Том 27. Письма 1900-1901

Пьеса начата ^* , кажется, хорошо, но я охладел к этому началу, оно для меня опошлилось — и я теперь не знаю, что делать. Пьесу ведь надо писать не останавливаясь, без передышки, а сегодняшнее утро — это первое утро, когда я один, когда мне не мешают. Ну, да все равно, впрочем.

Дядю Сашу надо женить ^* .

Когда приеду, пойдем опять в Петровское-Разумовское? Только так, чтобы на целый день и чтобы погода была очень хорошая, осенняя и чтобы ты не хандрила и не повторяла каждую минуту, что тебе нужно на репетицию.

Ек<атерина> Ник<олаевна> сообщила по секрету, что ее муж, т. е. Вл<адимир> Ив<анович>, приедет сюда на две недели, чтобы работать ^* . В конце месяца. Я удеру в Гурзуф ^* , чтобы не мешать.

В Ялте уже осень. Ну, милюся моя, будь здорова и пиши, пиши, пока не надоест. Прощай, мамуся, ангел мой, немочка прекрасная. Мне без тебя адски скучно.

Твой Antoine.

На конверте:

Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер.

Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

Лаврову В. М., 21 августа 1900 *

3125. В. М. ЛАВРОВУ

21 августа 1900 г. Ялта.

21 авг. 1900.

Милый друг Вукол Михайлович, прости, не писал тебе, потому что не знал, где ты ^* , про Виктора же Александровича слышал, что он в Париже на выставке. Как бы ни было, спасибо тебе за письмо, за весть о себе. Хотя ты и ни слова не пишешь о здоровье, но уповаю, что ты здрав и благополучен, чего, кстати сказать, желаю тебе от души. Повесть пришлю в ноябре ^* , не раньше. Почему не в октябре, объясню при свидании, недельки через две, когда буду в Москве.

В Ялте холодно и невесело. Шлю привет Софии Федоровне и Виктору Александровичу, если он в Москве. Итак, до свиданья!

Весь твой А. Чехов.

С удовольствием посидел бы теперь где-нибудь в московском трактирчике ^* .

Книппер О. Л., 23 августа 1900 *

3126. О. Л. КНИППЕР

23 августа 1900 г. Ялта.

23 авг.

Милюся моя, здравствуй! В письме своем ты сердишься, что я пишу тебе помалу. Но зато ведь я пишу тебе часто!

Вчера был у меня Алексеев. Сидел до 9 час<ов> вечера, потом мы пошли (или, вернее — я повел его) в женскую гимназию, к начальнице ^* . В гимназии хорошенькая венгерка ^* , говорящая очень смешно по-русски, играла на арфе и смешила нас. Просидели до 12 часов.

Сегодня пошел в город по делу, встретил там Верочку и привел ее к нам обедать. Эта Верочка приехала из Харькова ^* . Богатая невеста. Видишь, какой я Дон-Жуан!

Пьесу пишу, но боюсь, что она выйдет скучная ^* . Я напишу и, если мне не пондравится, отложу ее, спрячу до будущего года или до того времени, когда захочется опять писать. Один сезон пройдет без моей пьесы — это не беда. Впрочем, поговорим об этом, когда буду в Москве ^* .

А дождя все нет и нет. У нас во дворе строят сарай. Журавль скучает ^* . Я тебя люблю.

Приедешь на вокзал встретить меня? А где мне остановиться? В какой гостинице ^* — удобной, близкой к тебе и не столь дорогой? Подумай о сем и напиши, миленькая моя.

У нас в доме тихо, мирно, с матерью пребываю в согласии, не ссорюсь.

Ты ходишь с Вишневским в оперетку? ^* Гм…

Пиши мне почаще, не скупись. За это я тебя награжу, я тебя буду любить свирепо, как араб. Прощай, Оля, будь здорова и весела. Не забывай, пиши и почаще вспоминай твоего

Antoine.

На конверте:

Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер.

Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

Комиссаржевской В. Ф., 25 августа 1900 *

3127. В. Ф. КОМИССАРЖЕВСКОЙ

25 августа 1900 г. Ялта.

25 августа.

Вы сердитесь, Вера Федоровна? Но что делать! ^* Время наших неудач и недоразумений, очевидно, еще продолжается; по два раза в день я ходил в фотографию, и мне каждый раз говорили: не готово! Наконец сегодня, потеряв всякое терпение, я вырвал два снимка ^* — без наклейки, без ретуши — и посылаю. Эти снимки еще не готовы, имейте это в виду, т. е. не судите очень строго. Вам надлежит рассмотреть их и потом написать мне, сколько прислать Вам карточек и каких. Если оба сорта понравятся, то вышлю оба, пожелаете — по нескольку штук. На фотографии, кстати сказать, Вы вышли грустной, грустной!

Статья Боборыкина ^* , его беседа с папой напечатана в «Русской мысли» за июнь 1900 г.

С каким удовольствием я поехал бы теперь в цивилизованные страны, в Петербург, например, чтобы пожить там, потрепать свою особу. Я чувствую, как здесь я не живу, а засыпаю ^* или всё ухожу, ухожу куда-то без остановки, бесповоротно, как воздушный шар. А пьесу все-таки пишу ^* и кончу ее, вероятно, в сентябре и тогда пришлю Вам. В сентябре поеду в Москву ^* , потом за границу — надолго.

В Ялте холодно, море сердитое! Будьте здоровы и счастливы, да хранит Вас бог. Не сердитесь на меня! ^*

Ваш А. Чехов.

Чеховой М. П., 28 августа 1900 *

3128. М. П. ЧЕХОВОЙ

28 августа 1900 г. Ялта.

28 авг.

Милая Маша, ты пишешь, чтобы я выслал денег ^* , а не пишешь, сколько. Посылаю двести рублей; если этого мало, то пришлю еще.

Всё благополучно. Мать здорова. У меня каждый день Ладыженский ^* , который приехал дней 10 назад. Пьесу писать, конечно, нельзя ^* .

Нового ничего. Будь здорова.

Твой А. Чехов.

Книппер О. Л., 30 августа 1900 *

3129. О. Л. КНИППЕР

30 августа 1900 г. Ялта.