Тонкая грань
Шрифт:
– Какой же ты упрямый…
Его ладонь слабо скользнула по ее щеке, прежде чем безжизненно упасть, а выпавшая из руки коса вновь превратилась в обычную катану, переломившись пополам. Покачнувшись, Изуру повис на руках удерживающей его от падения Йоко. Голова откинулась назад, открывая лицо, на котором застыла едва заметная грустная улыбка, так похожая на предсмертную улыбку Хинамори.
– Занятное зрелище, Накамура-кун, – внезапно раздался знакомый голос.
Не спеша оборачиваться, Йоко осторожно уложила Киру на землю. То ли еще не осознавала содеянного, то ли произошедшее действительно прошло мимо нее, но сердце не рвалось от боли, как это было в момент смерти Гина. Словно еще тогда выгорели дотла все ее эмоции, и дальнейшие события уже не вызывали никаких чувств. Не волновал ее и Айзен Соскэ,
– Вот и пробудилась в тебе сила Куро, – говорил тем временем он. – Только так, растоптав собственное сердце и отбросив чувства, ты и могла ее пробудить. Иначе Кира-кун не умер бы от столь незначительных ран.
– И что дальше, Соскэ? – поинтересовалась она, вновь вставая в полный рост и оборачиваясь. – Ты ведь понимаешь, что я могла бы убить тебя, потом пойти к Кодзухиро и убить его, затем к Ямамото Генрюсаю и отнять и его жизнь тоже, а потом жизни глав всех благородных семей. Это было бы справедливо. Справедливая цена за смерть Гина.
– Да брось, – отмахнулся он. – Несмотря на всю ту кашу, что была в твоей голове все эти годы, мыслить рационально ты всегда умела. И не хуже меня понимаешь, что иначе было нельзя.
– А ты не хуже меня понимаешь, что вы, ровно как и Готэй 13, навсегда упустили свой шанс увидеть меня на своей стороне, – парировала она. – Какими бы благими ни были ваши намерения и как бы вы не стремились возродить из пепла Общество душ, я никогда и ни при каких условиях не прощу вам смерти Гина. Поэтому разбирайтесь со своей битвой без моего участия, а я возвращаюсь в Лас Ночес. Ежели кому-то хватит смелости сунуться туда, зная, что я обладаю Хоугиоку и силой Куро, я буду ждать.
С гулом за ее спиной открылась гарганта, и Йоко скользнула взглядом по Мацумото, все еще сидящей рядом с Гином, и по Ханатаро, смотрящего на них с Соскэ с откровенным ужасом. И было совершенно очевидно, что ей не следует ожидать согласия на предложение составить ей компанию. Отныне и навсегда их пути расходились. Это же явно понимал и Айзен, наблюдающий за ее манипуляциями с неизменной полуулыбкой, но не предпринимающий никаких действий, дабы ее остановить.
– Кто бы мог подумать, – негромко произнесла Йоко, замерев на пороге миров, но не поворачиваясь к Соскэ лицом, – что арранкары, бывшие Пустые, фактически монстры без принципов и моральных устоев, жившие по закону «Выживает сильнейший», окажутся куда честнее, порядочнее и добрее, чем вы, шинигами, борцы за справедливость и порядок. – И решительно двинулась вперед, позволив зеву гарганты захлопнуться у себя за спиной.
Тем временем, у Врат чистых душ, охраняемых гигантом Дзидамбо, открылась еще одна гарганта, куда больше и шире той, в которой скрылась Йоко. Смело шагнувший из нее на мощеную дорогу мальчишка втянул носом воздух.
– Кровь и смерть, – констатировал Наоки Хиро, разведя руки в стороны. – Все Общество душ провоняло ими насквозь.
– Так это же чудесно, – улыбнулась Сома Ёсино, оглядывая погрязший в смуте, сражениях и огне Сейрейтей. – Этот запах как нельзя лучше подходит нашему случаю. Начнем же, – сказала она, и из гарганты хлынули десятки баунто, тут же рассредоточиваясь по округе.
И только глава клана, двое ее верных телохранителей и юно выглядящий шинигами остались на месте.
Комментарий к Том 3. Глава 54. Выбор Йоко. Прощение или отмщение? *Тсуми но юруши – “Отпущение грехов”
====== Том 3. Глава 55. Ящик Пандоры. Последний шанс ======
Пустыня Уэко Мундо встретила Йоко, как родную. Ноги утопали в сером песке, ветер гулял по бесконечным дюнам, а на небе висела неизменная луна. Громада Лас Ночес, до которой было около получаса ходу, даже с такого расстояния выглядела уже не такой величественной, как это было когда-то. Видимо, бои с капитанами Готэй 13 оказались куда жестче, чем ожидалось, потому что замок выглядел потрепанным дальше некуда – часть башен лежала в руинах, стены красовались широкими проломами, а огромный купол, создающий внутри иллюзию голубого неба, был весь в дырах, одну из которых Йоко проделала собственноручно
во время схватки с Ичиго.Как бы то ни было, Накамура не видела в этом ничего катастрофического. Конечно, на ремонт уйдет уйма времени, но по сравнению с тем, что уже произошло и что происходит в Сейрейтее, это сущие мелочи.
Торопиться было некуда, и Йоко шла медленным шагом, подставляя лицо прохладному ветру. За неимением оби, Камиюмэ она несла, зажав ножны подмышкой, а пальцы левой руки все еще не выпускали кинжал, который всего несколько минут/часов/суток назад оборвал жизнь Киры Изуру.
Изуру… Йоко никогда не задумывалась, что однажды ситуация может повернуться так, что они скрестят мечи всерьез. Сейчас, оборачиваясь назад, Накамура не чувствовала ничего, кроме какой-то странной досады. Ее сердце не рвалось на части, как это было в случае с Гином, словно жизнь Изуру, с которым они столько лет прожили душа в душу, резко утратила для нее всякую ценность. А досада была лишь оттого, что он позволил ей так просто его убить. Но сейчас было уже поздно раздумывать, чья точка зрения была правильной.
Гин был чертовски прав: каждый человек в этом мире – заложник своих амбиций и принципов. Однако теперь у нее нет ни его, ни Изуру, ни товарищей из Готэй 13, на поверку оказавшихся не такими уж и товарищами, ни Соскэ, к которому она успела привыкнуть, никого. Только Эспада. И сейчас Йоко не хотелось думать о том, что же будет дальше. Она чувствовала себя вымотанной до предела, хотелось упасть там, где стоишь, и лежать, не вставая, с неделю или около того. Для одной ночи событий было как-то слишком, чтобы сходу уложить их все в голове и нормально обмозговать. Ей срочно был нужен отдых.
Одна створка ворот Лас Ночес была вырвана с корнем и валялась на песке, вторая болталась на одной петле и тоже грозилась вот-вот отвалиться. Мощеная камнями дорожка, ведущая от ворот непосредственно к замку, улыбалась Йоко многочисленными широкими трещинами. То тут, то там были глубокие котлованы – явно последствия мощных ударов. В кое-каких местах виднелся даже застеклившийся песок, образовавшийся после попадания особо плотного потока серо.
Окинув взглядом открывшийся ей вид, Йоко невольно вздрогнула. Больше всего Лас Ночес походил на замок-призрак, и от каждого камня, из коих он был сделан, так и веяло какой-то безнадежностью и заброшенностью. Будто никогда не жили здесь арранкары, никогда не было тренировок с Эспадой, утренних и вечерних собраний и попыток, несмотря на все трудности и неурядицы, быть единой командой. Шаги Накамуры отдавались гулким эхом, а на глаза никто не попадался. Часовых на воротах тоже не было, хотя обычно эти арранкары, не отличавшиеся любовью к активным действиям, предпочитали не покидать свой пост. И, несмотря на то, что шла она, и не думая скрывать свою реацу, навстречу ей никто не вышел.
– Где все? – вслух осведомилась Йоко, замерев посреди двора, оглядываясь по сторонам и пытаясь засечь источник хоть чьей-нибудь духовной энергии.
Однако, невзирая на все ее попытки, ни одного арранкара замечено так и не было, будто все они как один просто взяли и съехали куда-то. Такое было вполне возможно, но верилось в подобное с трудом. По сравнению с остальной пустыней, Лас Ночес был куда более уютным и пригодным для жизни местом, а бывшие Пустые успели на своей шкуре почувствовать разницу и привыкнуть к комфорту. В придачу, Заэль бы ни за какие коврижки не бросил свою лабораторию и наработки, тут даже сомнений не возникало. Но тогда почему она сейчас не ощущает даже его?
Не зная, что и думать, Йоко сделала первое, что пришло ей в голову: двинулась в сторону лаборатории Гранца. Не исключено, что он изобрел какой-нибудь барьер, скрывающий его духовную энергию, да так заработался, что забыл его отменить. Хотя это никоим образом не объясняло, куда могли пропасть остальные.
Чередой коротких сюмпо она огибала главное здание комплекса, попутно крутя головой по сторонам и продолжая сканировать пространство вокруг себя. Но фон реацу по-прежнему был девственно пуст, что вызывало у Йоко неосознанную тревогу, сродни той, что охватила ее в момент ранения Нэлиэль. На нее вдруг накатило чувство кромешного безграничного одиночества, и Лас Ночес показался ей невообразимо огромным для нее одной. Но Накамура гнала эти мысли прочь, и без них было тошно.