Том 4. Стихотворения

Отрывок из «Оллянтай»

(Перуанская драма времен Инков)

Туйя

Песня

На поле Царевны,     О, Туйя, Есть строгости гневны,     О, Туйя. Маиса златого,     О, Туйя, Блюдут там сурово,     О, Туйя. Колосья зернисты,     О, Туйя, И зерна душисты,     О, Туйя. Зовут спозаранка,     О, Туйя, Но есть там приманка,     О, Туйя. Маис утоляет,     О, Туйя, Но клей прилепляет,     О, Туйя. И ногти сломлю я,     О, Туйя, Тебя ж изловлю я,     О, Туйя. Чтоб быть не мятежным,     О, Туйя, Поймавши быть нежным,     О, Туйя. Вон ястреб убитый,     О, Туйя, Он к ветке прибитый,     О, Туйя. Где перья, зеницы,     О, Туйя? Где сердце той птицы,     О, Туйя? Он был четвертован,     О, Туйя, Был здесь околдован,     О, Туйя. Близь этого поля,     О, Туйя, Для всех эта доля,     О, Туйя.

Две птички

Песня

Вот две птички, дружны, Отчего же так печальны? Оттого что дали снежны, Ветки мерзлы и хрустальны. Так на ветке обнаженной Неуютно, холодно им, Он сказал тогда, влюбленный: «Есть же области со зноем! Полечу и отыщу я. Подожди меня, подруга». День и ночь ждала, тоскуя. Ночь и день. Лишь воет вьюга И подруга начинает Песню ласки и печали: «Где ты? кто об этом знает? Может, реки? Может, дали? Реки льдяные безмолвны, Дали скрыты мглою вьюжной. Где твой голос, неги полный? Где твой зов-напев жемчужный?» Сорвалась, тоскует, ищет, На шипы летит, не видя. А свирепый ветер свищет, И рычит в глухой обиде. «Где ты? сердце ужаснулось!» Птичка тщетно вопрошает. Вот споткнулась, пошатнулась, Вот упала, умирает.

Конирайя

Перуанская легенда

Конирайя, Создатель вещей, С золотыми кудрями, С голубым сияньем очей, Как нищий любил проходить меж людей, Весь в лохмотьях, знакомился с бранью, с пинками. Ковиллака была, красота, Весеннего легче листа, Он влюбился в нее, в чаровницу. Он из семечка вылепил плод, И в весеннем саду превратился он в птицу, Прилепил его к древу плодовому, ждет. Вот пришла Ковиллака. Как нежно-зелёно Все в саду. Села к древу. И ждет. А чего? Вдруг под птицей срывается плод. На девичье падает лоно. Взяла она, съела. Округлость светла Плода золотого. И вот красота зачала, понесла, И вот родила. Как все странно и ново! Тринадцать сменилося лун. Это – год. Дитя так красиво, так в смехе жемчужно, Все Боги сбираются. Выяснить нужно, Кому же отцовская тяга падет. Весь люд созывается, те, кто богаты, И те, кто красивы, и те, кто горбаты, И старцы и юноши сбились гурьбой, И даже пришел Конирайя с толпой, Весь грязный, в лохмотьях. Никто из громады Отцом не признал себя. Значит, пускай Ребенок к толпе обратит свои взгляды, И сыщет отца. Ну, дитя, выбирай. Ребенок сейчас, не явив колебаний, Подполз к Конирайе, прижался к ногам. Смутясь, Ковиллака, средь горьких стенаний, Бежала. Но вдруг, по седым облакам Потоки сияний возникли – вон там, И тут на земле. Это в алом тумане Открылося Солнце, в одеждах златых. Дитя превратилося в тучку. К пределам Небесным ушло. Ковиллака же – белым Явилася камнем меж злаков густых. Тот камень – красивый. Но мертв он и тих.

