Том 7. Произведения 1856-1869 гг.
Шрифт:
Беклешовъ.
Это скверно.
Венеровскій (гордо).
Нтъ, почтенный Сергй Петровичъ,[268] упрекнуть меня никто не можетъ: я поступилъ, какъ долженъ поступить каждый честный человкъ, понимающій свободу женщины. Я тогда сказалъ ей, что не беру на себя никакихъ обязательствъ что отдаюсь только на время этимъ отношеніямъ.
Беклешовъ.
Ха, ха, ха! Вдь я вижу, чт`o тебя смущаетъ: ты думаешь, ужъ не дурно ли ты поступилъ въ отношеніе ея? Вотъ идеализмъ-то! Да ты подумай, съ кмъ ты имешь дло. Помни ты, чт`o эти люди считаютъ дурнымъ и хорошимъ. Вдь вс нравственныя понятія извращены въ той сред, гд они живутъ. Съ этими людьми
Венеровскій.
Это такъ, — но двица эта[270] навязчива, считаетъ за собой права и можетъ повредить мн. И вообще я бы желалъ устранить ее.[271]
Беклешовъ.
Понято. Я мало того, что устраню это вліяніе, — я сцплю эти дв личности [такъ], что ихъ не расцпишь — погоди.
ЯВЛЕНIЕ 3.
Т же, входит ъгрязный сторожъ, старикъ, служащій вмсто лакея, а потомъ Катерина Матвевна и Иванъ Михайловичъ.
Сторожъ.
Анатолій Дмитричъ, ента барышня опять васъ спрашиваютъ, да и съ бариномъ.
Венеровскій.
Какая барышня?
Сторожъ.
[272]А ента, что прежде бывала, стриженная.
Венеровскій.
Это Прибышевъ съ племянницей. Пусти. [Сторожъ уходитъ.]
Беклешовъ.
Вотъ на ловца и зврь бжитъ. Затравлю обоихъ.
(Входятъ Иванъ Михайловичъ и Катерина Матвевна.)
Иванъ Михайловичъ.
Ну, были въ вашей школ съ Катенькой. Любочка хотла тоже хать, да боялась, — она простудилась вчера. Вотъ и захали къ вамъ. Ну, я вамъ скажу, Анатолій Дмитріевичъ, что за прелесть эти дти, что за такое-этакое! Да, вотъ истинно славно, славно!
Венеровскій.
Чтожъ, хорошо сдлали, что захали. Могу васъ познакомить: Беклешовъ, мой товарищъ — господинъ умный и хорошій. Катерина Матвевна, и васъ знакомлю.
Катерина Матвевна.
( крпко жметъ Беклешову руку, такъ что онъ морщится отъ боли; Беклешову).
<А вы признаете связи товарищества? Я не признаю ихъ. Такое же суевріе. — Я полагаю, вы встали въ дружескія сношенія не въ силу товарищества, а въ силу единства воззрній.> Меня всегда поражало то явленіе, что между мужчинами связи товарищества имютъ устойчивость, тогда какъ между женщинами явленіе это... не воспроизводится, такъ сказать. Не коренится ли причина этаго въ низшей степени образования, даваемаго женщин? Не такъ ли?
Беклешовъ.
Конечно, связь упрочивается единствомъ воззрнія, а не.....
Катерина Матвевна.
Позвольте, позвольте. — Я полагаю, вы близки преимущественно съ Анатоліемъ Дмитріевичемъ не въ силу того, что вы товарищи, а въ силу того, что вы раздляете одинаковыя убжденія.
Беклешовъ.
Конечно, мы-съ раздляемъ одни убжденія. Вы въ школ были?
Катерина Матвевна.
Да. — Скажите, какъ вы думаете: мн пришла мысль, не можетъ ли быть вредно развитіе рефлексіи у мальчиковъ? Согласитесь, вдь имешь дло съ слишкомъ цльными личностями...
Беклешовъ.
To-есть — я не знаю, какъ вы на это смотрите. Рефлексія есть только признакъ развитія. (Продолжаютъ говорить и отходятъ.)
Иванъ Михайловичъ (Венеровскому).
Я и давно
хотлъ посмотрть эту школу — такъ интересно! а вмст съ тмъ надо, думаю, намъ переговорить нынче о длахъ, помните, о состояніи Любочки; вотъ я привезъ съ собой. (Показываетъ на портфель.)Здсь намъ и удобне будетъ. Потолкуемъ, а потомъ я васъ повезу къ намъ. Чтожъ, Катеньк можно сказать, такъ какъ нынче вс узнаютъ. Она намъ не помшаетъ, а еще напротивъ — совтъ дастъ, — она хоть и съ странностями, но человкъ умный. Катенька!Венеровскій.
Теперь неловко, — знаете, этотъ господинъ...
Иванъ Михайловичъ.
Ну, можно и посл. Только ужъ нынче я васъ не отпущу. Вдь надо же вамъ знать. (Беклешовъ и Катерина Матвевна подходятъ.)Ну, какъ я вамъ благодаренъ, Анатолій Дмитріевичъ, за позволеніе постить школу. Что зa прелесть эти дтиняточки, я не могу опомниться. Какъ веселы, любознательны, какіе успхи, и какъ это.... что-то такое.... Это вамъ надо отдать справедливость, дивно устроено! Славно. Вотъ именно-то доброе дло.... славно, славно.
Венеровскій.
Да, все работаемъ понемножку. Хоть и мшаютъ, да ломимъ.
Иванъ Михайловичъ (Беклешову.)
Я нахожу, что для нашего народа нтъ прогресса безъ истиннаго образованія, я разумю нравственное образованіе.
Беклешовъ.
Да, какъ кто понимаетъ нравственное образованіе, а конечно полезно.
Катерина Матвевна.
Позвольте, позвольте! Анатолій Дмитріевичъ, отчего вы не ввели звуковую методу? Она доступне и раціональне, гораздо раціональне.
Венеровскій.
Чтожъ, не все раціонально длается. Я предпочелъ Золотова упрощенную методу.
Катерина Матвевна.
А еще мн хочется вамъ прямо высказаться. Вотъ мы говорили съ Беклешовымъ. Я полагаю, что нераціонально развивать рефлексію въ низко стоящихъ личностяхъ.
Иванъ Михайловичъ.
Извините, мн только нужно зайти въ присутствіе, а потомъ подемте, переговоримъ.
Венеровскій (къ Катерин Матвевн).
Сейчасъ посудимъ-съ, хе, хе, хе! (Ивану Михайловичу.)Чтожъ, зазжайте, вотъ и Беклешовъ съ нами подетъ. Есть гд ссть въ вашемъ тарантас, что ли?
Иванъ Михайловичъ.
Сядемъ, сядемъ. (Къ Беклешову.)Очень, очень радъ. Нынче у насъ пріятный день. И пріятель Анатолія Дмитріевича для насъ дорогой гость. (Говорятъ тихо.)
Катерина Матвевна (къ Венеровскому).
Ежели я останусь здсь, я возьму на себя часть преподаванія въ этой школ. Я вамъ докажу на опыт, что рефлексія вредна.
Венеровскій.
Чтожъ, это можно.
Иванъ Михайловичъ (уходя).
Такъ до свиданья, я въ пять минутъ готовъ.
Венеровскій (Ивану Михайловичу).
Чтожъ приходите, приходите.[273] (Къ Катерин Матввн.)Почему же вы такъ нападаете на развитіе рефлексіи въ дтяхъ? Я полагаю, что то, чт`o есть благо для насъ, будетъ благо для каждаго.
Катерина Матвевна (къ Венеровскому).
Нтъ, позвольте, позвольте! Во мн столько возникло идей по случаю посщенія этой школы! Является вопросъ: что вы хотите сдлать изъ этихъ личностей? Признаете ли вы развитіе каждаго индивидуума за несомннное благо, или развитіе единицы безъ общественной иниціативы можетъ повредить этимъ единицамъ въ силу существующаго ненормальнаго порядка?