Том 29. Письма 1902-1903
Шрифт:
Сегодня прохладно, облачно, ветер. Окна закрыты.
Будь здорова и весела. Была на «Юлии Цезаре»? * Ну, как?
Твой А. Чехов.
8 окт.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
Дучинскому Н. П., 9 октября 1903 *
4192. Н. П. ДУЧИНСКОМУ
9 октября 1903 г. Ялта.
9 окт. 1903 г.
Ялта.
Многоуважаемый
Я уже ознакомился с Вашим журналом * и, скажу откровенно, охотно бы принял в нем участие * , но в настоящее время я ничего не делаю (о чем, вероятно, Вам уже сообщила моя жена), так как нездоров. Теперь мне остается только просить Вас обождать, когда обстоятельства изменятся к лучшему, и не сердиться на меня очень.
Желаю полного успеха Вам и Вашему журналу и остаюсь искренно Вас уважающий
А. Чехов.
В декабрьском «Журнале для всех» будет напечатан мой рассказ «Невеста». Этот рассказ уже давно написан.
Книппер-Чеховой О. Л., 9 октября 1903 *
4193. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
9 октября 1903 г. Ялта.
9 окт.
Лошадка моя, не пиши мне сердито-унылых писем, не запрещай мне приезжать в Москву * . Что бы там ни было, а в Москву я приеду, и если ты не пустишь меня к себе, то я остановлюсь где-нибудь в номерах. Мне ведь в Москве нужно немногое (если говорить об удобствах): место в театре и большой ватерклозет. Дусик мой, здоровье мое гораздо лучше, я пополнел от еды, кашляю меньше, а к 1-му ноябрю, надеюсь, будет совсем хорошо. Настроение у меня прекрасное. Переписываю пьесу, скоро кончу, голубчик, клянусь в этом. Как пошлю, буду телеграфировать. Уверяю тебя, каждый лишний день только на пользу, ибо пьеса становится все лучше и лучше и лица уже ясны. Только вот боюсь, есть места, которые может почеркать цензура * , это будет ужасно.
Родная моя, голуба, дуся, лошадка, не беспокойся, уверяю тебя, все не так дурно, как ты думаешь, все благополучно вполне. Клянусь, что пьеса готова, уверяю тебя тысячу раз; если не прислал до сих пор, то потому только, что переписываю слишком медленно и переделываю по обыкновению во время переписки.
Сегодня дождь, прохладно. Приносили двух живых перепелов.
Дуся, я приеду в Москву непременно, хоть ты меня зарежь, и приехал бы, если бы не был женат; стало быть, если задавит меня в Москве извозчик, то ты не виновата.
Играй хорошо, старательно, учись, дуся, наблюдай, ты еще молодая актриса, не раскисай пожалуйста! Бога ради!
Мыл голову (писал ли я тебе?), но у меня жидкость не пенилась. Вероятно, много воды взял.
Вчера были Горькая и Средина * . У Леонида Вал<ентиновича> нефрит, появились на лице отеки. Он в большом беспокойстве, очевидно, так как все время глядит, сколько у него белка.
Обнимаю мою радость. Господь с тобой, будь покойна и весела.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
Алексееву (Станиславскому) К. С., 10 октября 1903 *
4194. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
10 октября 1903 г. Ялта.
Дорогой Константин Сергеевич, не сердитесь! Пьесу я переписываю * начисто
во второй раз, оттого и запаздываю. Пришлю ее через тридня! * Будьте покойны.Ваш А. Чехов.
10 окт. 1903.
Через три дня, непременно.
На обороте:
Москва. Его высокоблагородию Константину Сергеевичу Алексееву.
Камергерский пер., Художественный театр.
Книппер-Чеховой О. Л., 10 октября 1903 *
4195. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
10 октября 1903 г. Ялта.
10 окт.
Здравствуй, лошадка. Сегодня от тебя письма нет, я горжусь, значит я исправнее тебя. Здоровье мое сегодня недурно, даже отменно хорошо, кашляю мало и туда совсем не ходил. Пьесу переписываю в другой раз и пришлю непременночерез три дня, о чем уведомлю телеграммой.
Сегодня был Костя; он вчера * сидел долго в ресторане и записывал биллиардные выражения для моей пьесы.
Будь покойна, все благополучно.
Целую мою голубку. Читал, что Брута вместо Станиславского будет играть Лужский * . Зачем это? Хотите, чтобы сборы съехали на 600 р.? Для Лужского я написал подходящую роль * . Роль коротенькая, но самая настоящая.
Пупсик мой, обнимаю.
Твой А.
На конверте:
Москва. Ольге Леонардовне Чеховой.
Петровка, д. Коровина, кв. 35.
Книппер-Чеховой О. Л., 12 октября 1903 *
4196. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ
12 октября 1903 г. Ялта.
12 окт. 1903.
Итак, лошадка, да здравствуют мое и ваше долготерпение! Пьеса уже окончена, окончательно окончена и завтра вечером или, самое позднее, 14-го утром будет послана в Москву. Одновременно я пришлю тебе кое-какие примечания * . Если понадобятся переделки, то, как мне кажется, очень небольшие. Самое нехорошее в пьесе это то, что я писал ее не в один присест, а долго, очень долго, так что должна чувствоваться некоторая тягучесть. Ну, да там увидим.
Здоровье мое поправляется, я уже не кашляю много и уже не бегаю. С отъездом Маши * обеды стали конечно похуже; сегодня, например, подана была за обедом баранина * , которой мне нельзя есть теперь, и так пришлось без жаркого. Ем очень хороший кисель. Ветчина солонющая, есть трудно. Яйца ем.
Дуся, как мне было трудно писать пьесу! *
Скажи Вишневскому, чтобы он нашел мне место акцизного. Я написал для него роль * , только боюсь, что после Антония * эта роль, сделанная Антоном, покажется ему неизящной, угловатой. Впрочем, играть он будет аристократа. Твоя роль * сделана только в III и I актах, в остальных она только намазана. Но опять-таки ничего, я не падаю духом. А Станиславскому стыдно трусить * . Ведь он начал так храбро, играл Тригорина, как хотел * , теперь нос вешает оттого, что его не хвалит Эфрос * .