Тонкая грань

Кажется, Гриммджоу ничего не имел против этого, потому что даже возражать не стал. А Йоко только вздохнула и отправилась вниз. Арранкар, которого ей пришлось побить, только её и ждал. Стоило Накамуре только появиться, как он бросился на неё с мечом, частя девушку на чем свет стоит.

— Слушай, ты неадекватный какой-то… — заметила Йоко, когда Пустой был связан по рукам и ногам Бакудо и по уровню силы благодаря Камиюмэ опустился до нумероса. — Такие, как ты, у нас, знаешь ли, долго не живут. Кидаешься на Гриммджоу, потом на меня. Хоть бы представился для начала.

Парень в ответ издал какой-то утробный рык, предприняв бесплодную попытку вырваться из оков, а ненависти в глазах было столько, что, казалось, высвободи он её, и она затопила бы собой всё вокруг.

— Да, так мы далеко не уедем, — констатировала шинигами, присев рядышком и разглядывая свои ногти. — Так я, пожалуй, приду к выводу, что ты бракованный арранкар, и передам тебя Заэлю. Он как раз жаловался недавно на недостаток подопытных. Или же ты все-таки скажешь, как тебя зовут?

— Люппи, — чуть помедлив, все-таки ответил он. — Люппи Антенор.

— Так-то лучше, — улыбнулась девушка, освобождая его от пут. — Я Накамура Йоко, куратор Эспады, приятно познакомиться.

Вопреки опасениям, Люппи оказался не таким бешенным, как Ннойтора или Ямми. Кидаться на всех подряд не спешил, явными оскорблениями не сыпал, зато самомнение имел просто заоблачное и из себя умел выводить на ура. Неудивительно, что у них с Гриммджоу произошел конфликт. Йоко и сама порой замечала за собой острое желание отвесить новенькому так, чтобы отлетела голова. Останавливала ее, пожалуй, только мысль, что после подобного адекватности у него станет еще меньше, чем сейчас.

Также оставался открытым вопрос с его местом в Эспаде. По уровню реацу он вполне тянул занять место среди сильнейших, но в текущей ситуации проверять его уровень путем поединка с тем же Джагерджаком было несподручно. Сейчас Эспада на полигоне посвящала свое время исключительно боям с телесными иллюзиями Айзена, и времени на что-то другое не оставалось. Так что выходило, что официально Люппи числился в рядах Эспады, но номера у него не было — предложение разделить Шестой номер с Гриммджоу было яростно опротестовано обоими.

— Что ты сказал?! — Йоко накинулась на невозмутимого Заэля так, что он аж отпрянул. — Гриммджоу собрал своих фракционов и ушел в мир живых?!

— Да, так и есть, — кивнул Гранц.

— И какого черта ты говоришь мне об этом только сейчас? — девушка с трудом удержалась от того, чтобы схватить ученого за грудки и начать трясти, как тряпичную куклу. — Этого не было в плане!

— Потому что ты только сейчас об этом спросила, — справедливо возразил Заэль. — Откуда я мог знать, что должен сообщить тебе об уходе Гриммджоу? Меня, знаешь ли, не волнуют его действия, если они не касаются меня или моих исследований.

Йоко и сама понимала, что её нападки на Гранца мало того, что несправедливы, но еще и совершенно бессмысленны. Но это совсем не отменяло того факта, что самоуправство Джагерджака может смешать все карты, и получать по мозгам от Соскэ за то, что не уследила за Эспадой, придется именно ей. А при мысли, что в мире живых сейчас находятся ее друзья, настроение и вовсе упало. Йоко здорово сомневалась, что кому-то, кроме Хитсугаи и, возможно, Куросаки Ичиго, по силам тягаться с арранкаром уровня Эспады.

Нужно было что-то делать, и делать немедленно. Не теряя ни секунды, девушка покинула исследовательский центр и пошла куда глаза глядят, не зная, идти ли ей в мир живых самой или же поручать это кому-то другому. Какого черта этого идиота вообще понесло в Каракуру?! И какого черта она не замечала его отсутствие больше суток?! Ну дура!

Однако вскоре выяснилось, что тактика невмешательства была как нельзя более правильной, потому что, словно прочитав её мысли, у входа в замок открылась гарганта, и из нее вышел Секста в сопровождении молчаливого и очень недовольного Тоусена. Стало быть, Соскэ заметил отсутствие арранкара и его подчиненных раньше нее и уже принял меры. Что же, хоть какое-то утешение.

Намереваясь устроить синеволосому хорошую трепку, Йоко пошла вслед за ним и Канаме в замок. Кажется, Айзену тоже есть что сказать Гриммджоу. Что ж, пусть. Последнему это, пожалуй, только на пользу пойдет.

Зал, в котором Соскэ ждал их, был пуст, и любой звук эхом отскакивал от стен. А сам владыка Лас Ночес с высоты своего трона смотрел на пришедших. Йоко, не желая мешать, прислонилась к одной из колонн.

— Ну что, с возвращением, Гриммджоу, — Айзен был в своем репертуаре, его голос звучал спокойно и даже почти непринужденно, но Йоко знала его слишком хорошо, чтобы верить одной лишь интонации.

— В чем дело? — осведомился Тоусен, стоящий по левую руку от арранкара, который явно не собирался как-то комментировать свои действия, убрав руки в карманы хакама. — Я что-то не слышу твоих объяснений.

— И не услышишь, — даже не глянув на бывшего капитана Девятого Отряда, произнес Джагерджак.

— Наглец, — в голосе Тоусена отчетливо послышалась угроза.

— Не нужно, Канаме, — остановил его Соскэ. Несмотря на маску радушного хозяина, холодный пронзительный взгляд был устремлен на провинившегося арранкара, и Йоко даже с такого расстояния стало не по себе, хотя на нее он никогда так не смотрел. — По правде говоря, я не так уж и сержусь.

— Но, Айзен-сама, — возразил тот.

— Последний поступок Гриммджоу — это проявление глубокой преданности нашему делу и лично мне, не так ли, Гриммджоу? — ситуация потихоньку переставала нравиться Накамуре, и взгляд Соскэ явно не предвещал ничего хорошего.

Джагерджак медлил с ответом несколько секунд, а потом лишь передернул плечами и небрежно бросил:

— Да, так и есть, — и тут же его за ворот схватил Канаме, которому явно не понравилось ни его прошлое, ни нынешнее поведение, да и особой веры в свои слова в голосе Гриммджоу не слышалось. — Что тебе нужно, Тоусен? — с явной неприязнью осведомился он у шинигами.

— Айзен-сама, позвольте покарать этого предателя? — обратился Канаме.

— Да пошел ты! — вырвался из захвата Гриммджоу. — Твоя неприязнь ко мне затмила твой рассудок и мешает трезво смотреть на вещи. Разве так должны вести себя старшие офицеры?

— Я считаю, что те, кто нарушают порядок, не заслуживают прощения, — сказал, как отчеканил, Тоусен. — Ни под каким предлогом. Так что ничего личного.

— Да-да, как я мог забыть, — оскалился арранкар. — Ты же всегда у нас был поборником великих принципов.