Том 5. Стихотворения 1923

Фруктовые воды ^*

Пейте моссельпромовские фруктовые воды. Хороши для жаркой и для холодной погоды.

Сухой квас ^*

В сухом виде хлебный квас очень необходим и полезен для вас. Сокращает домашние расходы, приятен и полезен при всякой погоде. Должен иметься в каждом доме. Изготовляется только в Моссельпроме.

[ 1923–1925]

Приложение

Коллективное

Рассказ про Клима из черноземных мест, про Всероссийскую выставку и Резинотрест *

Вся советская земля загудела гудом. Под Нескучным у Кремля выстроено чудо. Кумача казистого пламя улиц за сто: Первая из Выставок Сельского хозяйства. В небесах — моторов стая. Снизу — люди, тискаясь. Сразу видно — не простая, Всероссийская. И сейчас во все концы ВЦИКом посланы гонцы к сентябрю на Крымский брод деревенский звать народ. Жил в деревне дядя Клим, пахарь, работяга.

Клич гонцов услышан им, Клима тянет тяга. Чуть в окно забрезжил свет, Клим встает с полатей, прибегает в сельсовет: — Экспонаты нате! — Экспонаты обсудив, почесав за кепкой, молвят: — Дивушко из див —

на два пуда репка. — А за репкой этой им кажет куру дядя Клим. Хоть езжай на ней верхом, — лошадь, а не кура.

Видно, Клим умом не хром, голова не дура. — Поезжай за всё за это делегатом сельсовета. — По рукам! Пришла пора Климу собираться. Выезжает со двора: — До свиданья, братцы! — Примечай. Москва зовет всех на перекличку, чтобы пашня и завод укрепили смычку. Паровоз рванул гужи, только копоть курится. Едет к выставке ^* мужик с репою и курицей.

Вот Москва. Гремит вокзал. Клим приплюнул на руку. Репу с курицей связал. Ходу. За Москва-реку! Ходуном гремит базар, яркой краской жалясь. В сто сторон его глаза мигом разбежались. Клима всё к себе зовет, хоть на части тресни. Тут и хата и завод, музыка и песни. Переполнило добро чудо-павильоны. Клима жмут во всё ребро люда миллионы. Тут и тканей облака, тут и фрукты в глянце. Что коты у молока, ходят иностранцы. Зубы их поэтому на продукты точатся: торговать с Советами иностранцам хочется.

Клим в ухмылку: — Не таков! Выучен недаром: раньше щупали штыком, а теперь — товаром. Я чем хуже? Вот те на! — Клим ругнулся крепко и расставил экспонат — курицу и репку.

По рядам аж шум пошел, все сбежались живо. — Это, братец, хорошо! Репища на диво. — А на курицу народ на аршин разинул рот — в ней усердья без конца: в сутки по три яица. Длится выставки осмотр. Истекает время ей. На неделе на восьмой награждают премией. — Так как Клим у нас герой не в словах, а в деле, наградить его горой всяческих изделий. — Клим в ответ на слово их: — Сделайте, столичные, чтоб изделия — свои, а не заграничные. —

Мчится Клим во весь опор в складочное место. Получай вещей набор от Резинотреста. Глянул Клим тюку во щель и застыл довольный. Видит: выводок вещей с маркой треугольной.

Клим подвесил хорошо вещи за спиною. В это время дождь пошел в руку толщиною. Дождь дорогу замесил. Люди по дороге выбиваются из сил, извлекают ноги. Клим смекает: — Путь далек. Я — шагать не лошадь. — И немедленно извлек из тюка галоши. — Без галош тяжело ж! — И пошел довольный в паре новеньких галош с маркой треугольной. Каплет с носа, каплет с уха, а в галошах всюду сухо. Каплет с уха, каплет с носа, а галошам нет износа.

Снизу сухо. Но зато сверху мочит начисто. Клим в тючок. А там пальто, лучшее по качеству.

В это время грузовик: — Землячок! Садись-ка!

Городок-то наш велик, и вокзал не близко — Только вымолвил, — как вдруг крякнула машина. И взвинтила грязь вокруг лопнувшая шина. Клим к шоферу (тюк в руке): — Не бранись, дружище. Покопаемся в тюке — что-нибудь подыщем. — Глядь шофер — и ну — сиять, как обжора в полдник: — Это шинища на ять. Марка — треугольник. —

Шину живо подвязал. Сел. И в тучах дыма в две минуты на вокзал он доставил Клима. Обнялись. Один комок. Чмок шофера в личико

— Ты помог, да я помог, вот и вышла смычка. — Поезд вьется, что налим, по дороге ровной.

На деревню едет Клим, дядя премированный. По деревне гам и гуд. Изо всех дворов бегут. Клим от гордости разбух, тюк на плечи — да в избу. На полати, на кровать влезло Климье племя. Просят тятьку открывать поскорее премию. Усмехнулся Клим в усы. Как открыл корзину —

так и брызнуло в носы запахом резины. Хоть ты смейся. Хоть ты плачь. Глазу стало больно: красный мяч, да пестрый мяч, и большой футбольный. — Эй, сынки! Лови мячи. В небеса мячи мечи, подшибай ангелят, что крылами шевелят. — Вдруг глядит: в уголок малец трубку поволок. И привычной хваткою стал крепить рогаткою.

Клим от хохота растаял: — Ах ты, вобла стиранна! Эта трубка не простая, а отнюдь клистирная. Дорогие вещи вот тащишь без разбора. Эту трубку пустим в ход в случае запора. — — Эй, девчонки! Ваш черед. — Подошли вострушки. Из корзины Клим берет… Что берет? Игрушки. В восемь пар открытых ртов взвизгнули девицы. Куклы, звери всех сортов — и не надивиться.