Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915
Шрифт:
Сципион. Мы будем бодрствовать всю ночь!
— А днем?
— А днем тогда вы сами не уйдете.
Томный голос Вероники: «Почему они так далеко? Мне стыдно, когда они так далеко. Я хочу, чтобы они были ближе!» И шепот женщин: «Держите ее!»
Клеопатра. Какая самоуверенность! Но мне жаль вас, сударь: правда, я не могу отказать вам в чувстве почтительности и уважения к нашим страданиям, но ваша молодость вовлекает вас в ошибки. Сейчас я приведу вам аргумент, который
Сципион. Какие дети?
— Дети, которых мы оставили?
— Признаюсь, сударыня, это вопрос серьезный. Позвольте удалиться мне на минуту для совещания с товарищами.
Клеопатра идет к своим. Сципион к своим. Шепотом совещаются.
Сципион. Сударыня!
Клеопатра. Я слушаю!
— Мои товарищи, господа древние римляне, после продолжительного совещания, поручили передать вам, что у вас будут новые дети.
Клеопатра (пораженная).Ага! Вы так думаете?
— Мы клянемся! Господа, клянитесь!
Римляне клянутся нестройным хором.
Клеопатра. Но у вас здесь очень некрасиво.
Сципион (обиженно). У нас?
— Да. Ужасная местность! Горы, буераки, вообще что-то непонятное. Зачем здесь лежит этот камень? Уберите его, пожалуйста.
— Сударыня (убирая камень).
— Какие-то деревья! Это Бог знает что, я здесь задыхаюсь! Пожалуйста, что это за глупое дерево? Вы сконфужены, милостивый государь? Впрочем, позвольте мне удалиться: кажется, я должна вам дать какой-то ответ.
Сципион. То есть как: какой-то?
— Вы о чем-то спрашивали, кажется?
— Я? Простите, сударыня, я немного одурел! О чем я вас спрашивал?
— Ну вот! Теперь вы оскорбляете меня.
— Я?
— Ну да. Вы говорите, что вы одурели!
— Я?
— Не я же! Вы забываетесь, милостивый государь!
— Я?
— Впрочем, я удаляюсь. Оправьтесь, милостивый государь, пока мы будем совещаться: на вас жалко смотреть! У вас есть носовой платок? Вытрите лицо: оно у вас так потно, будто вы целый день таскали камни!
Намеревается уйти.
Сципион. Нет, сударыня, позвольте: я, кажется, действительно таскал какой-то камень, но ведь это вы же меня заставили!
Клеопатра. Я? И не думала!
— Позвольте, сударыня, но в чем же дело?
— А я почем знаю: это ваше дело, а не мое!
— Вы, кажется, смеетесь надо мною.
— А вы заметили?
— Я не позволю смеяться!
— Как же вы это сделаете?
— Я, слава Богу, еще не муж!
— Ага! Теперь уже: слава Богу! Недурно, сударь! Хороши мы были б, если бы поверили вашим клятвам (к своим).Вы слышите: они уже радуются, что мы не их жены!
— Нет, это невозможно! Или вы прекратите…
— Или…
— Или уходите домой! Да, да, уходите-ка домой, сударыня! Довольно! Клянусь Геркулесом, мы не для того основывали Рим, чтобы вязнуть в ваших нелепых рассуждениях, как мухи в варенье!
— Нелепых?
— Да, да, идиотских!
Клеопатра (плачет). Вы меня оскорбляете.
— О Юпитер, теперь она плачет! Что вам надо, сударыня? Чего вы ко мне привязались? Хоть я и древний римлянин, но я, ей-Богу, сейчас с ума сойду! Да перестаньте же плакать, я ничего не понимаю, что вы там бормочете!
Клеопатра (плача).Вы нас отпускаете?
— Да, да! Товарищи! Господа древние римляне! Вы слышали? У меня больше нет сил!
Толстый римлянин. Пусть уходят: мы отберем жен у этрусков.
Сципион. Это не женщины, а… Клеопатра (плачет). Честное слово? Сципион. Да что честное слово?
— Вы нас отпустите? Может быть, вы это говорите нарочно? А как только мы захотим уйти, вы нас схватите?
— Да нет же — уходите. Вот привязалась!
— А вы нас отнесете?
— Что такое?
— Ну да, как вы не понимаете? Раз вы нас принесли сюда, так вы должны отнести и назад. Тут очень далеко.
Женщины ядовито смеются. Сципион, задыхаясь от гнева, мечет бешеные взгляды, что-то хочет сказать, но, топнув ногой, идет к своим. Все римляне демонстративно оборачиваются к женщинам спиной и так сидят во время дальнейшего. Женщины спокойно совещаются.
Клеопатра. Вы слыхали, дорогие подруги: нас отпускают.
Вероника. Да, это ужасно!
— Нет, скажите лучше: прогоняют! Это возмутительно: похитить ни в чем не повинных женщин, взбудоражить среди ночи весь дом, перевернуть всю мебель, разбудить детей, а теперь извольте: мы им не нужны!
— А наши бедные мужья! За что же они пострадали?
— Нет, вы подумайте: ночью, когда все спят!
— А вы знаете дорогу отсюда?
— Неужели вы думаете, что я наблюдала за дорогой? — конечно, нет. Знаю, что только ужасно далеко.
— Но ведь они нас не понесут.
Тихий смех. Вероника стонет.
— Ах, мой бедный мальчик! Смотрите: они и его заставили сесть спиной. Я пойду к нему.
— Да подождите же, Вероника: не уйдет от вас ваш мальчик. Нам надо поговорить.
Прозерпина. А я думаю, не все ли равно, какие мужья, те или эти. И те хороши и другие хороши. Ведь я знаю, что от меня первым делом потребуют, чтобы я приготовила горячую похлебку. И мне даже нравится, что муж будет новый: тому уже надоело мое меню, а этот ротозей будет рад.