Тонкая грань

— Для чего?

Каждый последующий вопрос был сложнее предыдущего, но к Орихиме внезапно пришло осознание. Она точно знала, что ей нужно было сказать. Ответ лежал на поверхности и был проще некуда.

— Потому что наши души связаны, — проговорила она, приложив ладонь к груди. — И эта связь… наша дружба, наша вера друг в друга… она дает нам силы. Душа и сердце — это не то, что можно увидеть глазами. Они — это и есть то, что связывает нас друг с другом. Это то, что позволяет нам разделить чужую боль. Это желание заботиться и защитить того, кто тебе дорог. Вот что такое душа, Улькиорра-кун. — Иноуэ подняла на него глаза, и на секунду ей показалось, что во взгляде Улькиорры промелькнуло что-то. — Поэтому, пожалуйста, помоги мне подняться и быть рядом… с Куросаки-куном…

Когда Ичиго пробил своим телом купол и вылетел за пределы Лас Ночес, Йоко незамедлительно последовала за ним. Выглядел парень к тому моменту уже откровенно паршиво: ужасно потрепанный, весь в крови, что сочилась из серьезных и не очень ран, плюс к этому появилась в нем какая-то надломленность, словно он резко разуверился в своих силах. И это парень, который воинственно заявлял ей в лицо, что побьет Соскэ? Сплошное разочарование… Отпускать его в Каракуру, чтобы он там бездарно убился, было бы просто глупо. Посему выходило, что единственное, что ей оставалось, это избить его до полной потери сознания и оставить в Уэко Мундо до тех пор, пока битва в мире живых не закончится. И именно этим Накамура сейчас и занималась. Вот только выносливость Ичиго, о которой она успела подзабыть, давала о себе знать, в результате чего Куросаки стойко терпел все её удары и отправляться в бессознательное состояние не спешил. Это раздражало. Очень раздражало. Какого черта она тратит столько времени на этого парня?! Можно было, конечно, применить какой-нибудь прием из разряда убойных, но рисковать не хотелось. Не хватало еще только ненароком убить его. И как потом смотреть в глаза тем, кому Ичиго стал небезразличен? Например, Ренджи или Рукии. В общем, складывалось впечатление, что весь так называемый прирост силы у Куросаки ушел в выносливость.

— Да провались ты! — в сердцах рявкнула Йоко, когда этот так называемый бой продлился еще пять минут, а Куросаки все еще был на ногах.

Терпение Накамуры лопнуло. Аура Шунко засияла еще неистовее, а духовная энергия, покрывавшая её тело, достигла максимальной плотности. От удара, обрушившегося на парня, отчетливо хрустнули кости, а сам он обильно отхаркнул кровью. После этого реацу сделала свое дело, и Ичиго отшвырнуло от Йоко с такой силой, что он пробил собой насквозь несколько башен, после чего рухнул на крышу купола и уже не подавал признаков пребывания в сознании. Выглядеть он стал еще хуже: грудная клетка приняла неестественную форму, будучи переломанной в кашу. Но, несмотря на страшные травмы, источник его реацу угасать не торопился, хоть и истощился почти что до нуля.

— Ну, наконец-то, — Накамура нетерпеливо сдула челку, спавшую на лицо, и вытерла со лба пот, попутно отменяя Шунко.

И почему в каждом их бою Куросаки выматывает её настольно, насколько вообще возможно? Учитывая, что он не смог ничем ей ответить, эта его ненормальная выносливость будет причинять ему одну лишь боль в будущем…

Не так давно она почувствовала, как на крыше объявились Улькиорра и Иноуэ Орихиме, и хмыкнула. Неужели девочка действительно смогла объяснить Шифферу достаточно внятно то, что он так стремился узнать? Ведь именно таковым было условие его согласия. Все-таки хорошо, что она не ошиблась в своем предположении относительно Иноуэ. Мягкая и добросердечная девочка, обладающая при этом недюжинным запасом терпения, действительно оказалась идеальным собеседником для Улькиорры. И сейчас она со всех ног бежала навстречу Йоко, к своему ненаглядному Куросаки. Что ж, тем лучше. Времени на его лечение уйдет прорва, а её присутствие станет лишней гарантией его выживания. А у них с Улькиоррой сейчас полно дел, которые…

Додумать Йоко не успела, потому что сзади шарахнула волна такой враждебной и разрушительной реацу, что даже у нее, бывалой шинигами, тренировавшейся с Эспадой, побежали мурашки. Медленно, словно боясь того, что увидит, она обернулась и замерла, словно громом пораженная.

Куросаки вновь был на ногах, как ни в чем ни бывало, но… Его внешний вид несколько изменился. На лице вновь красовалась маска, только другая, отличная от той, что он надевал ранее. От висков на ней шли два длинных острых рога. Волосы стали намного длиннее и сейчас спускались ниже поясницы. Кожа стала бледной, как у Улькиорры. Но самое главное — дыра Пустого в центре груди, от которой расходилась шестью лучами черная татуировка.

— Что за?.. — вопрос сорвался с губ непроизвольно. Йоко не ожидала подобных метаморфоз, а реацу, хлещущая от Ичиго во все стороны, наводила ужас.

Меч, который он выронил, отрубившись, снова оказался у него в руках, и, взмахнув им, Куросаки поднял просто волну ветра, создав ураган пыли. Орихиме, в это время бежавшую к нему, сдуло и вполне могло сбросить с купола, но её вовремя перехватил Улькиорра.

Чувство опасности забило тревогу, и Йоко незамедлительно вновь призвала покров Шунко. Как оказалось, вовремя, потому что в следующий миг меж рогов маски Ичиго сформировался алый шар серо и полыхнуло так, что взрыв поднялся на десятки метров и занял огромную площадь. К счастью, Накамура ушла в сюмпо, поэтому серо достало её лишь вскользь, но даже этого хватило, чтобы по коже пошли жуткие ожоги, и никакое Шунко не спасло. Услышав позади звук сонидо, Йоко запоздало обернулась. Она даже не заметила его движений! Как такое может быть?! Она не успела среагировать, и обрушившийся на нее черный клинок Ичиго рассек грудь и живот, оставив на теле страшный порез. Зашипев от боли, Йоко отскочила назад, зажимая рану рукой и пытаясь сконцентрироваться на лечебном Кидо. Боль была настолько ужасной, что в глазах темнело — давненько она не получала подобных ран… Уже подзабыть успела, каково это.

— Ну, знаете…

Ичиго вновь исчез из поля её зрения, обрушивая новые удары со всех сторон. Накамура чудом успевала уклоняться, с немалым изумлением понимая, что серьезно проигрывает ему в скорости. И это тот парень, что несколькими минутами ранее не мог вообще ничего? Откуда такая сила? Кто он вообще такой?! Все её навыки и способности, ранее подавлявшие противника, вмиг обесценились и сейчас не стоили и ломаного гроша. Спасало одно лишь сюмпо, но и оно из-за полученной раны стало медленнее.

Этот парень… Неужели он до последнего держал такой козырь, не желая навредить ей?! Но сейчас он, похоже, вообще себя не контролирует… Он… он действительно сможет сражаться с Соскэ…

Левое запястье с силой сжали костяные белые пальцы Куросаки, просто развеяв Шунко одним лишь духовным давлением, а секундой спустя Йоко с ужасом смотрела, как её рука отделяется от тела и улетает во тьму вечной ночи. Черт возьми! Еще один удар, и он её прикончит!

— Вот уж не думала, что меня одолеет временный шинигами, получивший силу Пустого…

Иноуэ отказывалась верить своим глазам. Этого просто не могло быть! Потому что быть такого не могло! Куросаки-кун… Как такое могло произойти? Как Куросаки-кун мог превратиться в такое?

Она отчаянно замотала головой. Нет! Куросаки-кун не такой! Он не способен на такую жестокость! Только не он!

Да, во время их боя с Гриммджоу, когда она впервые увидела его маску Пустого, она испугалась. Его глаза так сильно напоминали ей глаза брата, который в виде Пустого пытался убить её… Но потом она поняла, что ошибается. Поняла, что не может, не смеет сомневаться в Куросаки-куне! Что бы он ни делал, он делал это ради нее и ради друзей. Так было всегда.

Но сейчас…

Орихиме в ужасе закрыла рот руками, когда Куросаки-кун ранил Накамуру-сан. Без тени жалости, без малейшей заминки… Словно он… Иноуэ вновь помотала головой, отгоняя страшные мысли. Словно он на самом деле стал Пустым.

Так не должно быть! На глаза сами по себе навернулись слезы. От отчаяния, от бессилия, от непонимания, от невозможности что-то сделать.

— Остановись… прошу, остановись, Куросаки-кун!

Она кричала отчаянно, во всю мощь легких, но он даже не дрогнул, словно не услышав её голоса.

— Пожалуйста, остановись! Ты никогда себя не простишь! Куросаки-кун!

Она кричала и кричала, громко, с надрывом, и сердце её до краев переполнялось отчаянием. От неправильности происходящего, от страха за Накамуру-сан, от всего.

Когда девушка лишилась руки, и Куросаки-кун прижал её лицо ногой к земле, Орихиме ухватилась за последнюю соломинку, которая у нее осталась.

— Улькиорра-кун, — заливаясь слезами, она повернулась к арранкару, который за всё это время, кажется, даже не шелохнулся. — Помоги, Улькиорра-кун. Прошу, спаси Накамуру-сан! Останови Куросаки-куна! Пожалуйста, Улькиорра-кун!