Халдея

Аккадийская надпись

Семеро, они рождаются там в горах Запада; Семеро, они вырастают в горах Востока; Они сидят на престолах в глубинах Земли; Они заставляют свой голос греметь на высотах Земли; Они раскинулись станом в безмерном пространстве Небес и Земли; Доброго имени нет у них в Небе, ни на Земле. Семь, они поднимаются между Западных гор; Семь, они ложатся в горах Востока, для сна. Семеро их! Семеро их! Семеро их в глубочайших тьмах Океана, В сокрытых вертепах. Они не мужчины, не женщины, Они простираются, тянутся, подобно сетям. Жен у них нет, и они не рождают детей; Благоговенья не знают они, благотворенья не знают; Молитв не слышут они, нет слуха у них к мольбам. Гады возникшие между гор, Владыки великого Эа. На больших проезжих дорогах, Препоной вставая, ложатся они на пути. Враги! Враги! Семеро их! Семеро их! Семеро их! Дух Небес, ты закляни их! Дух Земли, ты закляни их! Они – день скорби, они – вредоносные ветры; Они – злополучный день, истребительный вихрь, который идет перед ним; Они – порождение мщенья, чада, исчадия мести; Они – глашатаи страшной Чумы; Они – орудия гнева Нинкгал; Они – пылающий смерч, который свирепо бесчинствует; Они – семь Богов безызмерного Неба; Они – семь Богов безызмерной Земли; Они – семь Богов огненных областей; Семь Богов, семь их число; Они – семь зловредных Богов; Они – семь гениев Ужаса; Они – семь злых привидений Пламени; Семь в Небо, семь на Земле; Злой Демон, Злой Дух, Злой Алал, Злой Гигим, Злой Тэлал, Злой Бог, Злой Максим. Дух Небес, закляни их! Дух Земли, закляни их! Дух Ниндара, сын Небес огневых, закляни их! Дух Сугус, владычицы стран, что ночью горят, закляни их!

Ассирия

Псалом ассирийских царей

С жертвой стоящему, Владыке Ассура, Боги Ассирии Да ниспошлют благосклонно, Ему и народу его, Великому царству Ассура, Дела справедливости, Радости сердца, Реченья оракула. Далекие дни, Вечные годы, Сильное оружие, Долгую жизнь, Многие дни почестей, Господство над всеми царями, Ниспошлите царю. Дайте владыке, Здесь ныне стоящему, Пред своими богами. Бог, ниспошли Царству его Жителей многих, Увеличь, умножь их число. Да окончит он жизнь хорошо, Да правит царями, Да владеет он царством народов, Да достигнет преклонного возраста. В свершение этих желаний, Да воздвигнется холм серебра, Да стоят высоко алтари, Да будут навек благосклонны К великому царству Ассура Могучие боги Ассирии.

Клинопись деяний

1

Саргон

Саргон, волей правящий Бэла, Жрец Ассура, Возлюбленный Ану и Бэла, ' Царь мощный. Царь воинств, Царь Ассирии, Царь четырех четвертей, Любимец великих Богов, Законный пастух, Кого предызбрали Ассур с Мирри-Дуггой, И имя кого есть воззвание к большим деяниям, Могучий свершитель, бесстрашный, Опоясанный ужасом. Который, дабы ниспровергнуть врага, Руки свои устремляет вперед, Воитель достойный, Для которого с первого дня воцарения, – Враг-состязатель, Завоеватель, Или, какой-либо царь супротивник – Не возник, Он, Саргон, Кто от восхода Солнца, И до заката Солнца, Все страны завоевал, И в царстве Бэла был царь.

2

Нэбукаднэцар Второй

Издревле, От старинных дней, До воцарения Царя Вавилона, Чье имя – Набуполассар, Что был мой отец, мой родитель. Цари до меня, Которые многи были, И которых верховный Бог, По именам их, на царство призвал. В городах, что им дороги были, Созидали дворцы, Пребыванье свое устанавливали, Владенья свои Нагромождали Там. С той поры, как меня Мирри-Дугга создал на царство, И Набу, сын его верный, Мне доверил свои владенья, – Как лелею я жизнь мою, Так любил я их яркий образ, Вавилон и Борсиппу воздвиг я, С ним рядом не создал красивых других городов. В Вавилоне, который люблю, В граде моих услад, Основанье дворца заложил я, Дом этот диво людей. Наслоив кирпичи к кирпичам И скрепивши их горной смолой, Я вознес его ввысь, как гору. Кедры для кровли его, Могучие, распространил. Двери из кедра, В рамах из меди, Пороги и ручки дверные из меди, Установил! Серебро, золото, Драгоценные камни. Все, что было ценного, пышного, Имущества, сонмы владений, Блеск восходящий Нагромоздил. Могучие клады, Сокровища царские, В лучистость единую Соединил.

