Том 4. Произведения 1857-1865
Шрифт:
Апрянин. Лимонов можно достать, Софья Александровна!
Камаржинцев (с досадою).Ты лучше молчал бы, Апрянин!
Набойкин. Браво, Апрянин! Софья Александровна! Апрянину грош! (Тихо ей.)Какие у вас, однако ж, чудесные плечи!
Софья Александровна (иронически, вполголоса).Клаверов тоже находит это.
Набойкин. (тихо).Всё для Клаверова!
Софья Александровна (тоже).Не для вселенной же! (Вслух.)Мсьё Набойкин! вы видите, что Петербург послужил мне в пользу и что я не
Набойкин. Ну, поначалу это не заметно… Софья Александровна! распустите вашу косу теперь!
Софья Александровна. Ну нет, это будет pour la bonne bouche [155] , за ужином!
155
напоследок.
Набойкин. Тогда Бобырев не позволит!
Софья Александровна. Хотела бы я видеть это! Успокойтесь, он не будет с нами ужинать! Он уйдет куда-нибудь с Свистиковым есть яичницу!
Набойкин. В самом деле, какой он странный, этот Бобырев!
Софья Александровна. Совсем он не странный! он глуп, и больше ничего! Ах, да не говорите вы мне об нем! У меня все нервы… я готова заплакать, когда об нем говорят! Что это наши messieurs так долго!
Лакейвносит чай. Servez-vous, messieurs! [156]
Набойкин. А знаете ли, Софья Александровна, в последний раз Бобырев серьезно обиделся, когда увидал, что я смотрел в замочную скважину…
Софья Александровна. А кто же позволил вам смотреть?
Сильный звонок в передней. А вот и messieurs! Господа! прошу вас не забывать, что князь сегодня в первый раз у меня!
Те же, князь Тараканови Обтяжнов.
156
Пожалуйста, господа!
Обтяжнов (за кулисами).Так возьми же все это, любезный, и, когда Софья Александровна прикажет подавать ужинать, приготовь… (Входит, вслед за ним князь.)Любезной хозяйке! (Подходит к руке Софьи Александровны.)
Софья Александровна. Ну вот теперь можно! по крайней мере, вы начинаете заслуживать! Mon prince! [157]
Князь Тараканов. Извините, Софья Александровна, что я позволил себе на первый раз явиться к вам вечером, но Клаверов меня уверил, что вы будете так добры — простите мне мое нетерпение…
157
Князь!
Софья Александровна. Очень рада, князь! и очень обязана Клаверову! Вы знакомы, messieurs.
Князь жмет руки прочим присутствующим.
Князь Тараканов. (в сторону).Где же муж? а нельзя не сознаться: хороша. Клаверов рассчитал верно! (Вслух.)Я давно искал чести быть представленным вам, Софья Александровна, и теперь мне остается только жалеть, что счастливый случай, которым я нынче пользуюсь, представился слишком поздно.
Софья Александровна. Разве вам что-нибудь препятствовало?
Князь Тараканов. Мне как-то не удавалось до сих, пор сойтись с Николаем Дмитричем, хотя мы несколько и знакомы, потому что я видал его у Клаверова.
Софья Александровна. Вы можете быть уверены, что муж будет всегда рад видеть вас у себя. Впрочем, я должна заранее просить вас извинить его: он почти постоянно так занят, что
выходит к нам очень редко.Обтяжнов. Николай Дмитрич предпочитает уединенное плавание в сфере высших государственных соображений беседе с такими вертопрахами, как мы. Это человек серьезный, князь, — ну, и пускай себе остается в своих сферах! То-то, воображаю, какие он выделывает теперь пером штуки на пользу общую!
Софья Александровна. По бесцеремонности, с какою выражается мсьё Обтяжнов, вы можете заключить, князь, что мы здесь не очень-то женируемся.
Обтяжнов. Ведь этакая вы обидчица, Софья Александровна! Ну, что бы, кажется, я сказал такого… игривого? Вот другое дело за ужином…
Князь Тараканов (в сторону).Еще бы церемониться! ужины на дом привозит! (Вслух.)Это делает еще более привлекательным ваше общество, в которое вы допускаете только избранных.
Софья Александровна (томно, но не без горечи).Да, я не принадлежу к большому свету, и, признаюсь, даже не жалею об этом. Я думаю, что гораздо приятнее иметь общество маленькое, но связанное дружескими отношениями, нежели быть постоянно sur le qui vive [158] . Вы курите?
Князь Тараканов. Если позволите.
Софья Александровна. Пожалуйста.
Князь закуривает. Вы любите музыку, князь?
158
настороже.
Обтяжнов. Князь сам музыкант, Софья Александровна. У него отличный тенор.
Апрянин. Tamberlick a 'et'e d'elicieux ce soir! [159]
Камаржинцев. Ut-di`eze! [160] Помнишь, Апрянин? (Пробует что-то спеть, но, видя, что Софья Александровна смотрит на него с удивлением, конфузится и умолкает.)
Софья Александровна. J’aime assez Tamberlick [161] . В его голосе есть что-то мужественное, quelque chose d’entra^inant [162] . (Князю.)Я тоже пою. Если хотите, мы будем иногда петь вместе…
159
Тамберлик сегодня был восхитителен.
160
До-диез!
161
Мне нравится Тамберлик.
162
что-то увлекательное.
Общее безмолвие. Ah! Dieu! Dieu! [163] скажите, messieurs, отчего так скучно жить на свете?
Обтяжнов. Помилуйте, царица! Уж коли вам скучно, кому же после этого весело!
Софья Александровна. А почему же вы думаете, gros-papa [164] , что мне должно быть веселее, нежели другим?
Обтяжнов. Да потому, что у вас и красота, и талант, и все такое…
Софья Александровна. В особенности мило это «все такое». Нет, серьезно, мне скучно! Иногда вдруг какое-то странное желание овладевает мной: хотелось бы скрыться, лететь… Вы не испытывали этого, князь?
163
О! боже, боже!
164
дедушка