Том 4. Произведения 1857-1865
Шрифт:
Живоедова (садясь на стул).Да ты уж прости меня, Христа ради, Прохорыч, у меня нешто уж и голова ровно кругом пошла.
Баев. Как соколик-то наш?
Живоедова. Да что соколик! (В сторону.)Поди, чай, далеко он теперь! (Громко.)Больно уж разнемогся соколик-от; видно, умирать уж хочет… а все ты же, Прохорыч, со своим со Прокофьем — ну-тко когда удумали старика беспокоить, как он уж на ладан дышать стал.
Баев.
Живоедова. Господи! что только с нами будет!
Баев. А зачем, сударыня, родителя на сына натравливала… ты бы вот взяла да разорвала его, Прокофья-то Иваныча, ан теперича он тебя разорвет… Духовной-то, видно, не написано, сударыня?
Живоедова. Какая духовная! давеча честью к нему приступала — лежит как деревянный!
Баев. Уж, видно, надо будет за тебя у Прокофья Иваныча попросить.
Живоедова (встает).Посмотреть, что старик делает…
Баев. А я, сударыня, уж на печку пойду… да ты бы за священником послала…
Живоедова (в сторону).Вот привязался, пострел! (Громко.)Не хочет, Финагеюшка: «Со мной, говорит, уж сколько раз это бывало!»
Баев. Так, сударыня… ну, а как не встанет… ох, господи! уйти, видно, мне от греха…
Живоедова. Уйди, Финагеюшка!
Баев уходит.
Живоедоваодна.
Живоедова. Помер! Глянула я давеча в сундук, а там билетов, билетов-то — ужасти! Вот и взяла бы, да куда я с ними денусь? Все равно обыскивать станут, только воровкой еще назовут… Да где еще и деньги-то по ним получать? Конечно, кабы мужское мое дело было, взял бы наплевал на всех да и поехал прямо в казну: «Пожалуйте, мол, по билетам денежки», — а то к кому я с женской своей простотой пойду? Еще спросят, пожалуй: где билеты взяла или вот мещанинишка какой-нибудь: «Дай, мол, скажет, голубушка, билетики посмотреть!» — возьмет да и убежит с ними! Да и грамоте я не бойко умею… вот родители-то каковы были! купцу на грех продать ничего не значит, а грамоте научить — не стало ума! Хоть бы разнес, что ли, с ними господь поскорей…
Живоедоваи Лобастов приближается на цыпочках; во время сцены дверь из чулана несколько отворяется, и оттуда выглядывает Прокофий Иваныч.
Лобастов. Скончался, сударыня?
Живоедова. Скончался, сударь. Так вот перед вечером спросил, голубчик, покушать, я бульончику подала, он ничего — выпил, да, выпимши-то, вздохнул: «Ой, говорит, Аннушка, словно я и умирать хочу!» Я, знаешь, к нему: «Христос, мол, с тобой, Иван Прокофьич!» — ан он уж и помер!
Лобастов. Царство небесное, сударыня! Он мухе зла не сделал, сударыня!
Живоедова. Уж какое зло! У него, вот я как тебе, Андрей Николаич, скажу, даже мысли
злой в голове никогда не бывало! Все, бывало, думает, как бы облагодетельствовать или добро сотворить… «Аннушка! — говорит, бывало, мне, — не об тленном богатстве, а об душе своей надобно в этом свете думать! вынь, говорит, гривенничек из ящика нищему брату подать!» Самый, то есть, убогий человек был!Лобастов. Да; сирот много после себя оставил!
Прокофий Иваныч (за дверью).Стало быть, тятенька-то умер! Что ж, однако, они делать хотят?
Лобастов. А за Семен Семенычем вы послали, сударыня?
Живоедова. Послала, Андрей Николаич, ты ведь и сам так велел.
Лобастов. Это точно; он нам нужен…
Живоедова. Андрей Николаич! Я все думаю, что кабы ты сам все это обделал?
Лобастов. А что вы думаете? Решусь! (Приближается к боковой двери и опять возвращается.)Нет, сударыня, не могу!
Живоедова. Да отчего не мочь-то!
Лобастов. Грех-с.
Живоедова. Да ведь он обсчитает нас — это наверное!
Лобастов. Его и обыскать можно, сударыня!
Прокофий Иваныч (за дверью).Да, никак, они родителя-то ограбить хотят?
Лобастов. Вы, сударыня, только не троньте его, пускай он в свои расчеты углубится, а я около того времени подкрадусь к нему тихим манером да двумя пальчиками под мышки… (Показывает.)Так он и все тогда опустит!
Те же и Понжперховский.
Понжперховский. Ваше превосходительство! Анна Петровна!
Живоедова. Ох, да не кричите вы, Станислав Фаддеич, и без того горести много!
Понжперховский. Я, Анна Петровна, узнавши о кончине почтеннейшего Ивана Прокофьича, первым долгом счел… Что ж, ваше превосходительство, приступим!
Лобастов. Я не понимаю, майор, что вы хотите сказать! Это вы, Анна Петровна, дали знать Станиславу Фаддеичу?
Живоедова. Я, сударь. Что ж, Андрей Николаич, я тоже осторожность свою соблюдаю… Мое дело женское, я и считать не умею, так обделать-то меня не мудрость какая…
Понжперховский. И справедливо, ангел мой, рассуждаете. А как при этом я в качестве депутата буду, так все счеты в совершенной верности совершатся.
Лобастов. Так я уж домой уйду, Анна Петровна.
Понжперховский. Помилуйте, ваше превосходительство, из чего же вы претензию на Анну Петровну имеете? ведь они, вас же любя, прожект свой раскрыли, так надо же им и об себе подумать… (Вздыхая.)Ведь коли по правде сказать, и мысль-то эта первому в голову мне пришла… вот клянусь вам честью… Так приступить, что ли, генерал?
Лобастов. Нет, уж обождем лучше Семена Семеныча…