Торг с мертвецами, часть 1

Демос пристально разглядывал кузена из-под полуопущенных век. Они не виделись почти два года, и это время изменило молодого Волдхарда. Неуловимо, но заметно. Тогда, в столице, когда они впервые близко столкнулись на похоронах императора, Грегор был другим. Тогда они ещё не называли себя врагами. Не было интриг, подлогов, покушений. Демос не замечал жесткости в глазах кузена, голос тогда еще герцога Хайлигландского звучал мягче и веселее. Грегор был воином, но воином благородным. Говорил о чести и долге с таким пылом, что его словам хотелось верить. И многие поверили. Возможно, зря. На поверку Грегор Волдхард оказался не так прост, и все, кто ему доверились, дорого заплатили за это знание.

«Говорят, ересь сделала тебя другим человеком. Но ересь ли? Не была ли она средством достижения цели? Замысловатым, но эффективным инструментом в твоих умелых руках? Ты обманул нас всех. Перевернул наш мир с ног на голову. Больше ничего не будет по-прежнему. И тебе этого не простят».

— Брак леди Рейнхильды тебя не спасет, — без церемоний заявил Демос. — Это угроза Хайлигланду, а не выход. Ты и сам это понимаешь, верно?

Грегор промолчал, но жестом поторопил кузена. Демос же спешить не собирался.

«Возможно, это последний раз, когда мы можем поговорить спокойно. И раз он согласился меня выслушать, быть может, у всей этой затеи есть смысл?»

— Ты не женат, у тебя нет наследников, — продолжил Демос, устроившись в кресле поудобнее. — При этом продолжаешь проводить настолько смелую политику, словно у тебя с десяток отпрысков-мальчиков, и все умницы. Теперь ты отдалил от себя сестру — отдал ее будущему королю земель, с которыми граничит твой Хайлигланд. Как думаешь, кто унаследует это игрушечное королевство, случись тебе ненароком погибнуть?

— Хайлигланд был королевством, пока не вошел в Криасморский договор. Я лишь вернул все к истокам. И, возвращаясь к вопросу, который ты затронул, я все еще жив, как видишь. Я могу за себя постоять.

«Самоуверенный идиот. Тебе слишком долго везло».

Демос устал вглядываться в окутанное тенями лицо кузена и переставил подсвечник на столик, что из разделял. Грегор сидел, не шелохнувшись, словно обратился в камень. У Демоса, наоборот, зудели руки что-то делать, но он был вынужден положить их на стол, демонстрируя собеседнику чистоту намерений.

«Волнуюсь? Как неожиданно. Впрочем, чем меньше родственников у меня остается, тем сильнее я начинаю ими дорожить. Даже если эти родственники — конченные кретины».

— Итак, ты стал королем, — сказал канцлер. — Хорошо. Откровенно говоря, мне все равно, какой титул ты носишь. Хочешь заменить герцогский венец на корону — пожалуйста, сути это не меняет. Я даже готов закрыть глаза на твои безумные церковные реформы. Канцлер империи, коим я являюсь — человек светский и далек от духовного пути настолько, насколько это вообще возможно. — Демос на миг умолк, поймав взгляд кузена. — Но ты, Грегор Волдхард, сделал непростительную ошибку, расторгнув Криасморский договор и поссорившись с Эклузумом. Все, что сейчас происходит с Хайлигландом — месть Великого наставника. Ладарий не успокоится, пока не уничтожит тебя и всех, кто поддержал твою… реформацию. Уничтожит показательно, в пример всем потомкам, что могут попытаться дерзнуть, ибо ты своими действиями заставил людей сомневаться в его величии и власти. Ладарий не отстпупится, знай это. Слишком поздно. И все же я могу кое-что тебе предложить…

— Великий наставник Ладарий — лицемерный интриган, превративший веру в средство заработка, — отрезал Грегор. — А Эклузум, его маленькое церковное княжество, стал олицетворением двуличия и порока! Средоточием лжецов в рясах, что безнаказанно воруют и обманывают всех, кто им доверился. Они даже основали собственный банк. Банк в церкви! — Король распалялся все сильнее. — Где, любезный кузен, в какой главе Священной книги сказано, что слуги божьи должны брать мзду с простых людей и заниматься ростовщичеством? А индульгенции? Где сказано хоть слово про искупление грехов серебром?

