Том 4. Педагогические работы 1936-1939

Мне приходится бывать во многих школах. Иногда говорят: вот отличница, классный руководитель, у неё класс лучше всех. Я знакомлюсь и вижу, что эта отличница заглядывает всем в глаза: все ли видят, что она отличница, все ли наслаждаются этим, все ли ей завидуют? Она живёт своим очарованием, которое она распространяет вокруг себя как отличница. Она всё время думает об этом. На этой почве на каждом шагу мы сталкиваемся с такими фактами. Вдруг появляется новая отличница, которая может её, что называется, заткнуть за пояс. Может быть такой случай? Может. И вот, я вижу уже в разговоре между ними какие-то странно дамские нотки. Как будто бы ничего плохого не сказано, всё очень вежливо, но какие-то шипы выглядывают из каждого подлежащего, из каждого сказуемого. (Смех). Внешне же всё благополучно, даже благоуханье чувствуется: ах, какая вы милая, ах, как у вас хорошо выходит! Но чувствуешь, что не просто, не по-товарищески говорится, чувствуешь, что человека зависть гложет. Пригласили меня однажды в одном районе на собрание учителей-отличников. Пригласили меня в качестве почётного гостя. Пришёл я на это собрание. Вижу — сидят люди, пьют вино, едят пирожное, пьют чай, произносят тосты. Всё очень хорошо, очень дружно. А когда немного повеселели и со мной дружеские отношения начались. И говорят: какие они там отличники (смех), та с директором в хороших отношениях, а у той в школе своя компания, так они друг-друга выдвигают, а эта всем ученикам ставила «отлично», «отлично» и «отлично». (Смех). Поговорил я с тем, с другим, с третьим. Думаю: куда же это я попал? Выходит так, что сплошные мошенники собрались. Тогда я начал расспрашивать: — Скажите, а вот этот как? — Ах, это скучнейший человек, серое существо, ничего не стоит, вытягивал свои «отлично» как лошадь работает. А вот такая-то? Да вы же видите, как она держится: и плечи и глаза в ход пускает. (Смех). Что это значит? Вероятно люди немало поработали, чтобы заслужить звание отличников, и всё-таки за углом где-то считают, что это неправильно, кто-то недоволен. Если такие люди в школе имеются, так какой же может быть разговор о едином школьном коллективе? Поэтому я считаю: та школа, где нет единого школьного коллектива, как правило, не может руководить воспитанием в школе и не может руководить семьёй. На что может рассчитывать такой школьный коллектив? Только на силы отдельных учителей. Есть учителя хорошие, опытные, работоспособные — они что-то сделают. А если учителя молодые, которые только что пришли в школу — они ничего не сделают. Есть учителя, которые не умеют делать, и им никто не показывает, никто их не научит.

Между тем нет такой специальности, которой нельзя было бы выучить человека. Говорят, что если зайца бить, то он будет спички зажигать. А человека и бить не нужно. Он может освоить любую специальность. А специальность учителя — быть воспитателем, педагогом.

Это очень легкое дело. Уверяю вас, воспитание человека чрезвычайно легкое дело, очень хорошее, прекрасное дело. Но при каких условиях? Об этом я скажу дальше.

Не нужно иметь педагогического таланта. Я не обладаю педагогическим талантом и пришел в педагогику случайно, без всякого на то призвания. Отец мой маляр. Он сказал мне: будешь учителем. Рассуждать не приходилось. И я стал учителем. И очень долгое время чувствовал, что у меня плохо идет, неважный я был учитель. И воспитатель был неважный.

Но я научился. Я сделался мастером своего дела. А мастером может сделаться каждый, если ему помогут и если он сам будет работать. И хорошим мастером можно сделаться только в хорошем педагогическом коллективе.

Это, товарищи, как и во всякой иной специальности. Ведь никакой институт не выпускает инженера, он дает только звание инженера, а настоящим инженером человек делается через 3–4 года работы на заводе, когда как следует проработает в хорошем заводском коллективе.

Точно так же настоящим учителем-воспитателем можно стать после работы в хорошем педагогическом коллективе через несколько лет.

В последние годы я приглашал к себе каких угодно учителей и прежде всего старался их учить. Я уже стал мастером, а они еще молодые. И я говорил каждому из них: пришел ко мне, ничего не знаешь, учись. И он видел, что я говорю правду.

У меня в коммуне им. Дзержинского был заместителем Татаринов.

Я — человек более или менее строгий, могу крикнуть. А он, наоборот, мягкий, как воск. Повысить голос, крикнуть он не мог. Очень способный человек, прекрасный учитель, очень трудолюбивый, к тому же очень хотел стать хорошим воспитателем.

Что же вы думаете? Я уезжал куда-нибудь в командировку на полмесяца и оставлял его в коммуне вместо себя. Приезжаю, спрашиваю:

— Ну, как дела?

— Добре.

Вечером собираются ребята и смеются:

— Чего смеетесь?

— Довольно смешно было.

— А что?

— А он все так же, как вы, делает. Вы говорите: черт вас побери. Он тоже говорит «черт вас побери», только тихоньким голосом.

— Ну, а вы слушались?

— А как же, мы же видим, что он сердится.

Человек не мог повысить голос, но в этом нежном «черт вас побери» он выражал предел своего гнева.

Он стал настоящим мастером-воспитателем.

А почему он таким сделался? Потому что он доверял мне как руководителю коллектива, потому что он работал в коллективе, потому что он не противопоставлял коллективу свой талант, свои какие-то единоличные достижения. Он жил интересами коллектива и жил в коллективе.

Если в школе есть коллектив таких педагогов, для которых успех всей школы стоит на первом месте, а успех его класса стоит на втором месте и затем уже на третьем месте его личный успех как педагога, то в таком коллективе будет настоящая воспитательная работа.

Развивая дальше эту мысль, я настаиваю на придании особого значения главе коллектива.

У нас в школах есть директор, есть завуч, комсорг, старший пионервожатый и еще кто-то…

В некоторых школах все эти силы, исключая, конечно, и учителей, подчиняются руководству, доверяют ему и слушаются его, т. е. в тех случаях, когда есть расхождения, поступают все-таки так, как говорит старший.

В некоторых же школах не разберешь, кто руководит: и директор руководит, и завуч руководит, и комсорг руководит, и старший пионервожатый руководит. Все руководят, и не разберешь, кто отвечает, кто кого учит, кто кем действительно руководит.

Я у себя по штату имел завуча, но ни разу его не приглашал. Мне было очень трудно. Я должен был вести и свою работу, и работу завуча. Кроме того, у меня был еще завод с миллионным промфинпланом, кроме того, у меня было еще общежитие.

Следовательно, я должен был заниматься вопросами быта, столовыми, костюмами и т. д. И все-таки я не имел помощника, а работал один. Все остальные были на одинаковых ролях, в одинаковых отношениях друг с другом. Я был руководством в единственном числе. И я от этого выигрывал.

В тех случаях, когда есть единое руководство, скорее может быть и единый коллектив.

Я не буду дальше рассказывать вам о едином педагогическом коллективе, потому что это увело бы нас очень далеко от темы нашей сегодняшней беседы, но это важнейшее условие правильной воспитательной работы в школе.

Вторым важным условием я считаю единый коллектив учеников школы. Я уже писал в «Правде» о том, что у нас нет школьного коллектива, а есть классный коллектив. Школьный коллектив как-то не создается. Ученики старших классов не знают учеников младших классов. А если и знают, то относятся к этому так: я ученик 10 класса, я выделен пионервожатым в 5 класс, и я знаю, что делается в моем 5 классе.

Это, товарищи, совсем не то. Это не единый школьный коллектив. Школа все-таки разбита на несколько коллективов, и каждый коллектив живет отдельно. Девятый класс знает только себя. Может быть, знает другие девятые классы, но не больше.

Я не представляю себе такой работы. Я не сумел бы работать, если бы у меня не было единого школьного коллектива.

Я не имею права что-нибудь рекомендовать вам, потому что я был в других условиях, может быть, в лучших условиях, чем вы. У меня был коллектив, который не только учился в школе, но и жил здесь же и работал на заводе же. Все всегда были вместе.

Но, товарищи, я наблюдал в других колониях такое положение, когда и живут вместе, и работают вместе, а все-таки единого коллектива нет, а есть отдельные коллективчики. Далеко не во всех колониях созданы единые коллективы. Очевидно, нельзя отговариваться тем, что это, мол, колония. Вероятно и в школе можно создать единый коллектив.

Во всяком случае, если бы мне сейчас дали школу, то я первой своей задачей поставил бы создание единого школьного коллектива. Что для этого нужно? Я уверен, что для этого нужны единые школьные интересы, единая школьная форма работы, единое школьное самоуправление и, наконец, общение, соприкосновение (членов) этого коллектива.