Топ и Гарри (Художник А. Громов)

И вот вечер в блокгаузе. Запах сивухи, табачный дым, бесконечные разговоры. За столом в левом углу, за тем самым столом, о котором вспоминал в дозоре Шарлемань, сидел небольшой человечек. Черные растрепанные волосы его падали на лоб. Он уже порядочно выпил. Его руки дрожали, и, хватая очередную кружку, он расплескивал виски. Однако мысли его были ясны.

— Где же пропадает Рэд Джим? — крикнул он хозяину.

— Вечер длинный, придет, — буркнул Беззубый Бен; года два назад, во время восстания дакота на Миннесоте, ему выбили чуть не все зубы, с тех пор его называли Беззубый.

Прошло с полчаса, прежде чем появился тот, кого ждали Он громко хлопнул за собой тяжелой дубовой дверью, осмотрелся, нетерпеливо оттолкнул попытавшегося подойти к нему пьяного неряху и направился к Бену.

— Топа все еще нет? — спросил Джим, он же Фред.

— И сам не слепой, ищи!

— А я и не знал, спасибо за совет.

Джим вышел из дому, подошел к загону с лошадьми, осмотрелся. Он еще не решил, что ему предпринять. Найти в прерии индейца-все равно что поймать какого-нибудь комаришку, который по крайней мере жужжит и не прячется. Джим решил, что лучше всего ждать там, где они договорились.

Перед тем как появиться в блокгаузе, Джим расстался со своей черной крашеной бородой и ходил бритым, каким его здесь и знали. Он не боялся в глуши Небраски полиции из Миннесоты, да и совершенное им в Миннеаполисе преступление было не так уж и велико. Шевелюра у Джима была потешная: черные его волосы ближе к корням становились ярко-рыжими. Однако в зеленовато-серых глазах проглядывала злоба. Ожесточали выражение его лица и узкие губы, и приросшие мочки ушей. Его энергия и сила, которым соответствовали и резкие движения, многим были не по нутру.

Джиму не хотелось спать, не было и желания выпить. Он шатался по берегу реки, рассматривал звезды, подставляя ветру непокрытую голову. Не устроиться ли в железнодорожную компанию возглавить разведчиков изыскательской партии?.. Теперь, когда ушедший на запад отряд уничтожен, можно заработать лучше, чем обычно…

Большими прыжками он взбежал на песчаный холм, который вдавался в долину Найобрэры южнее блокгауза. Там он улегся и стал обозревать окрестности. Лето было очень жаркое, земля так прогрелась, что утомленному человеку приятнее было провести ночь на лоне природы, чем в душном блокгаузе.

Итак, он лежал на холме с ружьем в руках, хотя вблизи блокгауза не было оснований ждать нападения. Он раскурил трубку. Задуманная Матотаупой месть в его глазах была не более чем сентиментальность, к которой так склонны индейцы. Глупости все это, и из-за них Топ может погибнуть, прежде чем… Злость настолько овладела Джимом, что отпало всякое желание спать.

Вскоре внимание Джима привлекли какие-то звуки. Он не мог еще точно определить — какие и даже подумал, не игра ли это воображения, вызванная размышлениями о Матотаупе. Но Джим обычно не ошибался, а по чуткости, наверное, не уступал диким зверям. Сирота, выросший в лесу у дровосеков, он с детства был окружен врагами и опасностями. Приемные родители были для него немногим лучше врагов. Его били и унижали до тех пор, пока он сам не стал таким большим и сильным, что смог бить и унижать других.

Нет, он уже не сомневался — стук лошадиных копыт. И все ближе и ближе. А вот доносится разговор, какие-то выкрики. «Там белые, — сказал себе Джим. — Конечно, белые. Такого идиотского шума индейцы не поднимут. И они чем-то возбуждены. Посмотрим…»

Он спустился с холма. В темноте уже можно было различить людей. Они приближались. Три тощих человека еле переставляли ноги, спотыкались. Четвертый сидел на отличном мустанге, которого вел индеец.

Джим даже попятился: он узнал индейца.

— Топ! То-о-оп! — крикнул он во весь голос.

Люди остановились. Индеец повернул голову и крикнул в ответ:

— Джим! Мой белый брат!

Джим с ружьем в руках побежал навстречу. Он с удивлением увидел, что отощавшие спутники Матотаупы к тому же совершенно голы.

— Что за привидения ты отыскал?

— Экспедицию, — сказал индеец.

— Это все, что осталось? И ты — в роли спасителя! Великолепно!

Джим увидел, что и у его друга нет оружия. Но мустанг был отличный. Джиму даже показалось, что он уже где-то видел этого коня. Да, с ними случилось что-то потрясающее. Но Джим не стал расспрашивать: он знал обычаи индейцев, надо было считаться с Топом. Не говоря ни слова, он повел всех к блокгаузу.

У палисада юного Генри с трудом сняли с коня и поставили у забора, чтобы не упал. Затем Матотаупа завел мустанга в загон и вместе с Джимом повел четверых изможденных людей в блокгауз.

Едва они показались в помещении, наступила мертвая тишина. Бен был первым, к кому вернулся дар речи:

— Люди! Дети!.. Нет… Сейчас же виски! Ты платишь, Джим?

— Как и всегда, старый мошенник!

— Кровосос ты, рыжий черт! Ну все равно я запишу на тебя и твоих гостей.

— Вот на это я согласен.

Джо осмотрелся и обнаружил, что на его обычном месте, за столом налево от входа, в углу, все еще сидел, положив голову на руки, неряшливый человечек.

— Прошу, господа… Сейчас я достану вам штаны и одеяла.

— Я думаю, — сухо сказал Джим.

Матотаупа инстинктивно выбрал место у стены, которая могла бы служить защитой с тыла. Джим сел на скамью рядом с ним. Около них опустились спасенные. Маленький человек приподнял голову, глянул, но тут же снова заснул.

Джим еще раз посмотрел на четырех белых и покачал головой:

— Да, индейцы, кажется, поработали. Мне думается, теперь без карательного отряда не обойдется. Конечно, как только кончится гражданская война.

Матотаупа посмотрел на него. Но тема не получила продолжения, так как появился Бен с кружками и кувшином виски. Потом он извлек из большого, тяжелого, надежно запертого сундука одеяла и набросил их на полумертвых людей. Посетители из-за соседних столов уставились на пришедших.

Джо первый схватил кружку. Джим быстро налил ему. Затем он обернулся к Матотаупе.

— Что у тебя с руками? Тебе надо их вправить!

— Хау.

Для Джима, при его медвежьей силе, это было одно мгновение. Лицо индейца даже не дрогнуло. Он почувствовал огромное облегчение.

— Как с медвежьим окороком? — спросил Джим хозяина.

— К сожалению, больше нет. Бизонья вырезка!

— Согласен. Поторапливайся. Особенно не жарь, если, конечно, бизон не столетний!

Джо опрокинул уже четвертую кружку виски.

— Будь благоразумен, — сказал ему Джим. — Завтра можешь снова напиваться, а сегодня при твоем состоянии это тебе может стоить жизни.