Демос пожал плечами.

— Нигде. В Священной книге много о чем не сказано. Например, там нет ни слова о Священных походах… — он многозначительно улыбнулся, глядя прямо в глаза Грегору. Тот помрачнел. — А ведь ты уже который год намереваешься собрать войско и обрушить праведный гнев на тех, кого называешь лицемерами и мздоимцами в сутанах. Но о чем ты не подумал, или подумал, но пренебрег этим, так это о том, какие страдания твой Священный поход принесет мирным жителям империи. Людям, которые ничем не провинились перед тобой и богом, но которые окажутся на пути у твоей армии. Что с ними станет? — спросил Демос, сделав глоток вина. — Мы с тобой прекрасно понимаем, какая участь ожидает невинных имперцев, реши вы со своим новым другом-рудом вторгнуться на наши земли. Грабеж, насилие, мучительные пытки и смерть в огне, если кому-нибудь из твоих безумных жрецов привидится какой-нибудь дурной знак. Этого ли желает твой бог, Грегор Волдхард? Страданий невинных душ ради твоей мести? Не это ли проявление гордыни, которую так осуждал Последний сын божий?

Правитель Хайлигланда устало усмехнулся.

— Мой бог? Разве и не твой тоже, кузен? На все его воля. Если Священный поход угоден Хранителю, он состоится.

«Если тебе что и втемяшилось в голову, ничем оттуда не вытащить. Интересно, все Волдхарды такие упрямые, или с Рейнхильдой все же можно договориться?»

— Как бы то ни было, пока Священный поход нужен тебе и только тебе.

— Спорить не буду, — кивнул Грегор и впервые притронулся к кувшину с вином.

— Зачем? Когда трон империи пустовал, а император Креспий ещё не родился, я мог понять твои стремления. Мы с тобой были лишь претендентами…

Глаза Волдхарда в один миг превратились в лед.

— Я перестал им быть по милости церкви, которую ты так защищаешь.

«О, так значит ты всерьез собирался бороться за трон? Интересно».

— Ты начал мешать Эклузуму, и от тебя избавились законным образом, — объяснил Демос, не сводя глаз с кузена. — Буду откровенен: о троне империи я не мечтал и не желал взваливать на себя это бремя. Но Ладарий решил поставить на меня — и то лишь потому, что знал меня дольше. Поначалу все шло гладко, но затем я проявил характер там, где не следовало. Много раз. — Он не смог удержать печальной улыбки, вспомнив всех, кого потерял в этой борьбе. — Церковники поняли, что управлять мной не получится. От меня тоже попытались избавиться, но не вышло. И тогда я еще не знал, что императрица родила наследника.

— Горелый лорд не знал? — удивился Волдхард. — Верится с трудом. Неужто твои шпионы не так хороши, как о них болтают?

«Вот она, репутация!»

Демос разочарованно покачал головой и откинулся на спинку кресла. Разговор затянулся, тело начало затекать.

— Мои руки короче, чем может показаться, — пояснил он. — К сожалению, я слишком поздно понял, какую игру затеял Эклузум. Они умело скрыли беременность императрицы и хорошо отвлекли нас от неё. Ладарию требовался повод столкнуть нас лбами. Нас с тобой, — Демос указал пальцем на Грегора. — И ему это удалось лучше, чем следовало ожидать. Но вряд ли Великий наставник предполагал, к чему приведет твоя обида на церковников. Мне и моим близким здорово досталось в мясорубке, которую устроил Ладарий, и все же я вдоволь повеселился, глядя на его растерянность, просочились новости о твоей ереси.

— Реформах.

— Как угодно.

— Ты ведь тоже не жалуешь Эклузум, — заметил Грегор. — Почему же тогда продолжаешь защищать?

— Мне плевать на Эклузум, но я защищаю страну. При других обстоятельствах я бы отдал Ладария и всех причастных тебе на растерзание. Однако церковь слишком крепко вплетена в имперскую власть, и отсечь просто так я ее не могу. Эклузум находится на территории столицы. Это центр паломничества, сердце веры подданных всей империи. Символ величия бога, если тебе угодно. Я обязан его защищать, даже если искренне считаю Ладария последним сукиным сыном. Это мой народ, и я поклялся ему служить.