Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

«Погибаем с голоду. Ребята (через ять) малые дохнут. Чума то же самое. Чай, ведь мы люди? Хлебца пришлите. Любящие эфиопы [12] ».

Рики-Тики посинел и взвыл:

— Ваше сиясь!.. Да ни за что! Да пущай поумирают! Да ежели после всего их бунта, да еще и кормить...

— Я и не собираюсь, — холодно ответил лорд и съездил Рики по уху хлыстом, чтобы он не лез с советами.

— В сущности, это свинство... — пробормотал сквозь зубы Мишель Ардан. — Можно было бы послать немного маису.

12

Хлебца пришлите. Любящие эфиопы. — Миллионы русских людей умерли от голода в начале 1920-х гг. Безразличие к их судьбе проявляли как большевистские власти, так и «мировое сообщество».

— Благодарю вас за совет, месье, — сухо ответил Гленарван, — интересно знать, кто будет платить за маис? И так эта арапская орава налопала на черт знает сколько. В глупых советах я не нуждаюсь.

— Вот

как? — прищурившись, спросил Ардан. — Позвольте узнать, сэр, когда мы стреляемся? И клянусь, дорогой сэр, я попаду в двадцати шагах в вас так же легко, как в собор Парижской Богоматери.

— Я не поздравляю вас, месье, если вы окажетесь в двадцати шагах от меня, — ответил лорд, — вес вашего тела увеличится на вес пули, которую я всажу вам в один из ваших глаз по вашему выбору.

Филеас Фогг был секундантом лорда. Паганель — Ардана. Вес Ардана остался прежним, и Ардан в лорда не попал. Он попал в одного из арапов, сидевших из любопытства за кустом. Пуля вошла арапу в переносицу и вышла через затылок. Арап умер в то время, когда она была на полпути — посредине мозга.

Ардан и Гленарван пожали друг другу руки и разошлись.

Но этим история с бутылкой не кончилась. Ночью 50 арапов сбежали на пирогах с европейского берега, оставив лорду нахальную записку:

«Спасибо за карболку и воловьи жилы надсмотрщиков. Надеемся, что когда-нибудь мы им переломаем ноги. Едем обратно на остров. С эфиопами замиряемся [13] . Лучше от чумы подохнуть дома, чем от вашей тухлой солонины. С почтением, арапы».

13

Едем обратно на остров. С эфиопами замиряемся. — 23 ноября 1921 г. газета «Правда» (№ 264) поместила сенсационное сообщение о прибытии генерала Слащова и «других бывших врангелевцев» в советскую Россию. В сообщении, в частности, отмечалось:

«На днях из Константинополя в Советскую Россию прибыли тайно от барона Врангеля и агентов Антанты бывший командующий Крымского корпуса и начальник обороны Крыма генерал-лейтенант Слащов... (далее перечислены другие прибывшие лица. — В. Л.). С именем генерала Слащова связано много тяжелых для Советской России моментов. С другой стороны, с его именем связано много надежд и планов русской и иностранной контрреволюции... Слащов и его сослуживцы являются больше солдатами, чем самостоятельными политическими деятелями. Долгие годы они с оружием в руках боролись против нас... Борьба оказалась проигранной. Не только рядовые бойцы, но и многие офицеры белых армий убедились, что они играли роль механического оружия в руках иностранных хищников. Меж тем новая и подлинная Россия возрождалась и крепла... „Великая Россия"... находится там, где трудящийся народ с неимоверными усилиями строит новое общество... а не там, где оборванные кучки беглецов и политических шантажистов создают комедию государственности...

Советская власть простила прибывающей группе ее прошлые противонародные действия. Всем искренно отрекшимся от контрреволюционного прошлого будет дана возможность принять участие в общей работе по возрождению страны...

