Том 22. В мертвом безмолвии

— Где он сидит? — быстро спросил Бид.

— В тюрьме Вельмор-Форм, расположенной в трех милях от водопада на Красной реке, среди болот и леса.

— Как зовут этого человека?

— Скажу, когда получу ваше согласие на участие в деле и когда вы изложите мне свой план выполнения операции. Я могу вам дать карту местности, где расположена тюрьма, и фотографию нужного мне человека, и его тюремный номер. В настоящее время его вместе с другими заключенными выводят из тюрьмы на работы по укреплению берега реки. Их привозят туда до шести утра, и работают узники до шести вечера. Охрана — четыре человека с собакой.

Бид глубоко сел в кресло. Он безо всякого выражения смотрел на свои стоптанные ботинки.

— Мне надо увидеть тот район, и мне кажется, что я смогу сделать то, что вам нужно, — произнес он.

Бид заметил, что при последних его словах Ева вздрогнула и нервно сжала пальцы рук. Килле поставил стакан на стол и подался вперед.

— Не забывайте, что тот человек может оказать сопротивление, — напомнил он.

— Не беспокойтесь. — Поднялся с кресла Бид. — Я сделаю все в лучшем виде, как никто другой. Дайте мне только неделю времени, и тогда я скажу, берусь я за это дело или нет. Нужно сто долларов на первое время.

Видя, что Килле колеблется, Рико поспешно заявил:

— Я знаю Вида, мистер Килле, а вы пока нет. Разрешите поэтому мне взять на себя его предварительные расходы?

— Хорошо, — сказал Килле, поднимаясь. — Пусть будет по-твоему. Твой приятель, Рико, кажется, хочет покинуть нас. Но у тебя, я надеюсь, есть время: я должен сказать тебе пару слов…

Бид язвительно улыбнулся. Он сделал в сторону Килле неопределенный жест рукой и посмотрел на Еву.

— Увидимся через неделю, — бросил Бид одному Килле и вышел.

В комнате воцарилось долгое молчание.

— Твой приятель — оригинальный тип, — наконец произнес Килле, — не могу сказать, чтобы я был очарован его манерами.

Рико, все еще взволнованный, улыбнулся таким словам Престона, но нашел нужным заступиться за ушедшего своего напарника:

— Бид — железный человек, и свое дело он знает. Но мне не ясна моя роль…

— Как только Бид примется за дело, я уеду. И обязанности по реализации плана будут возложены на тебя. Я не хочу вникать в подробности того, как все это будет делаться. Вы должны действовать с Видом на свою ответственность. Если вам понадобится чья-то помощь, вы сами должны ее обеспечить. Мне нужно только, чтобы вы привели ко мне того человека из тюрьмы. А вы немедленно получите деньги: ты 15, а твой приятель 10 тысяч долларов. Тебе все ясно?

Рико согласно кивнул. Ему было также ясно, что, в случае неудачи и провала, он может получить 15 или даже 20 лет каторги. Решение Килле не нравилось ему, но деньги манили, притягивали к себе как магнит.

— Значит, вам нужен тот человек из тюрьмы? — спросил Ральф.

— Если бы это было не так, стал бы я вам платить 25 тысяч долларов, — жестко ответил Килле. — Подробностей не спрашивай, я все равно тебе их не скажу.

— Что верно, то верно, — согласился Рико, — но, честно признаться, я и подумать не мог, что речь пойдет о похищении человека из тюрьмы.

Килле сделал вид, что не слушает его. После паузы Рико продолжал:

— Все зависит от Вида…

Килле посмотрел на Еву, которая кивнула головой.

— Конечно, — согласился Килле, — но хотелось бы больше не встречаться с ним. Не нравится мне этот человек. Когда он ознакомится с районом каторги и согласится взяться за дело, пусть твой приятель во всех подробностях и деталях изложит тебе свои соображения относительно предпринимаемого похищения, а ты, Рико, доложишь обо всем мне. Я хочу быть связанным в этом деле только с тобой. Если план Вида, по твоему мнению, будет хорош, я дам согласие на осуществление его. И на этом моя роль будет исчерпана до самого момента обмена узника на деньги.

Рико кивнул.

— Пока все. — Килле встал. — До встречи через неделю.

— До свидания, — ответил Рико, тоже вставая.

После его ухода Килле подошел к Еве. С минуту они молчали, всматриваясь в огни порта, потом Килле сказал:

— Иду домой. Я чертовски устал. Пока этот тип не даст согласия, делать нам нечего. Как ты думаешь, он согласится?

Ева, не поворачивая головы, ответила равнодушным голосом:

— Да, наверное, согласится. Этот человек готов на все.

Все эти дни, что еще пришлось быть в Нью-Йорке, Вид много думал об Аните Джексон. Это было удивительно, так как до сих пор серьезно его мыслей не занимала ни одна из девушек. Он считал их нудными и трудными созданиями, без которых, правда, нелегко обойтись, но для настоящего человека они словно камень на шее.

Но Анита была не такой, как другие. Он прожил у нее 13 дней, видел, как она готовит обед, как одевается, как собирается и уходит утром на работу и возвращается поздним вечером. Наблюдал, как она заботится о своем убогом гардеробе. Она делала еще десятки всяких мелких вещей, которые в своих квартирах делают тысячи других девушек. Эти дни, проведенные поневоле в ее квартире, пробудили у Вида интерес к Аните. Еще ни одна из женщин не вызывала у него таких чувств, и это беспокоило его. Он не мог объяснить себе, но чувствовал, что в этой девушке есть что-то такое, что он никогда не сможет до конца понять. Это «что-то» делало его рабом, а ее неприкосновенной. Анита спасла ему жизнь — и это он никогда не забудет. Она ухаживала за ним дни и ночи, умело делала перевязки… Именно этой ее заботе он был обязан тем, что уже на третий день смог встать на ноги. И самое удивительное: она ни слова не сказала ему, почему и зачем она это делает. На все его упорные расспросы она неизменно отвечала: «Не надо об этом говорить». «Я делаю так, как считаю нужным. И твоей благодарности мне не надо». Эти слова всегда сбивали Вида с толку. До него никак не могло дойти, почему эта чужая женщина сделала для него так много хорошего просто так, ни за что. Тем более что она знала: за укрывательство раненого человека ей грозила тюрьма. Вид, когда почувствовал себя лучше, решил уйти. Он положил на стол триста долларов и сказал:

— Я должен тебе гораздо больше… Возьми хотя бы эти деньги. Ты заслуживаешь гораздо большей благодарности. — Он еще подумал тогда, что, наверное, сошел с ума выкладывать такую сумму, но что-то толкнуло его на это, а что — он никак не мог себе потом объяснить. Когда девушка отказалась взять деньги, он чувствовал себя так, словно ему дали пощечину. — Значит, не возьмешь? — уточнил он, засовывая деньги обратно в карман. — Я не стану тебя уговаривать, чтобы ты их приняла. Но знай, что это глупо, чертовски глупо… Ведь я тоже…

На следующее утро Анита, как обычно, пошла на работу. Тогда он решил уйти. Каждый день его пребывания здесь грозил девушке большой опасностью. Вид вышел из дома, как только стемнело, за какой-нибудь час до возвращения девушки с работы. Ушел той же самой дорогой, что и пришел к ней, — по крышам. И не оставил даже записки. Опять появившись в Нью-Йорке, Вид мыслями вернулся к Аните, жалел, что мало знал о ней, всего лишь, что она работает продавщицей в гастрономе. И ничего больше. Только здесь, в Нью-Йорке, парень остро ощутил, как недостает ему присутствия девушки. Особенно вечерами, когда он засыпал в маленьком номере дешевого отеля. Перед глазами Вида постоянно вставали дни, проведенные у нее… Анита всегда молча хлопотала в квартире, но даже этого было достаточно, чтобы не чувствовать себя одиноким. Часто думалось о том, как он ей все же обязан, что остается в неоплатном долгу за спасение свое, но был абсолютно уверен, что сумеет отплатить этот долг. Анита была красива, но одинока. Так же одинока, как и он. Она не ходила ни в кино, ни на танцы, ее не тянуло в ночные клубы, и у нее не было бездумных развлечений, которые часто позволяют себе другие девушки. Казалось, в ее жизни нет места мужчине. Когда Вид спрашивал свою спасительницу, почему она так странно ведет себя, она отвечала ему грубостью. Вид определенно решил, что должен увидеть Аниту Джексон.

Было уже больше одиннадцати, однако он не подумал, что время для визита не совсем подходящее. Анита возвращалась с работы в половине одиннадцатого и тут же ложилась спать. Вид помнил это. Действительно, девушка могла спать уже, но даже такой аргумент не мог остановить этого упрямого парня, решившего, что он должен обязательно увидеть ее этой ночью. И этому решению ничто не могло помешать.

Идя по улице, Вид думал о предложенных Килле 10 тысячах долларов за освобождение человека из тюрьмы. Имея такую сумму в кармане, можно отлично прожить несколько месяцев. Но что за этим всем кроется? Если Виду этот человек будет стоить десять тысяч, то во сколько же оценил его Килле? Новая работа Виду нравилась, она была трудной, опасной, но хорошо оплачивалась. Такая работа влекла за собой и новые методы: не те, какими он пользовался до сих пор, добывая деньги. Парень знал, что может справиться с любыми трудностями, а кроме того, был доволен, что в деле сможет разрядить злость, бушевавшую в нем эти несколько недель.