Том 22. В мертвом безмолвии

Леонетти пропустил Калверта в холл, стены которого были сплошь увешаны офортами, эстампами и гравюрами. Из квартиры не доносилось ни звука, а на лице ее хозяина трудно было что-либо прочесть. Здесь ли Грейс? Была? Ушла? Он никогда об этом не узнает.

— Вы пришли по делу? — осведомился Леонетти.

— Да, — сдержанно ответил Калверт.

— Выпьете что-нибудь?

— Нет, спасибо.

— Как угодно.

Леонетти присел. Чувствовалось, что он весь горит от нетерпения.

— Я боялся, что вы уже спите, — сказал Калверт.

— Не скажу, что я не допускал возможности такого визита. Но в данный момент я ожидал сына.

— Джоэла?

— Да. Не хочу возлагать на вас бремя своих забот, но все же скажу, что мой сын — профессиональный борец.

— Что вы говорите? — Калверт пытливым взглядом оглядел комнату, но не отыскал в ней никаких следов пребывания Грейс.

— Мы родом из Флоренции. Наша семья занимается предметами искусства больше двух веков. А Джоэл, пренебрегая этими традициями, увлекся борьбой.

— Весьма странно, — вежливо согласился Калверт.

Чувствовалось, что Леонетти взгромоздился на своего любимого конька и не скоро с него слезет. Но Калверту это было только на руку, поскольку давало возможность оглядеться и подумать. Направляясь к Леонетти, он был почти уверен, что Грейс с распиской направилась именно сюда. Но теперь он начал в этом сомневаться. Леонетти тем временем продолжал:

— Джоэл бросил колледж на втором курсе и с головой ушел в борьбу. Он борется среди профессионалов. Слава богу, что он догадался взять псевдоним.

— Вы посещали его выступления?

— Да, — отрывисто сказал Леонетти. — Однажды я пошел в какой-то захудалый клуб, желая увидеть, как его изобьют и унизят. А когда я увидел сына… напряженного, полуголого, мне захотелось его защитить. Вот такие противоречивые чувства боролись во мне. Испугавшись неизвестно чего, я ушел. Вернее, убежал в панике… А он победил. Он редко проигрывает.

— Я, пожалуй, выпил бы чего-нибудь, — сказал Калверт.

— Мои причитания утомили вас?

Леонетти исчез на пару минут и вернулся с двумя бокалами мартини.

— Как же он дошел до такой жизни?

— Трудно сказать, — Леонетти пожал плечами. — Но, возможно, я сам способствовал этому.

Они отсалютовали друг другу бокалами и выпили.

— А теперь, — на лице Леонетти появилась улыбка, — мы подошли к цели вашего визита.

— Вы по-прежнему готовы заплатить мне за расписку сорок пять тысяч?

— Готов был несколько часов назад.

— А что изменилось? — Калверт едва не раздавил свой стакан в руке.

— Я хотел купить, но вы не согласились продать.

Росс со скорбным видом улыбнулся. Калверту вдруг захотелось вскочить и заехать ему по лицу. Усилием воли удержав себя на месте, он хрипло произнес:

— Договаривайте, мистер Леонетти…

— Вы, кажется, нервничаете, — тот сделал удивленное лицо. — С чего бы это?

— Договаривайте, — повторил Калверт.

— Раньше вы не хотели продавать расписку за сорок пять тысяч. А теперь вы пришли сами и, кажется, согласны. Да только мне уже сдается, что сумма чрезмерно высока. Вам понятен ход моих мыслей?

Калверт допил мартини и поставил стакан на стол.

— Продолжайте, — сказал он. — Развивайте свою мысль.

— Я закончу ее. Теперь моя цена — тридцать тысяч.

— Ничего себе скачок! — заметил Калверт.

— Ладно, — развел руками Леонетти, — тридцать пять и… только ради вас.

— Не надо. Я передумал, — Калверт встал.

Встал и Леонетти. Голос его звучал негромко, но весьма проникновенно:

— Я не стану вас задерживать, Калверт, но… Тридцать тысяч — и по рукам.

— Спокойной ночи, — Калверт вышел в холл.

Он слышал, как Леонетти, тяжело пыхтя, идет следом за ним. У двери он схватил Калверта за рукав.

— Послушайте, — неуверенно сказал он, — если вы хотите сорок пять тысяч…

— Я вообще передумал продавать расписку, — прервал его Калверт.

— Вы ненормальный! — взвизгнул Леонетти.

— Спокойной ночи, — Калверт с силой вырвался.

— Вы что, псих? Чокнутый? Пятьдесят тысяч! Вы слышите, пятьдесят тысяч!

— Спокойной ночи!

Калверт уже спускался по лестнице, а Леонетти не отставал от него. Казалось, он был готов продолжить торг. Но в вестибюле отстал. Широко открытыми глазами он проводил странного гостя. Его нижняя губа отвисла. Росс ничего не мог понять.

Когда Калверт подходил к наружной двери, за ней мелькнула какая-то тень. Но на улице он никого не заметил. Калверт подумал, что, возможно, это был силуэт Плайера, продолжавшего слежку за ним. Взмахом руки он остановил проезжавшее мимо такси. Уже сидя в салоне, обернулся. В дом Леонетти кто-то вошел.

Когда Калверт рассчитывался с водителем, из дома выглянул Макс.

— Сэр, вас ожидают.

— Что случилось?

Макс стоял, положив ладонь на ручку входной двери, но не открывал ее.

— В вестибюле ждет блондинка, которая вместе с приятелем провожала вас в ту ночь.

— Когда она пришла? — задумчиво спросил Калверт.

— Сразу после полуночи. Они снова пришли вместе. Но потом поссорились, и тот… ушел. Она осталась ожидать вас. Если вы не хотите с ней встречаться, я открою черный ход.

— Не нужно.

— Кстати, насчет того конверта, который я отдал вашей жене…

— Твоей вины здесь нет. Забудь об этом. Во всем виноват я сам.

Макс открыл дверь и пропустил Калверта в вестибюль. Люси Бостон, свернувшись калачиком, спала в большом кресле. Опущенные ресницы оттеняли бледность ее щек, светлые волосы выбились из прически. Под взглядом Калверта Люси проснулась и недоуменно оглянулась по сторонам.

— Доброе утро, — сказал Калверт. — Негоже девушке вот так ожидать мужчину.