Том 6. Драматические произведения 1840-1859
Шрифт:
Триумвиратов
Не я один. Вот тоже сын Тузова, Сын нашего повытчика — Харчин И многие.Григорий
Не ты один? Ни слова! Что выдумал еще — не он один! Тузову всё простительно: богаты Соседи наши; возвратился вспять — И рад отец, и мать, и сестры рады, И наши же поля начнет топтать С отцовской стаей ветреный невежда. Но ты, но ты… сын нищего дьячка, Семьи своей единая надежда, С тобой теперь разделка коротка!(Замахивается)
Что пятишься? Я выместить намерен Отцовскую печаль свою Немедленно… а завтра, будь уверен, Я абие тебя побью!Триумвиратов
Отец! отец! оставь угрозы, Напрасно сына не брани. Я плачу, видишь эти слезы — Уже не первые они. Ребенком ветреным, с косичкой, Когда еще, и глуп и мал, Я гнался за невинной птичкой И с грядок репу воровал, — Уже тогда твой взор суровой За мнойГригорий
А всё побью. Но изложи сначала Причину — почему не принят?Триумвиратов
Наступил Век строгости какой-то небывалой… Да вот Харчин: уж как прилежен был! Он до того зазубривался часто, Что отливали мы его водой. И что ж? увы!.. Ну уж пускай бы нас-то: Нет, и его… пешком пошел домой… Бедняжка! как он трусил! как боялся! Отец сердит и беден. Что-то с ним? Я к Харчину душевно привязался: Всегда задумчив, болен, нелюдим, Боюсь, что он не выдержит печали.Калистратка (за сценой)
Вот батюшка… ах, братец!.. ты…Входят Калистратка и Харчин.
Действие второе
Григорий, Триумвиратов, Харчин, Калистратка.
Триумвиратов
Харчин! Откуда ты?Калистратка
Да вот они искали: Я встретил и привел…(Ласкается к брату.)
Харчин
Один теперь, один На целом свете! Батька рассердился И выгнал!Григорий
Благородный господин! Кто ты такой? Откуда появился?Xарчин
Кто я? злосчастный Константин Харчин! В последний раз узрев родную землю, Готовлюсь к смерти я… Да вот вам вся история моя, Когда вы знать ее хотите.Григорий
Внемлю.Харчин
«Не спорю, дело честное — Карать и обличать, Но нужно знанье местное — Вот мне так грех не брать! Как черствым хлебом давится Голодная семья, Так бескорыстьем славиться Позор — вот мысль моя!» — Такие рассуждения Отец мой развивал И кожу без зазрения С живых и с мертвых драл. Он за дельца удалого В уезде нашем слыл, Но был чинишка малого И очень бедно жил. «Эх! доля неоплатная, Ты долюшка моя!» — Певал он: необъятная Гнела его семья. По счастию, отличная Жена, детей штук пять, Да теща параличная, Да взбалмошная мать, Да брат с ногой, оторванной Под Данцигом, да дед, Прожорливый, оборванный, Ста двадцати трех лет! Такая уж живучая Порода их была. В отце судьба могучая Кормильца им дала. И он свершал призвание — Безропотно кормил И даже их ворчание, Их злость переносил! Крутенько приходилося: Случалось — хлеба нет, Семья вся притаилася, Разбунтовался дед! «Всех накормлю, родимые!» — Промолвит — и уйдет И вдруг непостижимые Пути изобретет: Глядишь, деньга явилася! Утих задорный дед, Семья одушевилася… Так жил он сорок лет; Не изменял обычая, Кормил и холил нас, Лишь в год до безъязычия Пьян напивался раз. Тут только маску чинную Снимал он наконец: Прибьет жену невинную, Облает нас отец! Рассказ враля досадного О Данциге прервет И мучит деда жадного — Обедать не дает! Помощником родителя Лет с девяти я был: У каждого просителя Особо я просил И матушке грошовые Доходы отдавал… Да, смолоду суровые Картины я видал! К чему о них рассказывать? Но должен я сказать, Что темных дел показывать, В них сына посвящать — Ни малого желания Родитель не питал: «Тебе тут не компания — Иди!» — он замечал, Когда к нему стекалися Сутяги и дельцы. Но от меня старалися Напрасно скрыть концы: Во все их тайны грязные Чутьем я проникал… В проделки безобразные Как сам я не попал, Не сделался воришкою — То знает только мать. Почти еще мальчишкою Я начал понимать Всё, что в семье творилося… Желанье ей помочь В душе моей родилося — Я начал день и ночь Учиться, чтоб отправиться Весною далеко… «Разбогатеть, прославиться Там, дитятко, легко!» — С какой-то верой пламенной Мне говорила мать, Отец до Белокаменной Решился провожать. Пришла в смятенье чудное Вся бедная семья, И