Том 3. Грабители морей. Парии человечества. Питкернское преступление (с илл.)

Но вдруг богатырь услыхал странные слова, поразившие его слух и взволновавшие душу. Он остановился и прислушался.

Пеггам нетерпеливым тоном возражал клерку на какие-то сказанные тем слова:

— Ах, ты все о своем!.. Мне, право, некогда сегодня толковать об этом… И что ты беспокоишься? В конце концов мы всегда с тобой сговоримся…

Участь клерка была решена: Гуттор убедился, что он сообщник Пеггама, и уже хотел окончательно войти в кабинет, как вдруг до ушей его долетел ответ Перси.

— Напрасно ты, Пеггам, издеваешься надо мной, — говорил клерк. — Смотри, не пришлось бы тебе раскаяться. Взгляни на эти часы. В четыре часа пять минут, если ты не заплатишь мне сто тысяч фунтов, будет уже поздно.

— Есть мне когда заниматься этим, как же! Как будто у меня только и дела, что ты да счеты с тобой!.. Ты, стало быть, не знаешь, что полиция арестовала моего клерка Олдхэма, без которого я совершенно не могу обойтись в Чичестере?

— Ну что же такое? Джошуа устроит его побег. Не ты ли сам писал сегодня об этом солиситору? Но это меня нисколько не касается. Я хочу покончить с тобой, а чтобы ты не говорил, что я поступаю предательски, потрудись узнать, какими способами я надеюсь добыть нужную мне сумму. Первый способ состоит в следующем: совет олдерменов [13] и лорд-мэр обещали пятьдесят тысяч франков тому, кто выдаст властям главаря «Грабителей», хотя бы доносчик и сам был соучастником преступного товарищества. Суперинтендант полиции обещал двадцать пять тысяч, а разные лондонские корпорации — еще тридцать пять в общей сложности. Таким образом я могу получить даже больше того, что мне нужно, на целых пять тысяч.

13

Олдермен — член муниципалитета.

Пеггам бросился в кресло, откинулся на спинку его и громко захохотал.

— Ох, уморил!.. Так ты собрался на меня доносить?.. Нет, я в жизни своей не слыхал ничего смешнее… Ох, батюшки!..

Он разом прекратил хохот, сухо и нервно встал, нахмурил брови и взглянул на Перси тем грозным взглядом, который так властно действовал на всех «Грабителей».

— Дурак! Жалкий дурак! — произнес он голосом, дрожавшим от гнева. — Ты забываешь, что я держу в своих руках честь нескольких десятков знатных фамилий Англии и что, как только ты рот раскроешь, на тебя наденут смирительную рубашку и посадят в Бедлам, где ты сгниешь… Ну, мой милый, какой же твой второй способ? — продолжал Пеггам, меняя грозный тон на иронический. — Интересно узнать. Если он так же остроумен, как и первый, то это делает честь твоему уму, твоей изобретательности.

Легко себе представить, с каким жгучим интересом слушал Гуттор эту беседу двух негодяев…

Перси позеленел. Лицо его приняло такое свирепое выражение, что всякий, кроме Пеггама, мог бы прийти в ужас.

— Ты молчишь, дружочек? — продолжал иронизировать чичестерский нотариус. — Ну, так, стало быть, я и разговор окончу. Вот мое последнее слово: ты будешь служить нам еще пять лет и получишь обещанную тебе плату, после чего можешь уходить на все четыре стороны. И знай, что ничто в мире не заставит меня переменить свое решение.

— Берегись, Пеггам! — вскричал шипящим голосом Перси. — Берегись, не доводи меня до крайности! Выслушай меня в свою очередь; среди твоих врагов есть такие, которым мне стоит только шепнуть словечко… Например, я могу сказать лорду Уинчестеру: «Хотите отомстить убийцам вашего отца, зарезанного в постели?..» Или леди Лонгдейл: «Хотите отомстить за смерть вашего мужа, отца ваших детей, погибшего в ужасных муках?.. Дайте мне сто тысяч фунтов — и я вам выдам убийцу».

— Это все? — спросил Пеггам, иронически посмеиваясь.

— Нет, негодяй, не все, потому что есть люди, которые с удовольствием заплатят и еще дороже!

