Тонкие грани. Том 5

— П-прос-тите… — пробормотала она, немного качаясь, как маятник. — Я… для храбр-р-рпр-пр-пр… ик…

Мария начала терять равновесие так быстро, что мне пришлось прыгнуть вперёд, чтоб её поймать. И поймал, причём вполне удачно — упала прямиком мне в объятия. И я бы обрадовался, если б только не тот факт, что сейчас она мало отличалась от мешка с картошкой. Да, я поддерживал свою физическую форму, по крайней мере силы были, но теперь об отдыхе с такой тушкой можно было забыть.

— Я… немножко облокочусь… ик… об… вас… — пробормотала она.

И повисла, даже не пытаясь держаться за мою шею.

Ничего не оставалось, как теперь нести её домой, причём, учитывая тот факт, что она ногами сама не двигает, пришлось брать её на руки, как невесту, и тащить из этого места. Она действительно оказалась права — мне понравилось. Здесь есть что-то такое. Но Мария… вот тебе и на.

Осторожно вытащив её на улицу и поблагодарив тех, кто придержал мне дверь, я поймал такси, после чего медленно загрузил её туда и сел сам. Доехал тоже без каких-либо приключений. Я даже не сразу заметил преследование. Машины моих людей постоянно сменялись, но можно было заметить, что они начинают повторяться, плюс подъезжают и следуют постоянно прямо по пятам. Иначе говоря, им ещё тренироваться и тренироваться.

— Мария, — немного потряс я её за плечо. — Мы приехали.

И о чудо, она немного приоткрыла глаза, бросив на меня слабый взгляд и…

— Полагаюсь на вас… — после чего уснула!

Просто приподняла голову, сказала и уснула обратно!

— Мария, — начал я расталкивать её. — Ваш дом. Вы предлагаете мне вас тащить на второй?

— Мне очень… очень… — и всё, молчит.

— Очень что? — начал я её тормошить.

— Очень.

— Что конкретно?

— Стыд-но… ик… — она с видимым трудом открыла глаза и приподняла голову. — П-прости… те… Эрнст… ик… Мне треб… треб-б-бтся… пмщ… ик…

— Мария, и как часто вы так… отдыхаете? — хотел спросить «напиваетесь», но решил не смущать её столь громкими словами.

— Н-н-н-нет… — очень жалобное лицо. — Только… ради сейчаса…

— Ради сейчаса? — ради сейчаса… Надо будет запомнить.

— Угу… — кивнула она обречённо. — Я… ик… для… смелости… Пмгте мне пжлста…

— Ну раз пжлста…

— Не дразнит-тиесь… Я… ик… перерарала…

— Перебрали? Ну да, это видно. Позвольте, я помогу вам выйти, Мария, — я осторожно вышел из машины, обошёл, открыл дверь и едва успел поймать её, вывалившуюся наружу. — Мария, осторожнее. Позвольте, я вас…

И взял на руки.

— Спасиб-бо… — выдохнула она на меня алкогольными парами, с трудом смотря на меня слезящимися глазами. — Мне… ик… стыд-но… Я… ик… не хот-тела…

— Я верю, что стыдно. Потерпите, я вас сейчас донесу.

— Свет в ваших… ик… руках… — пробормотала она, после чего сладко причмокнула и вновь уснула, облокотившись на руку. Отдохнули от души, а ведь даже не вечер ещё.

***

— Смотри-смотри, — толкнула одна девушка свою компаньонку, когда они вышли от очередного клиента на улицу. — Тот парень с девушкой на руках.

— Какой? Этот? — вторая девушка глянула на парня, который до этого едва успел поймать свою подругу до того, как её личико встретилось с асфальтом, а теперь держал её на руках. — Ну вижу. И?

— Приглядись к лицу.

— И что? — та внимательно всматривалась в парня. — Страшненький?

— Нет, это не тот парнишка, которого Ишкуина трахнуть горит желанием? Тот, у которого пол-лица в мясо?

Теперь вторая девушка куда более пристально пригляделась к парню.

— Слушай, он.

— И с бабой, — нахмурилась она.

— Трахаются?

— Не знаю. Но у Ишкуины бомбанёт, если узнает об этом.

— Расскажем?

— А ты думаешь, надо утаить? Она нам в прямом смысле слова как Милке сиськи к стене приколотит. Знаешь, я пас.

И словно для спокойствия потрогала свою грудь, хорошую, задорно стоящую и практически идеальную, которую обожали многие клиенты. Единственная полезная вещь, которая досталась ей от матери, кою она не знала. Девушка бы не соврала, если бы сказала, что эта грудь её кормит.

— Она убьёт их, — пробормотала её напарница.

— Его? Навряд ли. Он сам её сожрёт.

— Чего вдруг? Это Ишкуина.

— А это Мясник.

— И чё?

— Ничё, — она проводила взглядом парочку, что скрылась в подъезде. — Говорят, его называют Мясником, потому что он обожает резать людей живьём на части, а потом скармливать им их же конечности.

— Бред, — фыркнула та.

— Но ты же не будешь отрицать то, что он вырезал прошлый картель? И вообще, он, говорят, совсем без башни, всех режет — и своих, и чужих.

— Ну то-то Ишкуина на него глаз положила. Оба ебанутые. Но она его убьёт.

— Не убьёт. Вот её убьёт. Скорее всего. А может зассыт.

— Она не ссыт ни перед кем.

— А перед ним зассыт. Он вообще отбитый.

— Как и она. Ладно, идём уже. Если он здесь, то и его люди тоже рядом где-то ошиваются, — толкнула свою подругу напарница. — Наверное, лучше рассказать, а то мне мои сиськи тоже дороги.

***

— Так, Мария… — пропыхтел я. — Мы у вашей двери. Сможете открыть?

— Сумочка… ик…

— Я не буду в ней рыться, Мария.

— Я… не смогу… — пробормотала она. — Я… ик… неваж-но чуфстфую себя…

— Мария, давайте, соберитесь же.

— Прстите… мня… — выдохнула она. — Пжлста… Я… не хот-тел-ла… испортить… ик… прздник… я… ик… для смелости…

— Для какой смелости? — вздохнул я.

— Для своей…

Для своей…

Я примерно мог представить, для какой именно смелости она выпила, но представить Марию такой девушкой, которая решила вот так пойти на контакт… А для смелости ещё и накинуть… Мне с трудом верится, что всё ради этого, если честно. Всегда так происходит — если смотришь со стороны, то думаешь, что всё очевидно. Но попадаешь на это место и просто не веришь, что это может происходить с таким, как ты.

Я не был исключением. Нет, у меня нормальная самооценка, и я в себе уверен, но просто мои шансы в этом плане и с ней стремятся к нулю куда сильнее, чем в обычных парах. Плюс… да, возможно, я был действительно в себе не сильно уверен, так как имел дело с подобным в первый раз.

Пришлось рыться в её сумочке и искать ключи, благо их можно было найти сразу. Но, помимо ключей, пока я пробирался в глубь сумочки, нащупал и другое. Презирая самого себя за то, что я роюсь в чужой сумке, я всё же вытащил этот предмет наружу и почувствовал, как мои щёки становятся красными.