Том-Укротитель
Шрифт:
– Но, мисс Джейн, дорогая, не преувеличивайте! Мы делаем бизнес, хороший бизнес. Как американка вы должны это понимать.
– А я не американка.
– С чем вас и поздравляю! Должен сказать, что современные американки далеко не в моем вкусе.
– Кстати, вы сами, по-моему, не похожи на стопроцентного американца.
– Откровенно говоря, я не знаю своих корней. Мне пришлось расти в суровых условиях… Но не будем об этом. Лучше скажите: кто вы и где родились?
– В моих жилах течет французская кровь, и во мне все восстает при виде этих эмансипированных [81]
– Понимаю вас, мисс Джейн. Несмотря на молодость, мне удалось побывать во многих странах, повидать разных людей, наблюдать то, что вас так шокирует [82] . Конечно, девушки из незабвенной Франции, благородной Испании или гордой Англии сама противоположность, так сказать, мисс Америке с ее прямотой, отсутствием хороших манер. Но, мне кажется, здесь нельзя осуждать или одобрять, можно только констатировать. Как говорится, другая страна – другие нравы, другие идеалы.
81
Эмансипация – освобождение от зависимости, подчинения, угнетенности, предрассудков; вообще от всего устарелого.
82
Шокировать – приводить в смущение кого-либо своим Поведением, несоблюдением общепринятых правил приличия.
Наступила пауза. Мисс Джейн, подняв на Тома прекрасные голубые глаза, внезапно спросила:
– Мой друг! Как вы находите Лизи Джонатан?
Укротитель ответил без тени смущения:
– Она великолепна… энергична… своенравна… Откровенно говоря, мне жаль будущего супруга этой красавицы!
– Вы искренни?
– Я никогда не лгу.
– Разве?
– Но… мисс Джейн…
– Нет, нет… ничего. Извините меня за любопытство. Обстоятельства, при которых я вас узнала… признательность, которую испытываю за спасенную жизнь… бескорыстная преданность и доброта с вашей стороны… дружеские чувства… а также мои по отношению к вам… словом, все последние события, такие для меня дорогие…
– Говорите, говорите, прошу вас, мисс Джейн.
– Да, все это позволило мне открыться, довериться вам… как единственному, настоящему другу!
– О! Благодарю вас… Я страшно рад, что вы считаете меня своим другом. И поверьте, постараюсь быть достойным такого доверия! Но… почему вы заговорили о мисс Джонатан, спросили мое мнение о ней?
– Увидев, как она буквально ворвалась в мою жизнь и откровенно флиртует с вами… я подумала… простите мне мой эгоизм, да я испугалась, как бы она благодаря своей красоте, миллионам, наконец, не отдалила вас от меня. Ведь это так просто… и по-человечески понятно…
– О мисс Джейн! Как вы могли так обо мне подумать!
Девушка с достоинством перебила молодого человека:
– Возможно, мои слова показались вам опрометчивыми. Но вы должны понимать, что сейчас я нахожусь в ужасном одиночестве… охвачена страхом… никого, кроме вас, у меня нет… я до сих пор чувствую себя на краю пропасти и вот-вот рухну вниз!
– Мисс Джейн, мне больно видеть ваши терзания. И в то же время, черт побери, так приятно вас слушать… Конечно, вы совсем меня не знаете, мое такое страшное прошлое… если б вы только имели об этом представление! Но помните: я чувствую в себе огромную потребность
любить, обожать, отдать за кого-нибудь жизнь. Я полностью принадлежу вам… и вашим дорогим родителям, и это навсегда! Да, навсегда! Я не из тех, кто легко меняет свои решения. Повторяю, моя жизнь принадлежит вам. И так будет, что бы ни случилось! И вы, дорогая, не должны отчаиваться и сомневаться во мне!Молодая женщина взволнованно слушала уверения Тома в преданности, обещания никогда ее не оставлять, сказанные с такой страстью и нежностью, что в душе ее словно что-то перевернулось.
Страх перед не сулящим ничего хорошего завтрашним днем, отчаяние, переполнявшее ранимую душу, уступили место твердой вере в будущее.
Словно разорвалась темная пелена грозового облака и появился солнечный луч, принесший Джейн надежду на то, о чем она боялась и думать.
– О, извините, мой друг. Я была несправедлива. Но мне так тревожно… – ответила девушка.
– Дорогая мисс! Ведь я сам перенес много тяжелого в жизни… и прекрасно понимаю ваши страхи, вашу неуверенность в будущем!
– Но сейчас все хорошо. Несмотря ни на что, я счастлива и бесконечно вам благодарна! И источник моей радости – ваша преданность.
– О Джейн! Я делаю то, что велит чувство долга… и поступать так мне легко и приятно… потому что действия мои направляются искренней, честной и почтительной к вам любовью… и с каждым днем вы становитесь для меня все дороже и роднее!
Джейн вздрогнула при этих словах, произнесенных с едва сдерживаемой страстью. Она всем сердцем поняла их истинный смысл.
Девушка протянула Тому руки и, очаровательно улыбнувшись, промолвила:
– Мой друг… благодарю за эту любовь… Я тоже чувствую… к вам…
– Джейн, дорогая!.. Ах! Дорогая Джейн!
– Да-да! Но позже… да… позже…
– Понимаю. Потом, когда найдутся родители, окончательно высохнут слезы и сердце перестанет тревожиться, я открою вам свою душу до конца.
– Да, да, милый Том, когда наши страдания кончатся, тогда мы поговорим о счастье, а сейчас я боюсь об этом и думать.
Произнесены самые важные слова, и наступила взволнованная тишина.
И тут пронзительно, раздражающе зазвонил телефон.
Очарование прошедших минут сменилось тревожной реальностью. Том взял трубку и поднес к уху:
– Отель «Гамильтон»!
Властный, с переливами, голос приказал:
– Алло! Это я, мисс Джонатан. Том, все поменялось. Я уже в цирке. Приезжайте ко мне… без промедления.
– В цирк? – переспросил Том, – Но зачем, позвольте полюбопытствовать?
– Я хочу видеть Блэка, вашего Манкиллера. Это кровожадное животное, как вы выразились…
– Но вы не должны требовать, чтобы я появился в цирке сейчас же!
– Вы не так меня поняли, дорогой! Я передумала… решила начать занятия немедленно!
– Мисс Лизи, сейчас только два часа, мы же договорились на четыре.
– Не важно! Приезжайте быстрей!.. Я так хочу!
Том спокойно возразил:
– Нет, это важно, мисс Лизи, потому что…
Голос в трубке нетерпеливо прервал молодого человека:
– Повторяю: я так хочу! Какие могут быть разговоры?
– Только в четыре!
– Вы что… отказываетесь приехать? Я бы на вашем месте хорошенько подумала…
– Да, мисс Лизи, я подумал и… отказываюсь. Запомните, я не намерен потворствовать капризам даже столь очаровательной особы, как вы. А в четыре часа буду на манеже. Примите заверения в моем искреннем к вам уважении.