Тонкая грань

Когда они расставались, Рангику окликнула его, заставив замереть в дверях.

– Есть какие-нибудь известия от Йоко?

Эти простые слова отдались неприятным уколом в сердце, потому что известий от Накамуры не было. Никаких. Даже намеков. Он не видел ее и не слышал о ней с самого момента расставания. Не знал, где она сейчас и чем занимается. Не знал, кто ее окружает и в какую ситуацию она попала. Не знал ничего. Только верил в ее слова о том, что с ней все будет в порядке, несмотря ни на что.

Так что Изуру только покачал головой в ответ и сразу же ушел в сюмпо, так и не увидев, как с Мацумото слетела маска беззаботности, обнажив тщательно скрытую до этого душевную боль.

Придя домой, Кира прошел к гостиную и без сил рухнул в ближайшее кресло, чувствуя себя так, словно только что вернулся с каторжных работ, хотя бездельничал почти весь день. И все бы было замечательно, не выбей последний вопрос Рангику почву у него под ногами. Настроение как-то резку упало, а сам Изуру чувствовал себя уставшим и даже больным.

– Кодзу, ты не принесешь чаю?
– попросил он, вынырнув, наконец, из болота безнадежности и отчаяния.

– Мне казалось, ты был в ресторане, - заметил старичок, тут же оказавшись рядом и держа на подносе чай на двоих.
– Неужели там даже приличный чай приготовить не могут за такие-то деньги?

– По сравнению с тем, что заваривала Йоко, любой чай - отрава, уж не обижайся, - вздохнул Изуру, делая хороший глоток из своей чашки и мрачно смотря в пространство перед собой.

– Да, с этим не поспоришь, - тепло улыбнулся Кодзу.
– Я до сих пор не знаю, как ей это удавалось, но ее чай - это что-то с чем-то.

– Был, - все также мрачно поправил его Кира.
– Ее здесь больше нет и, боюсь, что никогда не будет.

– Откуда столько пессимизма?
– изумился мужчина, раньше не замечавший за Изуру подобного настроения. Тоска по Йоко и боль от вынужденного расставания, конечно, были, но еще никогда от него не веяло таким беспросветным отчаянием.
– Что-то случилось?

– Оттуда, что Йоко перед уходом попросила меня кое-что сделать, а я не справился, - сник Изуру, наплевав на то, что посвящать в дела Готэй 13 лиц, не состоящих на службе, не следует.
– Когда нас арестовали по подозрению в организации убийства Айзена, она рассказала мне все, что знала. В частности то, что капитан давно был у нее на подозрении, и ей кое-что было известно о его делах. Но она не говорила об этом никому из-за отсутствия доказательств. У нее их и тогда не было, но она обещала, клялась, что всегда останется на нашей стороне, и просила об одном: чтобы я донес эту мысль до капитана Ямамото. Но меня даже слушать никто не стал, - вздохнул он.
– А даже если бы и стал, кто бы поверил мне?

– Неужели даже твои друзья не поверили?
– Кодзу заботливо вновь разлил чай по кружкам.
– Вроде у них нет причин сомневаться в правдивости твоих слов.

– Да я с ними почти и не виделся с тех пор, - буркнул Кира.
– Словно это Йоко держала нас вместе, а без нее и дружбы никакой не стало.

– Ты бы послушал себя, - укоризненно покачал головой старик.
– Как у тебя только язык повернулся сказать такое. Может, это ты не так уж и стремился к их обществу, а не наоборот? Ты к Ренджи и Рукии вообще заходил? Вот уж сомневаюсь, что они отказались бы встретиться с тобой. А Момо? Девочка горит на работе, а ты даже не чешешься.

– Момо никого не хочет видеть, и меня в том числе, - возразил Изуру, хотя и понимал, что аргумент паршивый и Кодзу не убедит.

– Это она тебе сказала?
– осведомился тот.
– И ты ей поверил? Бросил одну в Отряде без поддержки, чтобы сама разбиралась со своими проблемами?

Когда Кодзу это озвучил, прозвучало действительно как-то нехорошо. Он что, действительно так поступил? Убедил себя, что друзья в нем не нуждаются, и он в них - тоже, и с головой ушел в разбирательство с капитаном Амагаем и Кифуне, чтобы забыться.

– Что бы ты делал один, - проворчал мужчина.
– Опять все придется делать самому. Сиди уж, - махнул он рукой на попытку Изуру встать.
– Сейчас соберу всю вашу компанию, как в старые времена. Вместе и обсудите все дела. Даже Ханатаро захвачу.

Черт, про существование Ямады Кира за всей этой суматохой и вовсе забыл. Друг называется...

– Но это не отменит того факта, что Йоко с нами не будет, - заметил он.

– А почему бы вам не верить в обратное?
– по-отечески улыбнулся Кодзу.
– Мысли вполне могут стать материальны. Особенно если несколько человек очень сильно хотят одного и того же.

***

– Знаешь, Накамура-кун, если бы о нас кто-то решил написать сказку, я был бы отличным злодеем, - заметил Соскэ, едва Йоко вошла в комнату. До этого он сидел и сосредоточенно читал какую-то жутко потрепанную книжку, которой на вид было несколько сотен лет. Как она только не разваливалась от старости, вот что удивительно!

– Ага, змеем-искусителем, - ядовито заметила девушка.
– Покорителем и разбивателем наивных девичьих сердечек.

– Хотя понятия о добре и зле в сказках порой весьма своеобразны, - хмыкнул он, положив книгу на колени, и Йоко смогла разглядеть, что это сборник этих самых пресловутых сказок. Что это его потянуло? Никак в детство впал? Накамура предпочла об этом не думать.
– Взять, например, добрую Белоснежку, которая заставила свою злую мачеху танцевать в раскаленных добела железных башмаках. Или короля, который изнасиловал Спящую красавицу.

– Что за бред?
– изумилась Йоко, посмотрев на мужчину, как на ненормального, отчего тот только улыбнулся, насладившись реакцией.

– Такова изначальная версия знаменитых ныне сказок, - произнес Айзен, протягивая книгу, даже заглядывать в которую девушке как-то резко расхотелось.
– В Средние века нравы были куда суровее, нежели сейчас.

– И что?
– не поняла Накамура.

Туманные рассуждения Соскэ ей здорово не понравились, а памятуя, что у него нет привычки трепать языком попусту, она ни на секунду не сомневалась, что разговор этот несет в себе какой-то скрытый смысл.