Буквально через полторы минуты они заглядывали в небольшую, очень скромно обставленную комнату, затерянную где-то в жилых кварталах простолюдинов. Стены выкрашены белой известью, самая простая пружинная кровать, плотные зелёные шторы из грубой ткани, маленький стол из лакированных досок, над которым висело небольшое зеркало. На полу плетёный соломенный ковёр, который система с чего-то опознала как артефакт. Возле стола были приставлены два стула, один занимал Никодим Воронцов. Внешне никаких особых травм, разве что пара пластырей на лбу и на щеке. Но если добавить растрёпанную и в нескольких местах порванную одежду и землистый цвет кожи как признак сильного недавнего перенапряжения — пережитый взрыв обошелся Никодиму крайне тяжело. Не зря на столе на блюде буквально горкой лежало высокоэнергетическое печенье из злаков с мёдом, Воронцов морщился, но заставлял себя его жевать, запивая каким-то укрепляющим коктейлем из большой кружки.

Звука не было, похоже, возможности разведывательного спутника всё-таки были ограничены. Хотя то, что он пробился через наверняка самую совершенную защиту Воронцовых — уже можно назвать чудом. Михаил успел подосадовать, что если сейчас кто-то зайдёт и скажет нечто важное — они ничего не услышат, а по губам никто из друзей читать не умел. Однако, как оказалось, древний создатель системы наблюдения предусмотрел всё. В том числе и то, что по артикуляции губ и движениям связок для получателей данных синтезировалась речь. Системе было плевать, что она не знает языка — компьютеры просто воспроизводили слова через модуляцию звуков, отчего иногда пропадали буквы, получался весьма странный шипящий и какой-то металлический акцент. Однако главное, что разобрать сказанное всё равно было можно.

— А-а-а, заходи, Дима. Как раз про тебя вспоминал.

Дмитрий Воронцов сел как рухнул на свободный стул возле стола и спросил:

— Как ты, отец?

— Х…во, но жить буду. Андрея Кузьмича точно можешь не подозревать. Он-то всё про меня знает, если бы он этим занимался — мы бы с тобой тут не говорили. Петра Филимоновича тоже. Он тогда первый выступил отменять все планы и поддержать Иоанна. И он единственный, кому я после того разговора сказал насчёт тебя. Но раз ты здесь, а не на больничной койке — никто про наш разговор не знает. Как Володя?

— Ты тоже уверен, что свои… Плохо с Володькой. Эти сволочи ведь специально по девчонкам удар наносили. Знали, что Володька их закрывать кинется, а себя — чем осталось. Убью. И за племяшек, и за Володьку — они у меня долго умирать будут. Потому что они не свои больше. Мне Володя знаешь, что успел мне передать? «Глаголи Отъ». Остальное не решился сразу по телефону сказать. А теперь он сам непонятно когда очнётся, всех его людей — в кашу. А звонил-то он как раз с Кемерово, а на кой его, да ещё вместе с дочками потом в Екатеринбург занесло…

Глаза старого Никодима полыхнули чёрной яростью.

— Значит, решились, Иудовы дети. Значит, корона им важнее семьи и Родины. Что, не смекаешь? Чей человечек тебе в тот день про Полигон нашептал? А из-за кого мы тогда на два часа не успели, хотя у нас три дня должно было остаться? И теперь «Глаголи Отъ» как раз из Кемерова. Торопятся они. Ну или думают — корона всё спишет.

— Твари. Семью туркам и британцам продавать? В кровавую кашу сотру.

— Не торопись. Я для всех — умер или при смерти, Володя тоже. Вот и посмотрим, кто первый побежит собирать клановый совет и пихать свою кандидатуру. И на лица посмотрим, когда про тебя узнают. Раз Володя даже имя по телефону не рискнул сказать, но прямо дал понять — это кто-то из наших, измена на уровне кланового совета. Потому слушай мой приказ.

— Да, отец.

— Прямо сейчас едешь к отцу Иосифу. Передаёшь им письмо с моей подписью, что мы тоже закон по убежищам отзываем. И остальное отзываем. Намекнёшь, мол, признаём ошибку и просим поддержать Иоанна. Далее. От имени клана едешь к императору. Я ему дурацкими реформами Константина тридцать лет нервы трепал, было там нужное нам, много было полезного. Сейчас же необходимо похоронить эту дрянь как можно быстрее и надёжнее, чтобы никто и подумать не мог её потом использовать. Поэтому предложи не просто отозвать всё из Канцелярии, а наложить совместное вето императора и Боярской думы. И предупреди насчёт усилить охрану цесаревны Анастасии, как бы не выкрали её сейчас. На то, что Юлия жива, надежды всё меньше, значит, у них остаётся один единственный вариант.

— А ты?

— А я? — Никодим неожиданно по-старчески кхекнул. — А я поеду к Тёмниковым. Лично подтвердить, что не просто принимаю предложение главы их рода, а прибыл со встречным предложением. Как глава Боярской думы хочу поддержать возвращение роду Тёмниковых статуса боярского. Как раз на неделю-полторы там и задержусь в гостях, дело важное, спешки не терпит. Дожил на старости лет, хе-хе, что самое безопасное место в Москве для меня — это дом внука Никитки.

— Добро. Только… Формально, пока глава рода на Полигоне и потому непонятно, жив или нет, у наследницы полномочия есть. Но это Михаил показал, что человек умный и готов забыть обиды, а пока за него — девчонка сопливая. Как бы не взбрыкнула.

— Дима, — неожиданно ухмыльнулся Никодим. — Знаешь, почему я первым за собой Володю ставил, а тебя вторым? Ты у меня очень не дурак, но пока до моего места тебе по-хорошему ещё лет пять расти, не меньше. Ну подумай, вот заболеешь ты завтра — чего-то в исполнении твоих приказов поменяется?

— Нет, конечно, — удивился Дмитрий Воронцов. — На это замы и нужны, чтобы пока меня нет… А, понял. Признаю.

— Во-о-от. С чего ты взял, что этот Михаил хотя и молодой, но раз уже доказал, что не дурак, то и в остальном дурнее нас с тобой? Да, по закону он девчонку сопливую оставляет вместо себя, в ней запросто и гордыня, и спесь взыграет. Вспомни, кого и какого человека он младшей ветвью себе взял? Сам же жалел, что мы не знали и к себе его переманить не успели… Добавь, что, скорее всего, Нерео Энрикет-Тёмников фамилию сменит на просто Тёмников. Не просто так он ухаживает за наследницей, внутри семьи без ведома главы такие вещи не делают. И как донесла наша разведка — Харитонов тоже член Кланового совета. Нет, даже если соплюшка взбрыкнёт — эти трое её удержат.