Сведения, доставленные Слащовым и другими, с полной основательностью доказывают, что влиятельнейшие круги во Франции, Англии и других странах отнюдь не отказались от новых покушений на Россию. Советская республика должна сохранять всю свою бдительность. Но в то же время самый факт добровольного прибытия в Советскую республику виднейших участников армии Врангеля свидетельствует о далеко и глубоко зашедшем кризисе разложения русской белогвардейщины. Чем дальше, тем меньше возможности остается у иностранных империалистов пользоваться для своих хищнических замыслов пушечным мясом русских белых армий».

На следующий день в той же газете генерал Слащов Я. А. выступил с обращением к офицерам и солдатам армии Врангеля и беженцам, в котором говорилось:

«С 1918 года льется русская кровь в междусоюзной войне. Все называли себя борцами за народ. Правительство белых оказалось несостоятельным и неподдержанным народом: белые были побеждены и бежали в Константинополь.

Советская власть есть единственная власть, представляющая Россию и ее народ.

Я, Слащов-Крымский, зову вас, офицеры и солдаты, подчиниться Советской власти и вернуться на родину, в противном случае вы окажетесь наемниками иностранного капитала и, что еще хуже, наемниками против своей родины, своего родного народа... Требую подчиниться Советской власти для защиты родины и своего народа».

Многие тысячи солдат и офицеров вернулись на родину. Солдат и казаков отправляли в родные места, а офицеров — в северные лагеря особого назначения, в том числе и на Соловки. Ужасная участь постигла их.

Булгаков несомненно знал (или хотя бы слышал) о несчастных белых офицерах, возвратившихся в Россию, и потому с таким трепетом создавал пьесу «Бег». Финал же пьесы (возвращаться ли Хлудову на родину или нет) переписывал многократно. И в конце концов твердо решил: Хлудов не должен возвращаться на родину и ему следует покончить жизнь самоубийством. Застрелиться в Константинополе предпочтительнее русскому офицеру, нежели возвратиться в якобы родную страну — для унижения, позора и мучительной гибели...

Уехавшие уперли с собою подзорную трубу, испорченный пулемет, 100 банок сгущенного молока, шесть дверных блестящих ручек, 10 револьверов и двух европейских женщин.

Лорд перепорол оставшихся арапов и занес в книжку стоимость похищенного.

Часть III

БАГРОВЫЙ ОСТРОВ

Глава 10

ИЗУМИТЕЛЬНАЯ ДЕПЕША

Прошло 6 лет. Изолированный мертвый остров был забыт. С кораблей

изредка издали видели моряки в бинокли пышную зелень его берегов, скалы и пенный прибой. Больше ничего.

Семь лет было назначено, чтобы выветрилась чума и остров стал безопасным. В конце седьмого предполагалась экспедиция на остров с целью вселения арапов [14] обратно. Арапы, худые, как скелеты, томились в каменоломнях.

И вот в начале седьмого года цивилизованный мир был потрясен изумительным известием. Радиостанции Америки, Англии, Франции приняли радиограмму:

«Чума кончилась. Слава Богу, живы, здоровы, чего и вам желаем. Ваши уважаемые эфиопы».

14

В конце седьмого предполагалась экспедиция на остров с целью вселения арапов... — Эмигрантские газеты были переполнены в 1923-1924 гг. материалами о предстоящей «экспедиции» в Россию. Но, увы, по крайней мере добрая половина из них выступала категорически против новой интервенции в Россию. Причина была одна: милюковы, керенские, черновы, кусковы и прочие боялись реставрации монархии. По их мнению, с реставрацией самодержавия российские либерал-демократы навсегда утрачивали родину. Большевистскую же власть, по их мысли, можно трансформировать в социал-демократическую. Так что, несмотря на большой шум об интервенции, эмиграция к ней не была готова.

Наутро во всем мире газеты вышли с аршинными заголовками:

ОСТРОВ ГОВОРИТ!!
ЗАГАДОЧНОЕ РАДИО!!! ЭФИОПЫ ЖИВЫ?!

— Клянусь фланелевыми панталонами моей бабушки! — взревел М. Ардан. — Это сверхъестественно. Не то удивительно, что они выжили, а то, что они дают телеграммы. Не дьявол же им соорудил радиостанцию?!

Лорд Гленарван принял известие задумчиво. Арапы же были совершенно разбиты. Рики-Тики-Тави хныкал и просил лорда:

— Теперича, ваше преосвященство, единственно: перебить их — экспедицию послать. Ведь это что ж такое делается?! Остров наш наследственный. До каких же пор тут томиться будем?

— Мой будет посмотреть, — ответил лорд.

Глава 11

КАПИТАН ГАТТЕРАС

И ЗАГАДОЧНЫЙ БАРКАС

В чудесный майский день у острова на море показался дым винтом, и вскоре корабль под командой капитана Гаттераса, командированный лордом Гленарваном, пристал к берегу. Матросы усеяли ванты и борты и с любопытством глядели на остров. Глазам их представилась следующая картина: в бухте мирно дремала вода и неизвестный баркас торчал у самого берега среди целой стаи новеньких, видимо только что отстроенных пирог. Загадка радиотелеграммы объяснилась тут же: вдали глядел в изумрудном тропическом лесу шпиль чрезвычайно уродливо сооруженной радиостанции.

— Сто дьяволов! — вскричал капитан. — Эти остолопы сами построили эту кривую дылду!

Матросы весело хохотали, глядя на корявый плод эфиопова творчества.

Лодка с корабля подошла к берегу и высадила капитана с несколькими матросами.

Первое, что поразило отважных мореплавателей, — это чрезвычайное изобилие эфиопов. Гаттераса обступили не только взрослые, но и целая куча молодых. На самом берегу гирляндами сидели толстые маленькие эфиопчики и удили рыбу, свесив ноги в голубую воду.

— Черт меня возьми, если эта чума не пошла им на пользу! — удивился Гаттерас. — У них такие морды, как будто их кормили кашей «Геркулес»! Ну-с, будем посмотреть дальше...

Дальше его поразил именно старенький баркас, приютившийся в бухте. Одного опытного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: баркас с европейской верфи.

— Это мне не нравится, — процедил сквозь зубы Гаттерас, — если только они не украли эту дырявую калошу, то спрашивается, какая каналья шлялась на остров во время карантина? Мне сильно сдается, что баркас немецкий [15] ! — И обратившись к эфиопам, он спросил: — Эй, вы! Краснорожие черти! Где вы свистнули лодку?

15

...баркас немецкий!.. — Булгаков указывает на советско-германские связи, которые были установлены после Рапалльского договора (апрель 1922 г.), предусматривавшего восстановление дипломатических отношений между Германией и советской Россией, налаживание торгово-экономических связей. Договор этот разрывал установившуюся экономическую и политическую блокаду советской России.

Эфиопы лукаво заулыбались, показав жемчужные зубы, и ничего не ответили.

— Не желаете отвечать? Ладно, — капитан нахмурился, — я вас сделаю разговорчивее.

С этими словами он направился к баркасу. Но эфиопы преградили ему и матросам путь.

— Прочь! — рявкнул капитан и привычным жестом взялся за задний карман.

Но эфиопы не ушли прочь. В одно мгновение Гаттерас и матросы оказались в тесном и плотном кольце. Шея капитана побагровела. В толпе он вдруг разглядел одного из белых арапов, бежавших из каменоломен.

— Ба-а! Старый знакомый! — воскликнул Гаттерас. — Теперь я понимаю, откуда смуты! Подойди сюда, негодяй!

Но негодяй не пожелал подойти. Он так и заявил:

— Не пойду!

Капитан Гаттерас в бешенстве оглянулся, и шея его стала фиолетовой, составив прекрасный контраст с белым полем его шлема. Дело в том, что в руках у многих эфиопов он разглядел ружья, чрезвычайно похожие на немецкие винтовки, а в руках у арапа — свистнутый у Гленарвана парабеллум. Лица матросов, обычно бойкие, стали серьезно-серенькими. Капитан глянул на жгучее синее небо, затем на рейд, где покачивался его корабль. Оставшиеся на борту матросы пестрели белыми пятнышками на реях и мирно наблюдали берег.

Поделиться с друзьями: