Том II: Отряд

Она вспомнила, как хрустели под копытами бурой кобылы обломки раскрашенной штукатурки, на снегу, на юге, когда она ехала верхом среди больших пирамид. И онемела она сейчас — от холода или от тишины. И тут в голове зазвучали в унисон голоса — их много, множество, легион.

— МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ТЫ НАС СЛЫШИШЬ.

— Не врете? — слегка съязвила Аш. Она разжала руки, отпустила больно стиснутые пальцы священника, все еще с закрытыми глазами, и услышала, как он вздохнул. Снова уселась на пятки. Никто не заставляет ее не делать того, что ей хочется. Абсолютно расслабившись, она сказала: — Но вам-то меня не достать. Я могла оказаться где захочу.

— ДА, МОГЛА. НО ТЫ В ДИЖОНЕ. НАМ ЭТО СКАЗАЛО ДИТЯ ГУНДОБАДА.

— Как же, сказала. Разве что каменному голему и, может быть, Дому Леофрика. Но уж не вам. Она вас и слушать не станет.

— ДА ЭТО НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. ОНА УСЛЫШИТ, КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ. МАЛЫШКА, МАЛЫШКА, ПЕРЕСТАНЬ ВОЕВАТЬ С НАМИ.

— Свинячий хрен вам в ухо!

Вот теперь она выступает как наемник, как она всегда и хотела выглядеть: веселая, грубая, сквернословящая, непобедимая. В этом возбужденном адреналином состоянии даже она не знает, что там у нее в глубине, за этим чисто внешним фасадом.

— Какие же вы Дикие, — по ее лицу закапали слезы, и она сама не сказала бы, от боли они или же от неприятного юмора. — Это мы вас построили. Давным-давно, случайно, но мы, мы. Почему же вы нас ненавидите? Почему вы ненавидите Бургундию?

— ОНА УСЛЫШАЛА.

— ОНА ПОНЯЛА.

— ЗНАЕТ ТО, ЧТО ЗНАЕМ МЫ.

— ХОТЬ МЫ ЗНАЕМ НЕ ТАК МНОГО.

— МЫ ЗНАЕМ НАЧАЛО, НО КТО ЗНАЕТ КОНЕЦ?

То, что было хором Голосов, превратилось при последнем вопросе в разноголосицу. С некоторым отзвуком печали. От громкости Аш заморгала, но тут же ей стал виден огонь очага среди веками закопченных камней. Там, где огонь был сильнее, откололся и отвалился кусок камня. Структура камня в месте разлома все еще была видна.

В памяти Аш всплыли трещины в куполе дворца короля-калифа и летящие сверху, вертящиеся в полете камни.

— МЫ ЗНАЕМ КОНЕЦ…

— МЕРЗОСТЬ ПЛОТИ!

— МАЛЕНЬКИЕ ОТРЕБЬЯ, НЕДОСТОЙНЫЕ ЖИЗНИ…

…ИЗ-ЗА ВАШЕГО ГРЕХА…

До боли вонзив ногти в ладони, Аш выдохнула сардоническим тоном:

— А это не предубеждение — после того, как двести лет слушали Карфаген!

Радость, хоть и с примесью горечи — Годфри? И в голове зазвучал снова умертвляющий душу, леденящий гомон.

— КАРФАГЕН — НИЧТО…

— …ВИЗИГОТЫ — НИЧТО…

— ГУНДОБАД ГОВОРИЛ С НАМИ ЗАДОЛГО ДО НИХ…

— САМЫЕ ГРЕШНЫЕ ИЗ ЛЮДЕЙ…

— МЫ ПОМНИМ!

— МЫ ПОМНИМ…

— МЫ СОЖЖЕМ ТЕБЯ, МЕЛКАЯ ЧАСТИЧКА ПЛОТИ.

От последней прозвучавшей в голове фразы она вздрогнула, прикусила язык и почувствовала привкус крови. И вслух сказала, не видя окружающих:

— Не волнуйтесь. Если они могли бы сдвинуть тут землю, они бы это сделали. А если не делают, значит, не могут.

— ТЫ ТАК УВЕРЕНА, МАЛЫШКА?

Под одеждой по ней пробежали мурашки, и она с отвращением подумала: «Малышка, смотри ты! Меня так называл Годфри, от него позаимствовали».

