Топтатель бабочек
Шрифт:
– Ты вор и дезертир?
– изумленно спросила Юн Линь: - Тогда понятно... А откуда ты знаешь про японцев?
– Догадался, - мрачно ответил я: - Есть информация. Через пару дней сюда доплывет японская эскадра.
– Ты еще и трус?
– Насчет трусости ты преувеличиваешь, - поморщился я: - Я просто плохой моряк и не вижу смысла путаться под ногами у опытных моряков. Так ты поедешь со мной в Америку?
– Да, конечно!
– довольно улыбнулась девушка: - Я уже много лет мечтаю отсюда уехать. Даже деньги копила на билет. Америка, это хороший вариант. Как
Она скептически оглядела мой мундир.
– Тебе надо будет переодеться и придумать новое имя. И внешность изменить.
Когда мы доплыли до причала, она погрузила в тележку тюк с грязным бельем и повезла его в моем сопровождении в прачечную. Там она, увидев, что хозяина нет, начала меня быстро переодевать в гражданскую одежду, выбирая мне шмотки из уже постиранных по размеру. Потом принесла бритву и попросила сбрить усы. Оглядев меня, она неожиданно предложила мне одеть круглые очки.
– Теперь тебя точно не узнают!
– довольно кивнула она. Я из старого мундира оставил только кортик и револьвер, положив их в саквояж, где лежали наворованные деньги. Юн Линь вдруг тоже прибежала переодетая и с сумкой. Да еще воровато оглянувшись прошептала:
– Я знала, где хозяин прячет деньги! Там было много! На доллары, тысячи три! Я их тоже украла.
После чего она кавайно покраснела. Не девушка, а клад! Ведь специально украла, чтобы стать со мной на одну доску. Прямо любовь с первого взгляда.
– Тогда бежим на пароход?
– спросил я, поцеловав её.
Она быстро закивала. Мы полюбовались в зеркало на себя. Исчезли щеголеватый офицер и грязная прачка. Прямо Джон Леннон с женой-японкой! Только если я на Леннона был похож очками, то Юн Линь в новом платье, значительно превосходила внешними данными Йоко Оно. Особенно когда спрятала под кружевными перчатками красные натруженные руки прачки.
– Теперь говорим только по-английски, - перешел я на английский язык: - Я Джон Леннон, а ты миссис Леннон. Понятно? Тогда пошли...
***
По дороге на американский пароход мы еще заглянули к цирюльнику. Юн Линь получила элегантную прическу, а я слегка был пострижен и подкрашен в более темный тон волос. Мы опять полюбовались с ней в зеркало. М-да... сходство с Джоном Ленноном испарилось. Это теперь, прости господи, какой-то повзрослевший Гарри Поттер с Чжоу Чанг.
– Концепция поменялась! Зови меня теперь Гарри Поттер!
– полюбовавшись, сказал я Юн Линь.
– Я только привыкла называть тебя Джоном!
– вздохнула девушка: - Почему ты сменил имя?
– Я вдруг вспомнил, что Джон Леннон плохо кончил. Умер молодым, оставив жену-японку вдовой, - пояснил я.
– Это твой знакомый был?
– спросила Юн Линь.
– Слегка. Он был хорошим певцом, я как-нибудь спою тебе его песни, - отозвался я, ведя её под ручку по улице.
– А кто такой Гарри Поттер?
– спросила она: - Он еще жив? Мы не столкнемся с ним?
– Гарри Поттер это англичанин. Очень везучий. Но из Англии он никогда не выезжает, так что можно
смело пользоваться его именем. И у него была девушка-китаянка. И он носил круглые очки.– Понятно, - кивнула Юн Линь: - Ты еще и мошенник.
– Юн Линь, прекрати квалифицировать мои действия в уголовных терминах. Ты же не адвокат.
– Я просто напоминаю себе, что имею право находиться рядом с тобой. Что ваше сиятельство не такое уж и сиятельство. И вполне может быть рядом с таким ничтожеством как я.
– Не стоит себя недооценивать мисс Поттер! Ты неплохо себя показала за последний час. И умна и красива. Я уже счастлив, что встретился с тобой. Сразу куча проблем решилась сама собой.
Мы зашли в меняльную контору и обменяли свою валютную разносортицу на гринбаксы. Набралось 23 тысячи долларов. Да мы богаты! Теперь лишь бы выбраться из театра военных действий.
***
Из-за того, что глаза стали болеть от линз, пришлось искать лавку, где торговали очками. Там я купил еще одни круглые очки с простыми стеклами а-ля-поттер. Других просто не было там. Все, был мичман Нирод, да весь вышел!
Когда мы подошли к трапу пассажирского корабля, я сунул доллар дежурному и попросил пригласить капитана. Капитан вышел недовольным, с сигарой в зубах, и скептически осмотрел нас.
– Нет мест, сэр!
– презрительно ответил он, обдав меня вонючим дымом: - Корабль и так забит всяким сбродом. Америка тоже уже перенаселена глупыми желтокожыми.
– Я не сброд, сэр!
– возмутился я: - Я авиатор! А моя жена знает восемь языков! И она не желтая! Её отец русский дворянин!
– Мне плевать, кем вы себя представляете, сэр!
– равнодушно сказал капитан: - У меня осталась только одна каюта первого класса. Если не слабо заплатить за нее 1000 долларов, можете ехать в ней со своей "дворянкой". Дешевых билетов для сброда я уже не продам.
– Идет! Беру первым классом!
– быстро согласился я: - Так даже лучше!
1904 год. 25 января.
– Подлец! Негодяй!
– вскипел Руднев, когда прочитал записку на столе и заглянул в пустой сейф: - Мер-р-рзавец! А еще корону надел! Графскую...
"Всеволод Федорович! 27 января эскадра Уриу блокирует Чемульпо. Немедленно уходите в Порт-Артур! Спасайте крейсер. Иначе русский флот проиграет войну японцам. Я решил начать гражданскую жизнь и позаимствовал себе корабельную кассу в качестве выходного пособия и платы за спасение крейсера. Если же вы не спасетесь, то тем более, зачем деньгам пропадать?"
В сейфе лежал еще один листок со странными стихами. "Наверх вы товарищи все по местам! Последний парад наступает. Врагу не сдается наш гордый Варяг! Пощады никто не желает...". На взгляд Руднева, стихи выглядели изощренным издевательством для обворованного капитана.
– Ну, мер-р-рзавец!
– прошипел Руднев, сминая листок: - Пиитствует еще! Ворюга! Каков подлец!
Он вызвал старпома и показал ему письма и пустой сейф, потом арестовал караульного. После чего приказал собирать команду и готовиться к уходу в Порт-Артур.