Тоомас Линнупоэг

Пеэтер ничуть не обиделся на доброжелательное подтрунивание друга, только двинул разок Тойво под ребро и сказал:

— Зато после ты и сам сплоховал…

Но рассказать, как сплоховал Тойво, Пеэтер не успел, потому что у Вийви тоже появилась настоятельная потребность переговорить с Тоомасом Линнупоэгом. Вийви возникла перед мальчиками и сказала:

— Тоомас Линнупоэг, Майя просила передать тебе привет. У нее теперь новый…

— Новый? Ах, у Майи новый кавалер?! — перебил Вийви Тойво Кяреда. — Майя бросила нашего птенчика. Ай-яй-яй! Ну, Вийви, ликуй, настал твой черед быть зазнобой Тоомаса Линнупоэга.

Лицо Вийви сначала сделалось красным, потом белым, потом пошло пятнами, и в конце концов она выпалила:

— Я больше вообще не стану говорить с вами. Все вы одинаковые… твердолобые!

Вийви повернулась кругом и — вжик! — умчалась.

Тоомас Линнупоэг снова джентльмен

Звонок на второй урок прозвучал, но второго урока не было. Учительница Кивимаа вошла в класс и объявила:

— Теперь пойдем на торжественное собрание, только дисциплинированно, без шума. Идите по двое, каждый со своим соседом по парте.

— Ого! В первый же день нас начинают дрессировать! — воскликнул Тойво Кяреда. — Имейте в виду, парни, когда мы придем в зал, нас заставят прыгать сквозь обруч.

— Тише, тише, — утихомирила его учительница Кивимаа, и все построились в колонну за ее спиной.

— Топай, Тоомас Линнупоэг, двигай, Кюлли, легконожка! — продекламировал Тойво Кяреда, когда все были уже в коридоре.

«Черт побери, что это произошло с Тойво за лето? — подумал Тоомас Линнупоэг. — Он уже и вовсе рта не накрывает. Наскок за наскоком!» — Но у Тоомаса Линнупоэга не было настроения отругиваться. Послушным пай-мальчиком плелся он рядом с Кюллики по направлению к залу и раздраженно ворчал себе под нос:

— Идешь, как в детском саду!

Однако дело обстояло далеко не так плохо. Будь они детсадовцами, им бы с Кюллики пришлось держаться за руки. Хоть этого им сейчас не предписывалось. И Тоомас Линнупоэг вздохнул с облегчением.

Но едва Тоомас Линнупоэг пришел к такому утешительному заключению, как вдруг Кюллики схватила его за руку. Тоомас Линнупоэг почувствовал — еще мгновение, и он покраснеет до корней волос. Он попытался тайком освободить свою руку, но ему не удалось. Случилось нечто противоположное: его руку, а заодно и его самого выдернули из колонны.

— Тоомас, помоги мне, — прошептала Кюллики, — ты должен мне помочь!

Тоомас Линнупоэг не сразу понял, что с нею стряслось. Не разыгрывает ли она его? Надо заметить, Тоомас Линнупоэг сегодня стал очень чувствительным ко всякого рода розыгрышам. Хотя, похоже — Кюллики и вправду попала в какой-то переплет.

— Моя мама сидит в зале, видишь, там, в первом ряду, на ней красное платье, — скороговоркой зашептала Кюллики. — Я говорила ей, чтобы она не смела приходить на торжественное собрание, это ведь не начальная школа. И мама обещала мне, что не придет, а сама уже сидит здесь.

— Чем же я могу тебе помочь? — Тоомас Линнупоэг удивился вдвойне. Во-первых, тому, что матери школьницы могло прийти в голову притащиться на торжественное собрание, и во-вторых — тому, что от него ждали какой-то помощи.

— Можешь, можешь! Подойдешь к моей маме и скажешь ей, что, по распоряжению директора, родители должны сидеть в самом заднем ряду. Запомни — по распоряжению директора! Иначе она не пересядет. Иначе она останется среди учителей и, кто знает, что им наговорит. Будь добр, поторопись, пока не пришли учителя.

Тоомас Линнупоэг, разумеется, предпочел бы отказаться от такого поручения, но увидел несчастное лицо Кюллики и…

…в нем проснулся задремавший было джентльмен. Он отважно подступил к величественно сидевшей мамаше, поклонился с наигранной учтивостью и сказал:

— Уважаемая родительница, по распоряжению директора первый ряд зарезервирован для педагогов. Родителям, желающим присутствовать на нашем торжественном собрании, отведены места в конце зала. Прошу вас следовать за мной.

Ох, лучше бы Тоомас Линнупоэг воздержался от последней фразы! Когда он с матерью Кюллики пробрался в самый конец зала, то с ужасом увидел, что никаких скамеек там нет, не говоря уже о стульях. Десятые и одиннадцатые классы стояли.

— Странные порядки в вашей школе, — заметила мать Кюллики, осматриваясь, — родителей надо все-таки уважать, их надо окружать вниманием.

— Я мигом организую вам стул, — пообещал Тоомас Линнупоэг. — Подождите, прошу вас.

И со скоростью ветра помчался в ближайший класс, схватил стул, стоявший возле учительского стола, и еще быстрее вернулся назад. Но активность мамаши Кюллики превысила всякие допустимые нормы — матрона уже успела представиться их классному руководителю. Когда Тоомас Линнупоэг со стулом в руках подошел к ним, поблагодарила его уже не мамаша Кюллики, а учительница Кивимаа.

— Тоомас Линнупоэг, вы и впрямь очень внимательны.

И она снова загадочно улыбнулась. Но на этот раз у Тоомаса Линнупоэга уже не возникло сомнений относительно улыбки. Похоже, улыбка обещала хорошие взаимоотношения, а может быть, даже и чуточку дружелюбия. И Тоомас Линнупоэг, успокоенный, вернулся на свое место рядом с Кюллики.

— Как прошла операция? Мама очень протестовала? — поинтересовалась Кюллики.

— Минимально, — ответил Тоомас Линнупоэг. — Попыталась было, но я сразу же поставил ее на место.

— Только бы мама не отыскала классного руководителя, — Кюллики вздохнула и суеверно зажала в кулаке большой палец.

— Не стоит палец держать, они познакомились.

— Как?! — испуганно воскликнула Кюллики. — Уже познакомились?!

Испуг ее был таким непосредственным, что Вайке Коткас, сидевшая впереди Кюллики и Тоомаса Линнупоэга, обернулась и сказала с иронией:

— Тоомас Линнупоэг, не будоражь свою соседку! Ей же хочется послушать выступление директора, неужели ты этого не понимаешь?!

— А тебе хочется, чтобы я будоражил тебя? — отпарировал Тоомас Линнупоэг, и Кюллики уже во второй раз за сегодняшний день прыснула.

Вайке Коткас вновь повернулась к ним спиной и раздраженно зашептала что-то Вийви. Тоомас Линнупоэг понял, что сейчас его сотрут в порошок, мелкий, словно космическая пыль, потом на него дунут и он бесследно исчезнет в бесконечном мировом пространстве. И когда Майя узнает, что с ним случилось, она поймет, наконец, каким отличным парнем был Тоомас Линнупоэг. Майя станет локти кусать, что она с ним так нехорошо обошлась, но исправить уже ничего будет нельзя. Поздно!