Том 7. Ахру
Шрифт:
1905.
МЕДАЛЬОН{*}
Многоуважаемая
Серафима Павловна!
К сожалению, у меня нет просимых Вами книг, а где достать их — я тоже не знаю.
Ваш искренно В. Розанов.
1905.
* * *
Жизнь человека красна не одним только пьянством.
Но это не всякий дурак понимает.
В Германии есть старый обычай на Рождество дарить книги. И нет тут дома, где бы не было книги. Правда, «хозяйки» держат
У В. В. Розанова было много книг и хорошие книги.
И старые редкие издания.
И первопечатные (инкунаболы) в белых свиных переплетах.
И любил он рассказывать, как эти все драгоценности к нему попали —
еще тогда в Москве на Сухаревке покупались на последние.
Книга и Розанов —
заушники его очков зацепились за корешки, корешки приросли к полкам.
В воскресенье какой-нибудь гость дотошный, смотришь, уж ходит по стенкам — стирает носом пыль с полок.
Старых книг заветных В. В. не давал, а новые брали — их было всегда много, неразрезанные. В. В. этих книг не читал. Но всегда внимательно слушал, если расказывали. И даже писал: как-то, наслушавшись об Арцыбашевском Санине, в статье «семейной» упомянул о новом писателе Санине, написавшем роман «В лугах».
* * *
Был у нас В. В. в «Колонии».
Народу всегда много бывало.
А когда народ, ни с кем не успеешь толком слова сказать: все слито и цепко, гул и всегда роняют.
Уж перед самой дверью В. В. подошел к С. П.
И вдруг увидел у нее старинный медальон.
— Что это у вас в медальоне?
С. П. отвела его в сторону.
— голова львова, сера, космата, с огненной пастью в поле блакитном.
И раскрыла золотые хрупкие створки:
там карточка и волосы.
В. В. смотрел близко — такой у него был вид в ту минуту, как будто старинные монеты и Египет перед ним вдруг.
И с тех пор: придет, бывало, в редакцию и к нам в комнату нашу непременно заглянет без всех.
И с тех пор давал С. П. все книги, и заветные.
— Когда вы мне показали медальон, так я вас сразу и полюбил. Какое доверие: отвела в сторону и показала!
И это он не раз поминал и потом.
НА БЛОКНОТЕ{*}
1905.
18. 9. узнаем вдруг, что наш дом стоит на кладбище. Вышли посмотреть; а у самой двери могила вырыта. Мы бежать: кресты — памятники — кресты. И опять в дом вернулись. Заглянули в окно — а напротив огромный крест кипарисовый.
19. 9. чуть брезжит. Лягушка квакает. Из соседней комнаты? Откудова?
ква-ква — —
20. 9. едем лесом. Вязко. Мой возок провалился в трясину. И я по шейку в воде. Карабкаюсь.
21. 9.«33 белых попа», — такое есть общество. Собираются иногда в редакции. И вот во время собрания батюшка один вышел в коридор. Просит: «покажите географию!» Я его до уборной проводил и, когда он щелкнул, тут и я его тихонечко защелкнул. И колотился ли несчастный, я не слыхал, да и никто не слышал. И только под утро и то случайно — «по расстройству» — освободил его Г. И. Чулков. Это случилось как раз под 1 апреля. Я рассказал А. В. Карташеву и Вяч. Иванову. Я не называл имени, просто сказал: «батюшку
какого-то», а через неделю слышу уж рассказывают о священнике Иване Павлиновиче, запертом в уборной на ночь.И вот только сегодня, через шесть месяцев, раскрыта, наконец, моя мистификация о этом мифическом Иване Павлиновиче, которого я, конечно, никуда не запирал.
Среды у Вяч. Иванова.
Из новых: М. О. Гершензон и Эрн. Гершензон, оказывается, пишет стихи! А Эрн какой-то весь просвечивающийся и очень белокож. Про П. Е. Щеголева я сказал какой-то незнакомой даме, что это и есть знаменитый Демчинский: предсказывает погоду. А П. Е., как известно, все, что хотите: и плавать умеет и на велосипеде учился, а насчет погоды нет, не может, но та-то, уверовала! Наблюдал за их разговором.
Были еще Мережковские: они только что из Константинопольского путешествия. Но турецкого в них ничего не заметно, как в Зинаиде Николаевне, равно и в Дмитрии Сергеевиче. З. Н. мне дала письмо В. В. Розанова: прошлое воскресенье они были у нас, и З. Н. подарила мне красную феску, расшитую золотом, очень красивая, только маловата, а В. В. обиделся, почему она не ему?
* * *
Любезная, дорогая или как хотите
Зина!
Я с таким удовольствием читал «Тварь» и даже вот-вот готов был написать длинный комментарий! а Вы привезли феску не на ту голову. Голова эта — путаная, с психологией маленькой мыши на большом сыре, которая боится быть пойманною: а перед Вами был «добрый старый турок, чтущий Аллаха», и зачитывающийся восточной и западной (в стихах) Шехерезадою.
Поблагодарите Митю за милые-милые три письма. Я пред ним очень виноват.
В. Розанов.
* * *
22. 9. Был В. В. Розанов.
Рассказывал: когда он первый раз это сделал — ему была 12 лет, гимназистом, а ей, хозяйке, за 40 — так на другой день, с утра он песни пел.
— Сижу и пою.
А так В. В. никогда не поет и никакого голосу.
Для памяти:
1) учитель Полетаев с видением соблазняющих его собак (расск. В. В.);
2) видение в психиатр. больнице: полна палата коров — коровы лежат на койках, задрав хвосты (расск. А. П. Зонова);
3) лавка Комарова и доктор Доминик Доминикович Кучковский (из воспоминаний В. В.);
4) между исповедью и причастием пал со скотиною! А это из Исповедальника (Чин исповедания), где есть и о падении с мравием, и о проч. из монастырской практики.
23. 9. Куплено: зеленый диван у А. С. Волжского за 10 рублей в рассрочку. Диван с просидкой.
24. 9. Был в «Нашей Жизни». Познакомился с В. В. Водовозовым, о котором много слышал хорошего от Шестова, — он точно паутиной обмотан. И еще с Н. П. Ашешовым: на нем жилетка вроде как на Философове.
спички делаются из электричества,
селедки ловятся солеными.
25. 9. Были у Мережковских. З. Н. подарила мне лягушку об одной лапке.
Потом у Розанова,
Познакомился с П. П. Перцовым.
«В цветущих женщинах, — сказал В. В., — в их цвете выливается вся страсть, в сереньких же все внутри».
И тихонько из Опытов:
«летом после обеда прилег на диван в халате, замечтался, и села сюда муха и стала ходить, не согнал — ходит и ходит — —»
Л. Б. на это заметил: