Том 22. Коварная красотка
Шрифт:
— Всего лишь ради порядка.
— В таком случае мне потребуется немного времени, чтобы переодеться, — сказала она, странно улыбаясь.
Когда женщина говорит так, это должно настораживать.
— Вам бы лучше присесть, лейтенант.
— Благодарю, — сказал я. — Вы облегчили мою задачу, я-то считал, что… для этого требуется мужество.
— Или отсутствие личной заинтересованности в моем покойном муже. — В ее глазах промелькнуло явно мстительное выражение. — Но мне бы не хотелось вас смущать, лейтенант. Извините.
Она вышла из комнаты, а я остался стоять на месте с широко раскрытым ртом.
Глава 2
— Я слышала интересные разговоры о том, что вы вчера вечером полностью переменили свою программу, лейтенант? — нежно проворковала Аннабел Джексон, когда я на следующее утро около девяти часов вошел в офис. — У вас состоялось свидание с трупом?
— Если бы вы знали, милочка, как он походил на вас, — ответил я мечтательным голосом. — Такая же быстрая реакция, такая же страсть и пламя, если бы только он вышел из дома в юбке, иллюзия была бы полнейшей!
— Полагаю, вы находите это умным? — зло спросила она. — Только припомнишь все те странные замечания, которые слышишь от вас, и становится ясным, что вы не большой знаток женщин! — Ее улыбка сделалась тошнотворно сладкой. — Я не справедлива к вам, Эл, а женщинам следует быть внимательными и мягкосердечными. Почему вы не присядете? Представляю, как мечтают об отдыхе ваши старые дрожащие ноги!
— Ну нет, — громко ответил я. — По сравнению с этими усталыми дрожащими…
— Эл Уилер! — Ее щеки внезапно сделались пунцовыми. — Не смейте!
— Ладно. — Я на мгновение почувствовал прилив милосердия. — Не усталая, не старая, но каждый раз, когда вы вдыхаете воздух и выдыхаете его, ваши груди дрожат, и мне это нравится. Вы ведь родом с юга и все такое прочее. А у южанок они постоянно увеличиваются в объеме, верно?
— Еще одно слово, — прошипела она в дикой ярости, — и я собственноручно удушу вас лентой от машинки!
Я припомнил старинное изречение, что надо быть полнейшим идиотом, чтобы начинать баталию с женщинами, не имея ни единого шанса на победу, и поспешил скрыться в офисе шерифа, не забыв прикрыть за собою поплотнее дверь, которая являла жалкое подобие защитного барьера между мною и разъяренной жительницей Вирджинии.
— Полагаю, он обладает притягательной силой для трупов, — задумчиво произнес шериф Лейверс. — Ведь имеется же множество людей, которые то и дело попадают в аварии, не так ли? Ну а у Уилера всегда так, если в радиусе пары миль находится потенциальный труп, он испустит свой дух непосредственно у его ног.
Доктор Мэрфи задрожал:
— Какой кошмарный вид смерти!
Я с достоинством посмотрел поочередно на них обоих.
— Каждый раз, когда я вынужден действовать энергично, это не имеет никакого отношения к мертвецам, — заверил я их. — И прежде чем вы зададите следующий вопрос, я отвечу на него: это не ваше дело!
Лейверс вынул сигару изо рта и уставился на нее, как будто ожидал, что сейчас она продемонстрирует ему какой-то сногсшибательный номер голливудской звезды.
— Расскажите
нам, как обстояло дело с этим трупом, Уилер? — спросил он каким-то слишком ровным голосом. — Меня интересуют все подробности.— Тут и рассказывать-то нечего! — пожал я плечами. — Он пошел в бар и тут же упал замертво.
— Вот как?
— Замертво, — повторил я еще раз. — Если желаете, могу повторить по буквам.
Лейверс снова сунул сигару в рот, посмотрев на Мэрфи с чопорным видом:
— Вы это слышите, доктор?
— Вы наблюдали за его лицом в этот момент, Эл? — как-то особенно четко произнес Мэрфи. — Не заметили ли вы чего-нибудь особенного? Не исказилось ли оно от резкой боли?
Я задумался на мгновение.
— Ничего такого, что бы я запомнил. Он резко остановился, как если бы в него угодила пуля, но выражение его лица совершенно не изменилось. Скорее я бы сказал, что оно застыло, вообще никаких эмоций. — Я подозрительно посмотрел на них обоих. — С каких пор вы стали проявлять такое внимание к коронарной недостаточности?
Лейверс медленно покачал головой:
— Это не было разрывом сердца, Уилер. Это было убийство.
— Я же был там, не забывайте. Никто не стрелял, не хватался за нож, ничего подобного! Тогда что же его убило, чья-то ядовитая шутка?
Мэрфи с преувеличенным вниманием изучал пальцы на правой руке.
— Вы когда-нибудь слышали о яде кураре?
— Конечно! Каждый ребенок, читавший комиксы, слышал о…
Тут до меня дошло, и я опустился в ближайшее кресло, спрятав лицо в ладони.
— Нет! — пробормотал я сразу охрипшим голосом. — Такой яд никому не подсунешь незаметно, а маленького темнокожего дикаря у нас даже в цирке не показывают!
Шериф усмехнулся:
— Помолчите, лейтенант. Я уже просто вижу газетные заголовки примерно такого же содержания…
— Вы хотите сказать, что именно так оно и было?
Я поднял голову и недоверчиво посмотрел на него.
— Спросите у Мэрфи. В первую очередь это его идея.
— Я трижды все перепроверил, — воинственно заговорил доктор. — Миллер был убит кураре, в этом нет ни малейшего сомнения. На тыльной стороне его левой руки имеется царапина, откуда яд проник в кровь.
— Ну что ж, и нам уже известно, как выглядит подозреваемый.
— Правда? — встрепенулся Лейверс.
— Конечно, нужно перечитать Конан Дойля. Маленький человечек не более пяти футов роста, с кожей кофейного цвета, одетый в саронг и с костью, продернутой — или протянутой? — сквозь нос. Когда его видели в последний раз, у него в руках была трубка…
— Заткнитесь! — заворчал Лейверс.
— Кураре употребляют не одни маленькие люди кофейного цвета, — миролюбиво заговорил доктор Мэрфи, — его используют в современной медицине, например, существует препарат тубокурарин. Но никто, конечно, не может случайно оцарапать себе руку обо что-то содержащее кураре. Значит, это было сделано преднамеренно.
— Может быть, это было самоубийство, док? — высказал я предположение.
Лейверс бросил на меня негодующий взгляд:
— Вы достаточно давно работаете в полиции, чтобы знать, как люди убивают себя, Уилер. Таким образом самоубийства не совершаются. Или он отравил себя за две минуты до того, как вошел в бар, чтобы встретиться с вами?