Том Марволо Гонт

Ко мне подошла Лили и наложила чистящие чары на мою белую рубашку и на пиджак. Я благодарно кивнул и поцеловал девушку в щеку, затем встал со стула и на всё ещё подрагивающих ногах пошёл в песочницу к детям вместе с невестой. Пара куличиков очень помогают немного разгрузить голову, которая уже чуть ли не дымилась от избытка серьёзности и тяжелых мыслей.

Скоро вернулась и Августа, умытая, причесанная, спокойная и уверенная. Такая, какой мы её недавно встретили в воротах её усадьбы.

– Волдеморт играет с Избранными в песочнице… мир сошёл с ума, – покачала головой хозяйка.

– Значит, о Пророчестве вы знаете? – обернулась Лили.

– Только в общих чертах. То, что на допросах рассказала Лестрейндж, – пояснила Августа. – Дамблдор молчит и только загадочно улыбается… старая сволочь.

– “Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…”, – слово в слово процитировала Лили. Хм… делает успехи в окклюменции. Талантливая девочка, надо же. Я ведь ей всего один раз это пророчество озвучил.

– Вот, значит как, – нахмурилась Августа. – И кого из них ты отметил, как “равного”?

– Рассчитываю отметить Гарри, когда он как Ученик превзойдет меня, как Учителя, – признался я, старательно вылепливая куличик.

– И зачем это тебе? Склонность к суициду? – хмыкнула женщина.

– Не совсем. Хотя и это после сегодняшнего отрицать глупо.

– И всё-таки?

– По молодости и глупости, я провел один Очень Темный Ритуал, результатом которого стали пять “резервных копий” моего сознания, с памятью, умениями и силами, которые при определённых условиях могут развернуться в полноценного меня. Старого меня. Того, каким я был до Самайна. Надо объяснять, к чему это приведёт?

– Поняла, не дура, – ответила Августа. – Кто об этом знает?

– Дамблдор, естественно. Лили. Слизнорт догадывается. Теперь вот ты знаешь, – пожал плечами я, переворачивая ведерко и начиная обстукивать его лопаткой. – Две копии я уничтожил. Причем, вторая сумела меня практически полностью подчинить. Я справился, но эта гадость меня очень сильно ослабила. Поэтому я так срочно бежал из Хогвартса и из Британии. Чтобы Добрый Дедушка меня не добил. Тогда я ещё не знал, что бессмертен. Но до трёх оставшихся копий мне сейчас никак не добраться. Так что дементорово пророчество, скорее всего всё же исполнится, поскольку, пока я полностью восстановлюсь… если вообще восстановлюсь, Гарри уже вырастет. И кому из нас “посчастливится” успокаивать “возрожденного Волдеморта”... Так что моё решение о тренировках Избранного вполне логично, как считаешь?

– Действительно, логика есть. Хотя и не бесспорное решение, – пожевала губами она.

– Расскажешь, откуда узнала мой Нью-Йоркский адрес? – сменил тему я.

– От Дамблдора, естественно. Этот старый козел сказал, что “случайно узнал, где скрывается один из Пожирателей, пытавших в ту ночь моего сына и сумевший сбежать от Авроров”. Сказал еще, что этот ПёС похитил девушку с ребенком. Девушку насилует и пытает, шантажируя ребенком.

– Интересная интерпретация, – начал я с предельной аккуратностью, с какой Виктор работал с нитроглицерином, снимать ведерко с куличика. – Если исключить элемент добровольности из наших с Лили отношений, то именно так все и будет выглядеть. Не придерёшься.

– Подставить меня решил, – скривилась Августа. – Отряд наёмников против Волдеморта… Пусть, как ты говоришь, и ослабленного, это только разозлить. А что делает разозленный Волдеморт с теми, кто его разозлил?

– Убивает, – сказал я, довольно осматривая получившийся песчаный куличик. Хорошо вышел! Прелесть просто. Самое то, что доктор прописал… после Круциатуса.

– Он хотел прощупать, насколько ослаб Том. И заодно проверить его реакцию. Ну и… получить под свой полный контроль второго Избранного, если реакция будет классической, – закончила за Августу Лили, которая крутила у себя в голове все эти схемы уже не первые сутки.

– А сам он помереть не боится? – прорычала та.

– Убить Дамблдора не так-то просто, даже для меня. То, что у Лилиан это почти получилось: чистой воды везение и эффект неожиданности, – сказал я, набирая новое ведерко песка. – А еще это опасно с точки зрения последствий. Он прекрасно понимает, что даже очень разозлившись, я не стану этого делать, потому, что после его смерти вынужден буду разбираться с такой лавиной проблем, накрывшей меня и всю Магическую Британию, что проще самому заавадиться, чем их решать. Так что ответ: нет, не боится.

– Меня зовут Лили! – тихо сказала мне, сидящая рядом невеста.

– Я помню, – ответил ей я.

– Паук дементоров! – снова выругалась Августа. Она прошлась по лужайке туда, сюда, снова остановилась. – А второго Избранного ты бы обучать не взялся?

– Одного, двух – разница невелика, – пожал плечами я. – Только одна проблема, чисто технического плана: я намерен прожить ближайшие десять лет в Нью-Йорке. И перебираться в Британию раньше этого срока не планирую.

– Я что-нибудь придумаю, – кивнула Августа. – Ребенку необходимо общение со сверстниками… и мужская рука, – вздохнула она.

***

У Дырявого Котла ждал Бессмертный. Судя по ощущениям, тот самый, что ехал за нами.

Он стоял на противоположной стороне улицы, весь такой серьёзный, пафосный, в коричневом длиннополом плаще. Я вздохнул.

– Лили, поезжай в аэропорт. Там есть комнаты ожидания повышенной комфортности. Подожди меня там, – сказал я девушке, не поворачивая к ней головы. – Если к вечеру не вернусь, значит я умер – дальше действуй по обстоятельствам. Кольцо, что я тебе подарил, это ключ к нашему дому в Нью-Йорке. Сумеешь разобраться, как оно работает – дом будет твой. Единственно: впустить или выпустить ты никого, кроме себя и Гарри не сможешь. Даже меня. Оно так настроено.

– Что случилось, Том? – напряглась Лили.

– Бессмертный. Прилип, как банный лист… Сам не отстанет. Ладно, я пошёл, – сказал ей я и, не оглядываясь, пошёл на другую сторону улицы, к ждущему меня пижону в плаще.

– Я Орм Олафсон, – сказал он, когда я подошёл и остановился напротив него.

– Том Гонт. Из Рода Гонтов. Пошли?

– Пошли, – согласился он и, кивнув, подошел к тому самому серому фольксвагену. Открыл дверь, сел на водительское сидение и открыл пассажирскую дверь мне.

Орм молча завел машину, молча тронулся с места.

– Ты твердо намерен драться? – уточнил я. Он промолчал. – Общительный какой, – вздохнул я и тоже замолчал.

***

Это была промзона. Какой-то старый неработающий завод: грязные кирпичные стены, старые щербатые бетонные плиты под ногами, с проросшей между ними травой, какие-то здоровенные ржавые трубы, мусор.

Орм оставил свой плащ в машине с собой взял одноручный прямой скандинавский клинок, надел кольчужную рубашку, на голову остроконечный шлем с кольчужной бармицей, закрывающей шею, но не стесняющей движений, в другую руку взял круглый деревянный щит, окованный по краям железом с острым стальным шипом в цертре. Серьёзный какой дядя!