Том 5. Пьесы 1867-1870

По царскому указу Петр Павлович Сапега, царский ротмистр, Войной идет на недругов, сидельцев У Троицы в обители святой, И вольно звать ему людей охочих. Ты, Редриков, желаешь ли идти Под Троицу и крепко, нерушимо Стоять против врага, и всякий поиск, И тесноту чинить по силе-мочи?

Максим Редриков

А что ж нейти?

Сафонов

Святыни не боишься?

Максим Редриков

Уж заодно мне Богу отвечать. Коль в Тушино пошел, так, значит, Бога Не побоюсь.

Сафонов

Молчи ты, смерд! Ты служишь Здесь, в Тушино, природному царю.

Максим Редриков

А разве я его не величаю Димитрием Иванычем, природным И подлинным царем? К нему на службу Я из Москвы пришел. Такая служба Мне по сердцу. Служа ему, мы грабить И разорять в Московском государстве Все города у Шуйского должны. А Сергиев, иной ли город грабить, Уж все одно.

Дмитрий

Гоните вон его! Повесить бы его вернее было И Господу угодней! Вот разбойник!

Сапега

Таких-то мне и нужно, государь!

Дмитрий

(вставая)

Мне, право, жаль, что я его простил.

Все уходят.

Сцена шестая

ЛИЦА:

Третьяк Сеитов, воевода.

Людмила.

Николай Редриков.

Нянька и сенные девки.

В Ростове. Светлица в тереме воеводы.

Входят Людмила, нянька и две сенные девушки.

Людмила

Нашелся он, мой суженый, желанный, Нашла его душа моя. По нем-то В глухой тиши полночной снов горячка Томит меня, а днем грызет тоска. Придет пора, и девушке не плакать Никак нельзя! Защемит ретивое, Тоски и слез любовных не минуешь. Я девушка, и плакать мне не диво; Но долго я не стану убиваться. Поплакала, и будет. Я на горе Связать себя с немилым не позволю. Ужели мне в одних забавах воля, А в муже нет! Кого отец укажет, За тем и жить! Отдать красу девичью Немилому, постылому! Потешить Родителя и погубить себя! Потешь меня, старик, свое ты отжил, И молодого счастья не губи! Вы, девки, что стоите?

Девки

Ждем приказу.

Нянька

Все дело их, что за тобой ходить.

Людмила

Приказу ждете? Мой приказ короткий: Подите вон!

Девки уходят.

А ты, старушка Божья, Поближе стань, поговори со мной.

Нянька

Что, матушка боярышня, прикажешь Рабе твоей?

Людмила

Утешь меня, старуха!

Нянька

Тебе, кажись, о чем бы тосковать!

Людмила

Ты видела мальчишку молодого, Московского гонца?

Нянька

Не раз видала. Пригоженький мальчишка, вот и все.

Людмила

Мальчишка, да! Ребенок-недоросток, А высушил и вызнобил он сердце Боярышни твоей.

Нянька

Ах он разбойник!

Людмила

Рассказывай! Ты видела, ты знаешь, Пригож ли он, и вьются ль русы кудри, И ясны ли его сокольи очи, И весело ль глядят, или кручинны, И любит ли меня?

Нянька

Ахти! Не знаю, Какую речь вести, боюсь тебя.

Людмила

Не бойся, няня! Сядь со мной.

Нянька

Не смею.

Людмила

Садись, садись! Прилягу я легонько На грудь твою. Меня ты приголубишь.

Садятся.

Тоскую я! Будь матушкой родимой, Утешь меня, девицу-сиротинку.

(Прилегает к ней.)

Рассказывай про молодца-детинку, Зазнобушку.

Нянька

Не знаю, что и молвить.

Людмила

(вставая)

Да говори же, старая карга!

Нянька

(с испугом)

Хорош… пригож… да только молод больно.

Людмила

Ну, вот беда! Состариться успеет. За молодым-то веселее жить. Уж так-то люб, уж так-то люб он, няня…

Нянька

А люб так люб. Не по-хорошу мил, А по-милу хорош, моя голубка! Да где ж его ты видела?

Людмила

Забыла Ты, старая! А помнишь, на дороге Мы съехались… А здесь в сенях отцовых Два раза я тихонько поджидала, Когда пойдет, и будто не нарочно Встречалась с ним, и речи говорила, И как зовут узнала: Николаем!

Нянька

Никак, идет наш батюшка, боярин!

(Встает.)

Входит Сеитов. Нянька уходит.

Людмила