— В общем, что-то вам мешает, — сказала она вслух. И сплюнула с отчаянным сарказмом: — По вашим словам, Фарис армия не нужна! Она дитя Гундобада, она творец чудес; она может превратить Бургундию в пустыню, именно так. Вам только остается помолиться о солнце, и — блямс! — оно тут как тут. Всего одно чудо. Так почему вы его не сотворили?

Вложив в вопрос всю свою ярость, она сразу сконцентрировала внимание — обрела то самое внутреннее состояние, какое у нее наступает, когда в руках меч, — и слушала.

И немедленно она буркнула от беззвучного удара. Стало больно губам. Она подняла руки к лицу, открыла глаза; увидела кровь, поняла, что прикусила губу. Рядом кто-то сказал что-то резкое. Она ничего не видела, только взмахом руки отослала их подальше. И сразу почувствовала, что онемела и задыхается; такое ощущение было у нее, когда она впервые училась ездить верхом. В долю секунды между ударом о землю и началом боли. Она замерла.

Но физической боли не было.

— ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ УСЛЫШАТЬ НАС, ПОКА МЫ НЕ ЗАХОТИМ. ТЫ БОЛЬШЕ НЕ УВИДИШЬ НАС.

— Дерьмо, а то как же, — Аш потерла губы руками, размазывая кровь по лицу.

— МЫ ТЕБЯ НЕ ПОНЯЛИ.

— Нет. И не поймете. Милости просим в хреновую компанию, — с горечью сказала Аш.

Она не почувствовала, чтобы они были смущены или озадачены. Только звучали в голове их Голоса. У нее кровь на лице застыла, стягивая кожу. Она осторожно потрогала языком губу, подумала: «Болеть будет», — и проглотила кровь и слюну, а потом сказала:

Но ведь не сможете вечно держать меня в неведении.

В ответ — молчание.

— Что это изменит, если вы мне скажете? Уже становится холоднее. Вы вытягиваете энергию у солнца, и становится холодно даже там, где находитесь вы. Вам скоро и Фарис тут не понадобится. И никакое чудо. Зима убьет нас всех.

И снова зазвучал унисон голосов:

— ЗИМА НЕ ВСЕ ПОКРОЕТ.

— Да провались вы! — Аш раздраженно стукнула себя кулаком по бедру. — Почему Бургундия так важна для вас?

— МЫ МОЖЕМ ЗАБРАТЬ ЭНЕРГИЮ СОЛНЦА… note 43

Note43

Я думаю, не лучше ли перевести эту фразу словом «энергия», или даже — для современного читателя — словом «солнечная энергия»? Может быть, даже «электромагнитная сила»?

— …ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЕГО МОЩНОСТЬЮ, ОСЛАБИТЬ, ПРИНЕСТИ ТЬМУ, ХОЛОД И ЗИМУ…

— …НО…

— НО ЗИМА НЕ ПОКРОЕТ ВЕСЬ МИР.

Аш открыла глаза.

Перед ней на коленях стоял Роберт Ансельм, одной рукой поправляя эфес. Позади него — Анжелотти, держась рукой за обтянутое кольчугой плечо Ансельма. Оба во все глаза смотрели на нее. Флора сидела на корточках между двумя священниками, опираясь руками о бедра, длинными пальцами почти касаясь пола.

— ЗИМА ПОКРОЕТ НЕ…ЗИМА ПОКРОЕТ НЕ…

— …ВСЕ!..

— ТЬМА ПОКРОЕТ НЕ ВЕСЬ МИР.

— Во имя Отца, и Сына и Духа Святого, — хриплым шепотом произнес Ричард Фавершэм.

— Тьма покроет не весь мир ?.. — недоверчиво повторила Аш.

Она не закрывала глаз, еще видела всех вокруг себя, но звук громких голосов в голове отвлек ее внимание от комнаты в башне. И ее почти затопила огромная холодная печаль.

— …ЗИМА МОЖЕТ УБИТЬ ВЕСЬ МИР, ЕСЛИ БЫ НЕ ОН.

— ТЬМА МОЖЕТ ПОКРЫТЬ ВЕСЬ МИР, ЕСЛИ БЫ НЕ ОН.

— НАМ НЕ ДОСТАТЬ…