Перси, сильно жестикулируя, встал между дверью и своим собеседником.

— Что же это? Ты где встал? — воскликнул атаман «Грабителей». — Уж не хочешь ли ты загородить мне выход?

— Неужели ты думаешь, старый злодей, — продолжал, не слушая, Перси, — неужели ты думаешь, что если я явлюсь к Эрику Бьёрну и скажу ему. «Хотите отомстить за смерть вашей сестры Леоноры и ее детей, утопленных в море? Хотите освободить своих братьев из плена? Дайте мне двести тысяч соверенов, и я выдам вам виновника этих злодейств…»

Перси не договорил.

— Принимаю! — раздался вдруг за портьерой громкий зычный голос.

Портьера раздвинулась, и в дверях появился Гуттор, сверкая взглядом и внушая невольный трепет своей могучей фигурой.

Из груди Пеггама вырвался хриплый крик ярости. Негодяй хотел бежать, но богатырь схватил его за горло и, обращаясь к Перси, который сам стоял ни жив ни мертв, сказал ему.

— Я вам даю двести тысяч фунтов стерлингов, сколько вы просили… Этот человек мой?

— Ваш, — пролепетал почти бессознательно Перси.

— Негодяй! — взревел Пеггам. — Ты мне дорого за это заплатишь!

Больше ему не дали произнести ни слова. Гуттор заткнул ему рот, завернул злодея в ковер и побежал вон из комнаты.

В дверях он обернулся и торопливо пояснил клерку, растерянно стоявшему посреди кабинета:

— Нужно торопиться… Через полчаса я вернусь и заплачу вам условленную сумму.

Смеркалось. Время дня было самое благоприятное для похитителя. Гуттор в несколько прыжков добежал до лодки, открыл люк, снял с пленника ковер и сунул Пеггама под палубу. Закрыв затем люк на ключ, богатырь спокойно вернулся в квартиру Джошуа, который еще не возвращался.

XVIII

Освобождение Олдхэма. — Размен пленных. — Ну, смотри же, Фредерик Бьёрн. — Блэкфрейрское подземелье. — Казнь предателя. — Чудесное избавление. — Карта острова.

БОГАТЫРЬ ЗАСТАЛ ПЕРСИ ПОГРУЖЕННЫМ в задумчивость. Несчастный клерк, получив плату за свою измену, не обнаружил ни малейшего восторга. Страх заглушал в нем ту радость, которую он почувствовал бы в других условиях. Во время краткой отлучки Гуттора он успел сообразить, что Пеггам в тот же вечер освободит своих пленников в обмен на собственную свободу и вместе с тем жестоко отомстит своему предателю. Он не был даже уверен в том, что ему придется провести ночь в своей постели. Пеггам, конечно, знает, что контора братьев Беринг уже заперта, и, разумеется, примет меры, чтобы Перси не получил на другой день оттуда двести тысяч соверенов по чеку, выданному Гуттором, и не уехал из Англии.

— За себя вы отомстили, — сказал он богатырю, — но меня погубили.

— Это как? — удивился Гуттор.

— Ведь вы, разумеется, хлопотали ради того, чтобы освободить герцога Норландского и его брата?

— Ну, конечно.

— Разве вы не знаете, что вам удастся достичь своей цели лишь ценой освобождения Пеггама?

— Отлично знаю.

— Стало быть, я прав, называя себя погибшим человеком. Как только злодей будет освобожден, он первым делом примется за меня, и уж, конечно, мне от него не спрятаться.

— В таком случае бегите… Уезжайте сейчас же из Лондона, только не во Францию через Дувр, а в Голландию через Шотландию. В Нидерландах любой банкир разменяет вам ваш чек.

— Благодарю вас, вы подали мне отличную мысль. У меня просто голова закружилась… Если мне удастся спастись, то этим я вам буду обязан… Хорошо. Я уйду сейчас же, как только вернется мой патрон.

Между тем совершенно стемнело, и Джошуа не заставил себя ждать.

Адвокату не стоило ни малейшего труда подкупить тюремщика. Пять тысяч фунтов стерлингов сделали свое дело. Мистер Торнбулл объявил, что он закроет глаза и ни во что не будет вмешиваться. Друзьям Олдхэма оставалось только придумать средство украсть его из тюрьмы.