Том 6. Пьесы 1901-1906
Шрифт:
Богаевская. Это вы зачем же на стену-то лезете, молодой человек?
Степан. Я фуражку… повесил фуражку, а она упала туда…
Богаевская. Да ведь фуражка на голове у вас?
Степан. Это — не та… та была… другая…
Богаевская. Вы, кажется, голову потеряли, а не фуражку… Надежда Поликарповна, вот познакомься — Степан Данилович Лукин…
Надежда (внимательно осматривает). Очень молоденький…
Богаевская (закуривает
(Степа является, приносит корзину с посудой, бутылками лимонада, ликером, собирает со стола бумаги, покрывает стол скатертью. Несколько времени спустя приходят доктор, Цыганов, Анна.)
Надежда (спокойно). У меня очень большой ум…
Богаевская. Не ври! Подумай — ведь кроме любви этой твоей… ты ни о чем не можешь говорить…
Надежда. Ни о чем не могу…
Цыганов (доктору). Сначала мы с вами выпьем, доктор, не так ли?
Доктор. И потом выпьем.
Цыганов. И потом, разумеется… Степа, готово? Вот… (Возится с бутылкой. Доктор тяжелым, неподвижным взглядом смотрит на Надежду. Анна подходит и садится рядом с ней.)
Анна. А должно быть, вам скучно жить здесь?
Надежда. Некоторые жалуются на это… А мне не скучно: я целые дни книжки читаю или сижу и думаю…
Анна. Вы что читаете? Романы?
Надежда. А что же еще? Был здесь один служащий в земстве, застрелился он потом…
Анна. Застрелился? Отчего?
Надежда. Не знаю…
Доктор (угрюмо и зло). От любви к ней…
Богаевская (укоризненно). Эк вы, батюшка…
Надежда (спокойно). Он давал мне какие-то другие книги, не романы… но они скучные были, и я их не читала…
Цыганов. А здесь, в городе, в жизни — бывают романы?
Надежда. Как же без этого? И здесь влюбляются…
Анна. Должно быть, жалка эта местная любовь…
Надежда. Любовь везде одинакова, если она настоящая…
Цыганов. А что такое — настоящая любовь?
Надежда. Которая на всю жизнь…
Цыганов. Гм… да! Вы много прочитали романов… Вам, вероятно, часто объясняются в любви…
Надежда. Нет, не очень… Вот служащий этот, который застрелился, письма мне писал, а до него — земский начальник говорил (доктор медленно отходит в сторону) — но после этого поехал на охоту, простудился там пьяный и в три дня умер…
Анна (вздрогнув).
Умер?Надежда. Да. Не нравился он мне. Пил много, носом сопел, и лицо у него было красное. Теперь вот доктор говорит, что влюблен в меня…
Богаевская (с упреком). Матушка ты моя! Помолчать бы тебе! (Встает, идет к дому. Среди деревьев стоит доктор и неподвижно смотрит на Надежду.)
Анна (подавлена). Как вы рассказываете… просто!
Цыганов (серьезно). А вы… как относитесь к нему?
Надежда. Никак. Он на мужа моего похож…
Цыганов. Что вы! Мне кажется — нисколько!
Надежда. Нет, похож. С лица — не похож, а по душе они родные. Оба рыбу ловить любят, а кто любит рыбу удить — он все равно что полумертвый: он сидит над водой, как будто смерти ждет…
Цыганов (Анне). Тут есть какая-то правда…
Анна. Это понравилось бы Егору…
Надежда. Какие у вашего супруга глаза обаятельные! И волосы… как огонь! И весь он — отличный мужчина… как увидишь — не забудешь! А у здешних мужчин у всех глаза одинаковые, и даже… как будто нет у них глаз…
Анна (негромко). Какая вы… странная!
Цыганов (медленно). Д-да-а… Я бы даже сказал — страшная…
Надежда (впервые улыбаясь). Вы это — серьезно?
Цыганов. Мое честное слово!
Надежда. Вот доктор тоже говорит…
Анна (тихо). Бедный доктор…
(Раздается смех Монахова. Идут Черкун, исправник. Монахов, Лидия, Богаевская.)
Черкун. Анна! Яков Алексеевич уходит…
(Остается в стороне с Лидией.)
Анна. Вы не хотите посидеть еще?
Исправник. Благодарствую! На первый раз — довольно. А знаете, Сергей Николаевич, я как-то так… незаметно — выпил весь херес. Действительно, адское вино!
Цыганов (рассеянно). Вы подождите — вот я скоро получу кое-что в этом роде…
Исправник. Жду! Нетерпеливо жду! (Хохочет.)
Монахов (подходит к доктору). Что, батя, а?
Доктор. Ничего… думаю — надо пива выпить…
Монахов. Пей! Тоска пройдет…
Исправник. Итак, завтра прогулка в лодках? В пять вечера пришлю за вами пожарных лошадей… А музыку — угодно?