Том 4. Произведения 1857-1865

Лобастов. Нет, уж это не дай бог умереть, Иван Прокофьич.

Живновский. Это вы истинную правду, ваше превосходительство, сказали: перед смертью мы все именно ничтожество…

Глядит на всех, и на царей, ^* В державу коим тесны миры, Глядит на тучных богачей. Что в злате и сребре кумиры…

(Задумывается и крутит усы.)О-о-ох!

Иван Прокофьич (Живновскому с досадой).Уж хоть бы ты не ругался! Обопьет, объест, да он же над тобой и наругается! Считал, что ли, ты мои деньги-то!

Живновский. Помилуйте, Иван Прокофьич, это фигура-с… так для воображения написано!

Иван Прокофьич. То-то фигура! Ты бы вот в моей коже-то посидел…

Гаврило Прокофьич. Да теперь, дединька, непременно дадут… теперь и давать-то больше нечего, все уж у вас есть.

Живновский. А вот я вас научу, благодетель, как это дело сделать. Вы, знаете, приготовьте деньги, да как он, знаете, начнет заикаться-то, а вы, как будто от своей от души: я, мол, уж и сам об сирых подумал, вот, мол, и деньги!

Гаврило Прокофьич. А и в самом деле, дединька; сделайте так… да уж сторублевую!

Живновский. Ведь с казны же потом, благодетель, возьмете, или вот в вино вассервейну [182] малую толику пустите, ан сто-то рублев тут и найдутся… Гм… вино! а не мешало бы хозяину и доброго здоровья пожелать. (Ищет глазами поднос с водкой.)

182

воды (от нем.Wasser).

Лобастов. Ау, брат!

Живновский. Ну, это уж не дело!.. Да вот, кажется, и сам Леонид Сергеич катит.

Гаврило Прокофьич. Ах ты, господи, а у вас еще, дединька, и денег нет… да и закуски эта Анна Петровна не несет целый час! Голова кругом идет!

Иван Прокофьич. Шкатулку! шкатулку! Подай, Гаврюша, шкатулку!

Поднимается суматоха; Гаврило Прокофьич убегает в боковую дверь и возвращается с шкатулкой. Иван Прокофьич дрожащими руками вынимает деньги. Лобастов заглядывает, Живновский тоже с участием следит за движениями рук старика. Шкатулка уносится на прежнее место.

Живновский.А мне, видно, пойти поторопить Анну Петровну… да кстати там уж и выпить в девичьей! (Уходит.)

Проходит несколько секунд томительного ожидания.

Сцена X

Те жеи Разбитной.

Разбитной входит важно и даже с некоторой осмотрительностью. Все встают.

Разбитной. Здравствуйте, любезнейший Иван Прокофьич, здравствуйте. Ну, как ваше здоровье?

Иван Прокофьич (привставая).Очень благодарен, милостивый государь! очень благодарен его сиятельству.

Разбитной. Да, я от князя. Князь сегодня встал в очень веселом расположении духа… ночью, знаете, пожар этот был, и это очень старика развлекло. Князь поручил мне осведомиться об вашем здоровье, любезнейший Иван Прокофьич, — право! сегодня, знаете, кушал он чай, и говорит мне: «А не худо бы, mon cher, тебе проведать, как поживает мой добрый Иван Прокофьич».

Иван Прокофьич. Премного благодарны его сиятельству… Гаврюша!

Гаврило Прокофьич. Сейчас, дединька! (Выходит на короткое время и потом возвращается.)

Разбитной. Он очень часто об вас вспоминает — такой, право, памятливый старикашка! Я вам скажу, что если бы этому человеку руки развязать, он не знаю что бы наделал!

Иван Прокофьич. Да, попечение имеют большое; я сколько начальников знал, а таких заботливых именно не бывало у нас!

Лобастов. Взгляд просвещенный, Иван Прокофьич.

Разбитной. Д-да; он ведь у нас в молодости либералом был — как же! И теперь еще любит об этом времени вспоминать: «Я, говорит, mon cher, смолоду-то сорвиголова был!» Преуморительный старикашка!

Входит лакейво фраке с подносом, на котором поставлены разные закуски; сзади другой лакейс подносом, на котором стоят бокалы; в дверях показывается Анна Петровнав шали и в чепце, в течение всей сцены она стоит за дверьми и по временам выглядывает.

Иван Прокофьич. Милости просим, Леонид Сергеич, закусите!

Разбитной. Благодарю покорно, я завтракал с князем.

Иван Прокофьич. Пожалуйте!

Гаврило Прокофьич. Mais prenez donc quelque chose, mon cher! vous offensez le vieillard… [183]

Разбитной. Э… впрочем, я охотно съем этого страсбургского пирога. (Подходит к столу и ест.)

Гаврило Прокофьич. N’est-ce pas que c’est bon? [184]

Разбитной. D'elicieux… [185] да вы гастроном, любезнейший Иван Прокофьич!

183

Да отведайте же хоть чего-нибудь, мой милый! вы обижаете старика…

184

Не правда ли, хорошо?

185

Восхитительно…

Иван Прокофьич. Сколько силы мои позволяют, Леонид Сергеич… вот здоровье мое все плохое, иной раз и готов бы просить его сиятельство сделать мне честь хлеба-соли откушать, да немощи-то меня очень уж одолели: третий год без ног-с…

Разбитной. Это ничего, Иван Прокофьич, князь у нас старик простой; он не будет в претензии, если вы и не выйдете… У вас молодцы внуки за вас угощать будут.

Гаврило Прокофьич. А что, в самом деле, дединька, князь к нам так милостив, что, право, с нашей стороны это даже неблагодарно, что мы не покажем ему нашей признательности за все его ласки.

Иван Прокофьич. Я с моим удовольствием, Леонид Сергеич; прошу вас передать князю, что дом мой совершенно в распоряжении его сиятельства.

Разбитной. Князь оценит вашу преданность, Иван Прокофьич; старик любит преданных. Вероятно, он назначит вам день, когда вы можете принять его… Однако пирог этот так хорош, что я решаюсь съесть еще кусочек… Ma foi, tant pis pour le d^iner du prince! [186] A вы, генерал?

Лобастов. А вот сейчас-с. Мы, признаться, ко всем этим тонкостям не привыкли; по-нашему, этак колбасы кусок, чтобы, знаете, жевать было что.

186

Ей-богу, тем хуже для княжеского обеда!