3

Ассурназирпал

В царство мое, при начале, В первый мой год, как Самаш, Судья Мира, Благосклонно простер на меня Свое покровительство, И со славой меня посадил На престол моего царения, И скипетр, что правит народами, В руки мои поместил, Я собрал повозки мои и войска, И дорогами трудными, Через горы крутые, Что для прохожденья повозок и войск Приготовлены не были, Я поход совершил, И в край Нумми пришел. Укрепленный их город Либи. И города, Сурру, Абуку, Аруру, Аруби, Что находятся в крае Аруни и в крае Эти не, Города укрепленные, Захватил. Силы их, в числах, Избил. Их добычу, имущество их, И скот их, Взял, угнал. Воины их спаслись, И заняли гору крутую, Гора чрезвычайно была крута, И за ними я не пошел. Вершина горы вздымалась, Как поднятый вверх острием Железный кинжал, И ни птица небесная, Что летит и летает, Не достигла ее. Как коршун гнездо свое, На горе укрепили они Твердыню свою, оплот, Куда ни один из отцов моих, Ни один из царей не проник. В три дня Воитель на гору победно Взошел, Стойкое сердце его Торопило на бой, Ногами своими Он взошел, Опрокинул он гору вниз, Он гнездо их разрушил, Их толпу раздробил. Две сотни людей боевых Избил я мечом, То что добыли они, – Добыча тяжелая, – Пошло предо мной как стадо овец, Их кровью окрасил я горы, Как алую шерсть. Их города я разрушил, Ниспроверг, Сжег огнем.

4

Молитва Нэбукаднэцара Второго Кмирри-Дугг при восшествии его на престол

Без тебя, о, Владыка, что было бы С царем, что ты любишь, И чье имя воззвал? Как тебе показалось угодным, Ты выпрямил имя его. Путь прямой ты ему даровал. Я царь, что тебе повинуется, Созданье твоей руки. Ты мой создатель, И верховенство над множествами, Над великими тьмами людей, Ты даровал – мне. Сообразно с твоим милосердием, Которого ты, владыка, Простер над ними над всеми, Наклони к состраданию Твою вознесенную власть, И страх божества твоего В сердце моем укрепи. Даруй мне то, что сочтешь для меня благим.

Индия

Ведийские гимны

1. Изначальность

В том изначальном не существовали Ни Что-нибудь, ни темное Ничто. Лазури светлой не было, ни кровли Широко распростершихся Небес. Что покрывало все? И где приют был? Была ли там бездонность? Глубь Воды? Там не было ни Смерти, ни Бессмертья, Меж Днем и Ночью не было черты. Единое одно, само собою, Дышало без дыхания везде. Все было Тьмой, все покрывал сначала Глубокий мрак, был Океан без света. Единая пустынность без границ. Зародыш, сокровенностью объятый, Из внутреннего пламени возник. Любовь тогда первее всех восстала В Сознании, из силы сменной. В свои сердца глубоко заглянувшим, Открылось мудрым, что в Небытии Есть Бытия родство. И протянули Они косую длинную межу. Там был ли Низ? Там был ли Верх? Там были Даятели семян, там были Силы. Внизу самодержавность Бытия, Вверху протяжность мощная Пространства. Кто знает тайну? Кто ее поведал? Откуда Мир, откуда он явился? Тех далей и Богам не досягнуть, Они пришли позднее. Кто же знает? Откуда, как возник весь этот Мир? Откуда же Вселенная явилась, Мир создан был или он был не создан? Об этом знает только Он, Всезрящий, Все видящий с небесной высоты. Иль, может быть, и Он того не знает?

2. Гимны к Агни

Гимн первый

Я восхваляю Агни, божественного. Свершителя жертвы, Величайшего между даятелей светлых богатств. Агни, который достоин быть восхваляемым Древними Риши и новыми, Да приведет он сюда Богов. Да получит чрез Агни молящийся Богатство и изо дня в день благоденствие. Лучи, благодать. Агни, какую бы жертву, какое бы благоговение Ни окружил ты со всех сторон, Они дойдут до Богов. Агни, исполненный мыслей, Верный и с именем самым блестящим, С Богами приди к нам, Бог. Что бы ты твоему почитающему Ни захотел свершить доброго, Агни, оно свершено. Мы к тебе приближаемся день изо дня, Агни, пресветлый во мраке, Мы приходим с молитвой к тебе. Ты царь всех молитв, почитаний, Ты хранитель сияющих мыслей, Возрастающий в доме своем. Пребудь же, о, Агни, доступным для верных. Пребудь как отец для своих сыновей. Дай счастье.