Том 6. Отечник
Шрифт:
В 1861 г. Преосвященный Игнатий по пути в Николо-Бабаевский монастырь заезжал в Москву и в Николо-Угрешский монастырь. Это было его последнее свидание с архимандритом Пименом.
Сомнений нет, что в длительные перерывы между свиданиями они переписывались, но, к сожалению, эти письма не сохранились. Впрочем, сохранившиеся письма отца Пимена к другим лицам показывают, что он не очень любил их писать: их содержание сводится только к поздравлениям с праздниками или днем Ангела. Все же об одном из его писем епископ Игнатий писал 8 ноября 1862 г. брату Петру Александровичу: «Вчера получил письмо от Угрешского архимандрита Пимена; пишет, что его покровитель Пр<еосвященный> Леонид беседует с митрополитом о предоставлении мне епархии, что {стр. 667} до них дошли слухи о впадении моем в уныние и проч. Я отвечал, что настоящим моим положением я вполне доволен
С упомянутым в письме от 8 ноября 1862 г. Преосвященным Леонидом (Краснопевковым) епископ Игнатий был знаком с самого начала своего настоятельства в Сергиевой пустыни. От него он получал иногда известия о жизни и деятельности архимандрита Пимена. Так, 22 июня 1859 г. он писал Преосвященному Леониду: «Порадовали меня сведения, начертанные в письме Вашем о Угрешском монастыре. Спаси Господи отца Пимена, употребившего и употребляющего свои способности во Славу Божию! Ныне трудно найти монастырь благоустроенный!»
Познакомился отец Пимен с отцом Леонидом, бывшим в то время ректором Московской Духовной семинарии, в 1855 г. и с тех пор считал его своим лучшим, даже «единственным» другом. А отец Леонид, будучи уже Преосвященным епископом Димитровским, писал о нем: «Люди, подобные отцу Пимену, великая редкость: это самородки золота». В мае 1873 г., когда архимандрит Пимен, осматривая очередное строение в монастыре, упал со стремянки и сломал ребро, Преосвященный Леонид написал ему письмо, в котором ярко характеризовал его деятельность: «Когда Вы из развалин восстановляли Угрешскую обитель и, с тугою душевною устрояя в ней общее житие, большую часть года, с забвением о себе, проводили на постройках, и возникали из-под рук Ваших эти благолепные храмы, красивые домы, изящные стены, расцветали сады, кто тогда мог восстать на Вас за то, что изнуряете силы свои? Ваша осенняя болезнь была, конечно, следствием многолетних чрезмерных трудов и самозабвения для службы Церкви и монашеству; но кто же мог Вас укорить за нее? Все сострадали Вам, молили о Вас Бога и с трепетом ждали исхода необыкновенной болезни. {стр. 668} Увы! Теперешние Ваши страдания от переломанных ребер хотя не могут не возбудить к Вам сожаления, но то же на всех устах производят улыбку, которую не хочется видеть. <…> Честна для десятника плотников и рана, и смерть от падения со стремянки, но для Архимандрита Пимена если не позор, то укор от всех любящих и уважающих его.
Есть у Вас, Возлюбленнейший, есть у Вас строительное дело повыше плотничьего и каменникова — строение душ».
Наступил 1867 год. В августе намечалось празднование пятидесятилетия святительского служения Митрополита Московского Филарета. Комиссией по подготовке празднования руководил Преосвященный Леонид. По совещании с ним архимандрит Пимен отправил письмо епископу Игнатию с вопросом, не пожелает ли он принять участие в работе Комиссии. В ответ епископ Игнатий писал 24 апреля 1867 г.: «Возлюбленнейший о Господе отец Архимандрит Пимен! Приношу тебе искреннейшую благодарность за воспоминание о мне, грешном, и за поздравление с Праздником Праздников, с которым взаимно поздравляю тебя, желая тебе всех истинных благ и приветствуя всерадостным приветствием: Христос Воскресе!
Равным образом очень благодарен тебе за уведомление, что 5-го августа сего года совершится пятьдесят лет служения Его Высокопреосвященства, Митрополита Филарета, в сане епископа. Весьма желательно, чтоб адрес Его Высокопреосвященству от общежительных монастырей был выполнен удовлетворительно. Самое дело показывает, что составление адреса должно быть поручено лицу: 1) знающему монашескую жизнь; 2) знающему действия Митрополита в пользу вообще монашества по Синоду; 3) знающему действия Митрополита по Московской Епархии; 4) знающему Его частные действия. Адрес может быть силен единственно по числу и достоинству фактов. Очевидно тут нечего делать писателю, вполне чуждому сведений по последним трем пунктам, хотя бы он и мороковал что-нибудь по первому.
Письмо твое полежало на почте в Ярославле, потому что распутица уничтожила на это время сообщение монастыря с городами. Получил я письмо 23-го. В этот день я так ослабел, что слег в постель, едва дышащий.
Когда я проезжал через Москву на Бабайки, то был несравненно крепче, нежели теперь, хотя и тогда был уже крайне плох. Служить вовсе не могу: нет груди, нет дыхания, нет ног, спина как бы сломанная. {стр. 669} И келейным делом почти не занимаюсь, хотя зимою решительно не выхожу из келлии.Прошу твоих святых молитв. Тебе преданнейший слуга Е<пископ> Игнатий» [2110].
Через шесть дней после этого письма святитель Игнатий отошел в вечность. А через шесть с половиной месяцев в вечность перешел Митрополит Филарет: «13 ноября, — писал архимандрит Пимен, — я был у Владыки по двум делам. Думал ли я, что больше не суждено мне видеть его живым. Печальная весть об его кончине достигла нашего монастыря 19-го к вечеру».
Позже он вспоминал: «Покойный Владыка [Филарет] оказывал мне лестное для меня доверие, в котором я вполне мог убедиться. Едва ли еще кто из настоятелей, исключая Лаврского Наместника [2111], пользовался таким отличием».
До назначения нового митрополита временное управление Московскою Митрополиею Высочайше было поручено Преосвященному Леониду, в то время епископу Димитровскому, викарию Московскому. 5 января 1868 г. на Московскую митрополию был назначен Высокопреосвященнейший Иннокентий, Архиепископ Амурский и Камчатский [2112].
В судьбе архимандрита Пимена с этим назначением ничего не изменилось. В марте 1869 г. он отправился в Санкт-Петербург поклониться тамошним святыням. Во время пребывания он посетил и бывших знакомых святителя Игнатия: Татьяну Борисовну Потемкину, вдову графа Михаила Николаевича Муравьева, Пелагию Васильевну, сенатора П. И. Соломона, наместника Александро-Невской Лавры архимандрита Ювеналия (Половцова).
26 марта он поехал в Сергиеву пустынь, познакомился с ее настоятелем отцом архимандритом Игнатием (Малышевым) [2113], который произвел на него сильное впечатление своими художественными талантами: отец Игнатий, писал он, очень искусен в живописи: у него много прекрасных икон и картин его работы. После беседы отец Игнатий поводил его по монастырю. «Пока мы ходили уже стемнело. Вечером был у архи{стр. 670}мандрита в гостях князь Суворов, а после того пришел схимонах отец Михаил Чихачев, с которым вместе мы были некоторое время послушниками в Новоезерском монастыре в 1833 г. Ночевал я у Архимандрита и на следующий день возвратился в Петербург, еще походивши везде и поблагодаривши гостеприимного Настоятеля за его радушный прием и за предложенную хлеб-соль перед моим отъездом».
В 1871 г. судьба свела архимандрита Пимена с еще одним учеником святителя Игнатия, с знаменитым игуменом Череменецкого Иоанно-Богословского монастыря, поэтом и писателем отцом Антонием (Бочковым), который, уйдя на покой, поселился в Угрешском монастыре. Было ему в это время 68 лет. В этом же 1871 г. Московское епархиальное начальство поручило общежительным монастырям посылать по очереди по одному иеромонаху для отправления треб в отделении Московской Чернорабочей больницы. «Наш монастырь, как монастырь Благочинного, — писал архимандрит Пимен, — должен был показать пример и первый начать чреду на этом новом поприще. <…> Первый, поревновавший выступить на это новое поле делания духовного, был один из достойнейших старцев нашей обители, бывший Игумен Череменецкого Богословского монастыря о. Антоний Бочков, жительствовавший у нас на покое. Как первый делатель, он установил надлежащий порядок при отправлении треб и как добрый пастырь положил душу свою за ближних». Архимандрит Пимен, зная о предрасположенности престарелого отца Антония к заболеваниям, отговаривал его, уверяя, что идти в больницу — значит «идти почти на смерть». Так и случилось. Отец Антоний заразился тифом и скончался в больнице 5 апреля 1872 г., пожертвовав собою «на благо страдавшей и умиравшей меньшой братии своей».
Здоровье самого архимандрита Пимена пошатнулось. В 1873 г. он перенес тяжелую болезнь, выздоровление после которой он считал «чудом».
Тем не менее, когда в 1875 г. 20 мая его друг, Преосвященный Леонид, был назначен архиепископом Ярославским и Ростовским, отец Пимен предпринял большое путешествие в Ростов, Ярославль, Рыбинск, Югскую Дорофееву пустынь, Кострому и Бабаевский монастырь. «Выехав из Костромы в 10 часов утра, — писал он, — мы прибыли к Бабаевскому монастырю в 2 часа пополудни. От пристани до монастыря не {стр. 671} более 100 сажен. Во время остановки парохода у пристани в часовне поют молебен.