Том 4. Лунные муравьи

Соня. Верно, папочка, верно. У народа и душа своя, и плоть своя. Нельзя их убивать. Я не знаю, что с Россией будет, а только одно мне ясно, кто не любит русский перелесок, да василек и мак во ржи, да проселок с колеями, да зеленую церковную луковку, тот не знает и не любит Россию. Если василька синего не надо, да маковых огоньков не надо, если все равно, что они, что апельсинное дерево, – тогда и ничего не надо. Тогда уж лучше сразу отдать все, все. Не нужна мне Россия без василька.

Бланк. Что это? Какой усталый романтизм! Боязнь жизни. Точно русская революция случайна, беспочвенна. Да она сама – роскошный цветок, который стоит всех твоих васильков. Пускай себе старые васильки да маки погибают. Вырастут новые цветы, доступные всему человечеству, а не одним избранным.

Борис. Да не хочу я этих новых! Противные они у вас какие-то, бумажные. Коли пропадать живым нашим, так к черту и Россию, эту вонючую дыру.

Коген. И дались вам злосчастные васильки да маки. Тут, в Париже, их сколько угодно, из Ниццы каждый день привозят. И маки не такие, как у нас по межам, а прелестные, крупные, махровые и всех цветов. На бульварах старухи продают, ну и покупайте.

Борис. На бульварах все продается, да наши маки не покупные. Впрочем, что спорить? Разные мы люди.

Гущин(встает). Я никогда не мог понять споров. К чему убеждать друг друга? Общаться нужно не мыслями, а ощущениями. У вас, Софья Арсеньевна, ощущения очень тонкие. Я их вполне понимаю.

Соня. Очень жаль.

Гущин. Прозвольте вас поблагодарить, профессор, за ценные указания. (Прощается.)

Арсений Ильич. Не стоит, не стоит.

Гущин делает общий поклон.

Коген. Погодите, я с вами. Хочу вас немножко проинтервьюировать. Иосиф Иосифович, до свидания, до завтра. (Быстро прощается со всеми и уходит, разговаривая с Гущиным.)

Арсений Ильич, Наталья Петровна и Борис провожают их до столовой.

Явление восемнадцатое

Те же без Когена и Гущина.

Бланк(отводит Соню на авансцену). Что с тобой? Я тобой очень недоволен. Распускаешься. Возьми себя в руки. При других, по крайней мере, держала бы себя прилично. Письма отправила?

Соня. Нет.

Бланк. Ну, это, наконец, просто свинство. Ведь я просил тебя. И того сделать не могла. Это все влияние расслабленного кузена.

Соня(спокойно). Не говори вздор.

Бланк. Надо уходить, мне некогда, дел еще куча до завтра. Дай письма, я сам их снесу. (Уходит с Соней налево.)

Явление девятнадцатое

Арсений Ильич, Наталья Петровна, Борис.

Борис. До чего декадентство испошлилось.

Арсений Ильич. А разве оно было когда-нибудь не пошлым?

Борис. В нем была своя глубина. Свой соблазн. А теперь слякоть какая-то пошла. Впрочем, может быть, я сам слякоть, оттого и злобствую.

Наталья Петровна. Боря, это все пузыри на воде. А важное в глубине происходит.

Соня входит.

Явление двадцатое

Те же и Соня.

Соня. Ушел декадент.

Наталья Петровна. Соскучилась ты по России, милая. Ну ничего. Весной, даст Бог, все устроится, может, и в Тимофеевское еще поедем.

Соня. В Тимофеевское, в Тимофеевское… Нет, мама, не поедем, нельзя. И не надо. И не хочу в Россию. Я в Россию не вернусь. А ты, Боря?

Борис. Нет.

Арсений Ильич. Так что же вы тут делать-то будете, за границей?

Борис. Жить… или умирать.

Арсений Ильич. Экие вы старики. Никакой игры в вас нету.

Соня. Да, нету, нету… Ничего нету. Старики, синие васильки… Эх, скучно, тушите огни. Так, кажется, Никита во «Власти тьмы» говорит?

Арсений Ильич. Да тушить-то нечего. Зажечь пора. Что это, темнота какая.

Входит горничная.

Явление двадцать первое

Те же и горничная, которая подает Наталье Петровне телеграмму и тотчас выходит.

Явление двадцать второе

Те же без горничной.

Наталья Петровна(читая). Анюта просит приехать сейчас же. С мальчиками неладно.

Арсений Ильич. Ну, что там, пустяки.

Наталья Петровна. Нет, съездить надо. Поедем-ка со мной.

Арсений Ильич. Избавь, голубушка.

Соня(торопливо). Нет, нет, папа, непременно поезжайте, непременно! Нельзя же так, в самом деле. Проедетесь. Поезжайте.

Арсений Ильич. Да чего ты? Ну хорошо, хорошо. Поеду. Боря, ты обедаешь? Я не прощаюсь.

Борис. Не… не знаю, право.

Арсений Ильич. Чего там, оставайся. И куда пойдешь? А мы сейчас назад.

Уходит, Наталья Петровна тоже, Борис за ними.

Явление двадцать третье

Соня одна.

Соня. Цветики, цветики лазоревые… Лепестки, листочки маковые… алые… Лепестки, лепестки, их огни… (Идет к двери.) Боря! Боря! Да где же ты?

Борис за дверями: «Я иду».

Соня. Иди, иди скорее! Иди сюда! (Борис входит.)

Явление двадцать четвертое

Соня, Борис.