вдруг признанье трудное Свершила мать моя: «Возьмите вот, касатики, Скопила два рубля! Смотри, из математики Не получи нуля!» Описывать не для чего, Как мы без денег шли, Способности подьячего Отцу тут помогли: В одном селе прикинулся Лазутчиком; ему, Чтоб только дальше двинулся, Грошей собрали тьму. У Иверской свидетелем Он руку приложил, Что кто-то благодетелем Своим засечен был. Была еще история, Но вспоминать зачем? — И со стыда и с горя я Сгорел тогда совсем… Один в погоду скверную В столицу я вступил И горечь непомерную В ней бедности испил… Питаясь чуть не жестию, Я часто ощущал Такую индижестию, Что умереть желал. А тут ходьба далекая… Я по ночам зубрил; Каморка невысокая, Я в ней курил, курил! Лежали книги кучею Одни передо мной, Да дым носился тучею Над тусклою свечой. Способности усталые Я утром освежал: Без чаю с Охты Малыя На остров пробегал; Как пеший-то по-конному Верст восемь продерешь, Так обаянью сонному С трудом не подпадешь! Тут голова беспутная Начнет ходить кругом, В ней безразличность мутная, И тупость, и содом! Для экстренной оказии Уж съехались туда Учителя гимназии… …Запнулся — и беда! Стоишь вороной жалкою, А в голове стучит, Как будто сзади скалкою В затылок кто тузит! В глазах снуют видения, В ушах: лю-ли! лю-ли! И нет тебе спасения — Нули! Нули! Нули!.. За строгость не получите Профессорский диплом, Лишь бедняков отучите За сотни верст пешком Идти толпой голодною На берега Невы С надеждой благородною К развитью головы… Придешь домой — от сродников Лежит уж письмецо: «Моли, сынок, угодников, Учись, забудь винцо!» Эх! что вы, мои милые? Какое тут питье! Измаял больно силы я — Вот горюшко мое! Измаял — и решение Свершилось: мой язык, Мой ум пришли в смятение — Увы! я стал в тупик!.. Что толковать с невеждою? Учитель нуль всучил… С угаснувшей надеждою Я вдруг лишился сил. Сказались мне бессонные Четырнадцать ночей И похожденья конные На паре на своей! Смутил аудиторию — Осмелился упасть, И в новую историю Не преминул попасть. Сочли меня за пьяного, В горячке я кричал… У сторожа Иванова Очнулся: смерть я звал — Конец бы одинаковый!.. Но жив я до сих пор, Лишь с шеи крест тумпаковый Стащил какой-то вор.(Падает в изнеможении на копну сена и остается с закрытыми главами и бледным лицом. Слышны звуки охотничьих рогов.)
Действие третье
<Сцена 1>
Те же и молодой Тузов (быстро въезжает верхом, окруженный собаками).
Тузов
Что?.. Нет и здесь? Проклятый зверь! Как будто в землю провалился! Эй, Трошка! Да куда ж он скрылся? Где нам искать его теперь?Появляются еще охотники и собаки.
Подлец! надул моих проворных хватов, Надул собак. Уж я ж тебя, косой! Доеду… А, камрад, Триумвиратов! Здорово, брат! Поедем-ка со мной! Что горевать? Великое несчастье — Не приняли! Я даже рад, ей-ей! Мгновенно я почувствовал пристрастье К охоте псовой… Книги поскорей Забросил… Целый день теперь ликую! Здоров, как всяк, и волен, как орел. С собаками до сумерек гарцую. А вечером вино, хороший стол Да разговор про травлю, про угонки И мало ль что… я вас утешу вмиг: Какие там чудесные девчонки Купаются!.. Ну, отпусти, старик! Сергей! Мирошка! кто-нибудь — слезайте. Дай лошадь им…Григорий
Когда угодно вам, Ослушаться не смею. Поезжайте! Что пятишься?Триумвиратов
Не до охоты нам!Григорий
Ученьем не хотел ты заниматься, Так вот изволь за зайцами гоняться!(Вполголоса.)
А вечером напомни-ка ему: Он обещал мне два куля мучицы.Триумвиратов (шепотом)
Нет, нет! избавь, родитель! Не возьму Подобной роли…Сцена 2
Толпа крестьянских девушек, возвращаясь с купанья, с песнями переходит через сцену.
Тузов
Здравствуйте, девицы! Куда спешите? спойте песню нам.1-я девушка
Изволь, — споем, а ты нам на орехи Пожалуй, барин.Тузов
Что хотите — дам!2-я девушка
Так мы попляшем для твоей потехи.Дивертисмент. Девушки поют и пляшут, Тузов слезает с лошади и пристраивается к одной из них, которая покрасивее. Та довольно грубо отталкивает его локтем, так что он падает и остается на копне сена, лицом к небу; девушки продолжают плясать.
Тузов (впав в чувствительное настроение)
Поделиться с друзьями: