Тонкая грань

Он не успел договорить, потому что в этот миг перед ним и Орихиме возникла Куукаку.

– Ага, Ичиго! Явился не запылился! Думал уйти не попрощавшись?! Вы ведь завтра уходите. Давайте поужинаем все вместе.

– Но ведь мы...
– попытался было спорить Куросаки, но тоже словил удар кулаком по носу.

– Тебе что, тоже по сто раз повторять?
– сделав свирепое выражение лица, спросила девушка.

– Нет-нет, - во избежание дальнейших побоев замотал головой Ичиго.
– Большое спасибо за приглашение.

И, слушая веселый смех Иноуэ, наблюдая перебранку Ичиго и Гандзю и смотря на искреннюю улыбку Куукаку, Рукия буквально физически ощущала, что груз вины, который она столько лет зачем-то носила на своих плечах, исчезает. В этот момент, к своему удивлению, Кучики почувствовала себя почти счастливой.

***

Пробившийся сквозь узкую щель между шторами солнечный луч осветил лицо девушки, и Хинамори нехотя разлепила глаза. Сладко зевнув и потянувшись до хруста, она села, спустив с кровати ноги.

На часах бы уже первый час, и Момо в очередной раз удивилась, как же долго она может спать, когда ей не надо ни на какую службу и нет никаких обязанностей. Изначально думая, что ей будет очень тяжело привыкнуть к расслабленной жизни в мире живых, девушка, к своему изумлению, обнаружила, что чувство долга, привитое с детства, как-то незаметно отошло на второй план, а на смену ему пришла жажда ничегонеделанья.

Прошло только две недели с начала ее внезапного отпуска, а Хинамори уже почувствовала себя чуть ли не заново рожденной, и всякий раз утром ее прямо-таки распирало от энергии и желания свернуть гору-другую. Оказывается, до этого она и не замечала, как замаялась на службе. Приходы на службу в пять утра, уход домой почти в девять вечера - все это было в порядке вещей. Там, в Обществе душ, Момо и не задумывалась о том, что где-то может быть иначе.

Бросив короткий взгляд на вторую половину кровати, Момо только усмехнулась. Разумеется, Мабаши уже встал. Он, в отличие от нее, ранняя пташка и искренне недоумевает, как можно спать чуть ли не по двенадцать часов в сутки.

При воспоминании о прошлой ночи Хинамори по привычке потупила глаза, чувствуя, как на щеках выступает румянец. Она все еще не до конца привыкла принимать происходящее, как должное, хотя и ни капли не сожалела.

Они стали спать вместе практически с первого дня, как она объявилась в мире живых. Момо с самого начала знала, что этим все закончится, но не противилась. Более того, искренне этого хотела, поэтому сразу же после посещения Ёсино пошла к Мабаши.

И вот уже две недели они вовсю наслаждаются жизнью. Момо впервые в жизни чувствовала себя настолько живой, настолько полной жизнью, настолько настоящей. Настолько счастливой. О том, что отпуск рано или поздно закончится, и все снова вернется на круги своя, и думать не хотелось. Девушка давила эти мысли в зародыше и старалась сразу переключить внимание на что-нибудь хорошее. В конце концов, по возвращении в Сейрейтей можно попросить капитана Айзена назначить ее дежурным шинигами по городу Каракура. Вряд ли он ей откажет.

Улыбнувшись своим мыслям, Момо встала с кровати и начала одеваться. С кухни уже тянулись невероятно аппетитные ароматы, и сидеть тут стало просто невыносимо.

А впереди еще две недели блаженного безделья...

– Добрый день, соня, - ехидно произнес Мабаши, едва она показалась в дверях кухни.

– Утро, - невозмутимо поправила его Момо.
– Для меня это раннее утро. Я же не виновата, что твои внутренние часы настолько барахлят. Ну, какие у нас планы на сегодня?
– деловито поинтересовалась она, наливая себе чай - понять глубинный вкус кофе девушка так и не смогла, искренне недоумевая, как Мабаши пьет эту "черную отраву".

– Никаких, - широко улыбнулся он.
– Мы уже были везде, даже за город ездили. Не так велик этот городишко, чтобы осматривать его две недели.

– Твоя правда, - согласилась Хинамори.
– Тогда что, будем повторять пройденное?

– Ну, если ты о том, чтобы перенести ночные занятия на дневное время, то я не против, - хмыкнул Мабаши.

– Извращенец, - залилась краской Момо, но серьезности в голосе не было, как она ни старалась.
– У тебя одно на уме.

– Ну-ну, - тихо произнес он, обойдя девушку со спины и склонившись к ее уху.
– Как будто ты будешь против, Момо.

Хинамори поспешно поставила кружку на стол, чувствуя, как его дыхание обжигает ее шею и как начинают трястись ее руки.

– Сам ведь знаешь, что не буду, - сдавленно пробормотала Момо.

Вечером, когда Хинамори пошла в душ, Мабаши убирал со стола посуду, когда внезапно замигала лампочка. Моргнув несколько раз с таким звуком, словно перегорела, она погасла совсем. Правда, спустя пару секунд загорелась вновь. Но, как оказалось, за то время, что в квартире царила непроглядная тьма, там появилось еще одно действующее лицо. Ториами аж вздрогнул, встретившись с тяжелым взглядом, который, казалось, видел его насквозь. Ёсино Сома удобно устроилась на одном из стульев и, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди, всем своим видом выражала недовольство.

– Чем обязан, Ёсино-сама?
– осведомился он.

– Зачем ты задаешь вопросы, ответы на которые тебе и так известны?
– вопросом на вопрос ответила Сома.
– Сколько можно тянуть? Мне нужна информация.

– Все не так просто, - ответил парень.

– Разумеется, все непросто, - подтвердила она.
– Но с каких пор это стало для тебя проблемой? Соскэ так удачно отправил к тебе эту девчонку, используй ее.

– Но ведь если об этом узнают в Обществе душ, ей придется ой как несладко, - заметил Мабаши.

– И что?
– изломила бровь Ёсино.
– Тебя это останавливает? Только не говори мне, что ты влюбился, как распоследний мальчишка.

– Шутить изволите, Ёсино-сама?
– почти что презрительно произнес он.
– Вам ли не знать, что я, как и все остальные, давно забыл, что это за чувство.

– Это хорошо, - опасно улыбнулась женщина.
– А то мне было бы неприятно узнать, что один из моих лучших разведчиков не может должным образом исполнять свои обязанности из-за каких-то там чувств. И еще более неприятно мне было бы отдать Хинамори-кун Бану и Хо в случае твоего провала. Ты ведь знаешь их методы ведения допроса. Им рассказывают даже то, о чем до этого и не подозревали.

Мабаши знал. Ни для кого из баунто не было тайной европейское происхождение верных телохранителей Ёсино. Помимо охранников, они по совместительству были еще и дознавателями, не брезгующими использовать во время допроса методы, которыми в средневековье активно пользовалась Святая Инквизиция.

– Так что не подведи меня, Мабаши-кун, - снова улыбнулась глава баунто.
– Ты уже большой мальчик, и не мне учить тебя работать.

– Я понял, Ёсино-сама, - кивнул он, косясь в сторону коридора. Момо, судя по всему, уже заканчивала водные процедуры, а ему здорово не хотелось, чтобы они с Ёсино столкнулись.